Уважаемый Юрий Михайлович!
С большим огорчением прочитал послесловие редакции «ЛГ» (№ 27), завершавшее дискуссию «Перестройка. Двадцать лет спустя». Редакция признала, что настоящего диалога не получилось. Разговор так и не вышел «на совместный поиск тех идей, которые позволят стране выбраться из того тягостного и бесперспективного положения, в котором она оказалась и пребывает уже долгие годы». Тем самым, по существу, редакция признала фиаско своего проекта: полгода занимать страницы газеты разного рода размышлениями о том и о сём и в итоге так и не найти новых идей по самому важному вопросу жизни страны – это значило зря тратить усилия редакции, типографскую бумагу, время и деньги читателей.
Впрочем, этот печальный итог можно было предсказать заранее, ведь и начать дискуссию, и подвести её итоги поручили Александру Ципко – поборнику самого реакционного направления современной мысли в России. Но об этом – чуть позже, а пока дам свой ответ на три вопроса, поставленные редакцией в послесловии.
Первый. «Кто же мы сегодня». Сегодня мы – стадо баранов, которое никак не может осознать, что же с нами произошло, как мы допустили разрушение великой державы и на что променяли своё достоинство, ещё недавно признававшееся всем миром. Но ныне это уже стадо, начинающее чувствовать, что если мы не опомнимся, то нас ждёт живодёрня. А это уже большой прогресс по сравнению с тем, что было ещё пять лет назад. Значит, появляется и надежда на скорое пробуждение и на начало работы по восстановлению страны.
Второй. «Что ждёт нас завтра». Завтра Россия будет новосоветской мировой державой. Она унаследует главные (и лучшие) черты советского строя, каким он был до перестройки, особенно в 20 – первую половину 30-х годов, поскольку героический период советской эпохи истории России был высшим этапом развития страны и высшим взлётом русского человека, временем наиболее полного раскрытия нашего национального характера. Но это будет новый советский строй, отвечающий условиям ХХ1 века, и, надеюсь, менее кровавый (вся история человечества, увы, отмечена страшными кровопролитиями), поскольку ему не придётся подавлять такие огромные массы противников Русского возрождения, как это приходилось делать в минувшем столетии.
Третий. «Какой смысл мы вкладываем сегодня в понятие «патриотизм» и что значит сегодня быть патриотом».
Понятие патриотизма вытекает из ответа на второй вопрос. Патриотизм – это борьба за восстановление и развитие советского строя, то есть за завершение национально-освободительной борьбы русского народа против иноземного духовного и материального гнёта и против туземных пособников иностранных угнетателей. Патриот – тот, кто борется за восстановление утраченной национальной независимости России, а не тот, кто ведёт досужие разговоры о величии России, её духовности, православии и пр.
А теперь несколько замечаний по заключительной статье А.Ципко.
Политический обозреватель «ЛГ» рассматривает перестройку как «стихийную, спонтанную, неосознанную контрреволюцию или реставрацию нормального общества, нормальной жизни». Если под нормальной жизнью этот публицист понимает ту жизнь, какая установилась в России в итоге «перестройки» и либеральных «реформ», то девять десятых населения России будут готовы плюнуть ему в глаза. Если под нормальной жизнью он понимает тот строй, который существует в так называемых «цивилизованных», «демократических» странах Запада, то реакция большинства населения будет примерно такой же. Если же нормальным обществом он называет то никогда и нигде не существовавшее общество, которое хотел построить Горбачёв на основе опять же несуществующих «общечеловеческих ценностей», то ему, политическому обозревателю, следовало бы заниматься не публицистикой, а фантастикой (благо о перспективах которой «ЛГ» сейчас также проводит дискуссию).
А.Ципко прав, говоря «об ответственности народов РСФСР, русского народа за свой политический выбор», когда «народ пошёл не за коммунистом Н.И.Рыжковым, а за «демократом» Б.Н.Ельциным, который открыто боролся с «советской империей». Да, «никакое ЦРУ, никакие «масоны» не додумались бы до безумной идеи «суверенитета РСФСР», до безумия отделения РСФСР от России, на котором настаивали наши новые славянофилы, писатели-почвенники». (Замечу, это не мешает названным писателям-разрушителям оставаться авторитетными людьми и уважаемыми и желанными авторами «ЛГ».) Но А.Ципко объясняет этот трагический выбор русского народа свойственными нашему народу пороками – завистью, русским «авось», надеждой на чудо, на халяву, легковерием, дефицитом самостоятельного мышления. А ему, как бывшему консультанту ЦК КПСС, давно избавившемуся от марксистских иллюзий, следовало бы намекнуть своим консультируемым, что пора отделить ложную концепцию коммунизма от истины советского строя. Это не было сделано, и в глазах народа, почувствовавшего ложность коммунистической идеи, советский строй, якобы неразрывно с ней связанный, стал столь же ненавистным, как и эта идея.
Ведь А.Ципко уже понимал, что «на самом деле вся история социалистического строительства в СССР была историей постепенного («шаг вперёд, два шага назад») отступления от марксистского учения о коммунизме», от «учения Карла Маркса о диктатуре пролетариата». Как было бы нужно разъяснить это народу (да и партии) в 1990 – 1991 годы! Сказать бы, что советский строй – это и есть вершина русской цивилизации, великий вклад нашего народа в мировую культуру, а коммунизм – заимствованная на Западе идея, к тому времени уже висевшая тяжкой гирей на ногах русских людей, строивших новое общество высшей социальной справедливости. Советский строй, социализм советского образца –вовсе не первая фаза коммунизма, как это преподносили нам марксистские теоретики и идеологи. Советский строй - это возвращение на новом этапе к исконному русскому строю жизни, прерванному при династии «европеизаторов» Романовых, доведших страну до положения полуколонии.
Русский народ – народ-государственник, он исторически сложился как защитник осаждённой крепости и жил «боевым строем» или, по словам Д.И.Менделеева, «бытом военного времени», а значит, в обстановке определённой строгости. А коммунизм учит, что государство отомрёт, богатства польются полным потоком, свободное развитие каждого станет условием свободного развития всех, не буду приводить других его фантазий, идущих вразрез не только с нашим национальным мировоззрением, но и со здравым смыслом и делающих его, как сказал один умный человек, теорией научного анархизма.
Но никто этого тогда не разъяснил. И народ восстал против коммунизма, а заодно и против советского строя. То, что августовская революция 1991 года была антикоммунистической, - это великое благо. То, что она стала и антисоветской – это величайшая наша трагедия, вследствие которой страна и не может «выбраться из тягостного и бесперспективного положения, в котором она оказалась и пребывает уже долгие годы».
А.Ципко прав и в том, что в СССР чем дальше, тем больше, отказывались от учения Маркса о диктатуре пролетариата (пока не пришли к не менее ложной идее общенародного государства). Рабочий класс был ведущим в эпоху индустриализации, но уже после Великой Отечественной войны он перестал играть эту роль в обществе. Но не стала ведущим классом и интеллигенция, как это представляется многим поборникам постиндустриального общества. Вообще классовое деление ныне надо связывать не с владением или невладением средствами производства, а с тем, какой класс воплощает будущее общества, какому классу мешают нынешние производственные отношения идти вперёд и вести за собой общество. С этой точки зрения в России сейчас есть только два класса и одна прослойка. Ведущий, прогрессивный класс – это советские люди, готовые бороться за восстановление и развитие советского строя. Реакционный класс – это, соответственно, антисоветчики всех мастей, как космополитические, так и «патриотические». Оба эти класса численно сегодня невелики. А прослойка между ними – это аполитичное «болото», куда входят и очень многие рабочие, крестьяне и интеллигенты. Поэтому говорить сегодня о диктатуре пролетариата или даже трудового народа, с включением в него «трудовой интеллигенции», бессмысленно. Настаивают на этой «диктатуре» только «лидеры трудового народа», уклоняющиеся от выполнения главной задачи современности – восстановления и развития советского строя.
Но, отрицая советские ценности и марксизм, к чему же призывает нас А.Ципко? «Вернуть к жизни то, что было до большевиков», то есть либо к власти кадетов – ставленников Запада, либо к строю царской России. Но ведь он сам же признаёт: «подлинная реставрация старого, того, что было до социализма, невозможна…»
Вот вам образец современных витий: зовём народ к тому, что невозможно. Причём коммунисты звали к коммунизму, который невозможен, но хотя бы устремлены были в будущее. А.Ципко зовёт к невозможному, но к давно прошедшему, так сказать, в плюскуамперфект. Вот почему я и сказал, что он – самый махровый реакционер наших дней.
А.Ципко огорчён тем, что «освобождению от коммунизма в нашей интеллигентской среде практически некому радоваться». Это, конечно, неправда, радующихся среди интеллигенции пруд пруди, все либеральные СМИ, занимающие господствующее положение в духовной жизни страны, да и почти все политики наших дней только этим и пробавляются. В последнее время они особенно усилили кампанию по дискредитации советского периода нашей истории, потому что чувствуют, как уходит у них почва из-под ног, и хотят максимально оттянуть момент, когда придётся уезжать (или, как образно выражается один из видных либералов, «валить») из страны, чтобы не попасть на тюремные нары. Печалить должно было бы другое – что освобождение от коммунизма осталось связанным с освобождением от советского патриотизма. Но возврат к советской идеологии для нашего публициста был бы ещё большей горечью.
Но чем же всё-таки отвратителен для А.Ципко советский строй? Его приводят в трепет и негодование «красный террор, истребление духовенства, физическое уничтожение коренных русских сословий, ужасы насильственной коллективизации», ну и, конечно, невозможность читать труды русских религиозных философов, выезжать за границу и пр. Но ведь это рассуждения человека, совершенно лишённого исторического подхода к развитию своей страны. Разве все эти перечисленные страсти-мордасти были целью советского строя?
Царизм рухнул даже без участия большевиков, настолько царский строй прогнил. К власти пришли безответственные политиканы либерального толка, практически поголовно агентура Запада. Октябрьская революция свергла эту мразь, но принять власть «чумазого» прежняя элита не могла. Гражданская война разразилась, как это всегда бывало в истории, потому что отжившие правящие силы не могли смириться с поражением, не хотели отдавать власть. Как можно было народу вырваться из оков, из положения полуколонии? Как обойтись тут без террора (который, замечу, со стороны белых был не менее ужасным, это общепризнанно)? Как провести индустриализацию страны в немыслимо короткие сроки без коллективизации сельского хозяйства, которая обеспечила возможность получения государством хлеба и высвободила необходимые десятки миллионов рабочих рук? «Православные патриоты» гордятся победой СССР в Великой Отечественной войне, а ведь она была бы невозможна без Октябрьской революции, без индустриализации страны, а, следовательно, и без коллективизации сельского хозяйства. Сталин в беседе с Черчиллем признавал, что провести коллективизацию было труднее, чем выстоять в самые тяжёлые годы великой войны. Вырваться из отсталости и выйти в мировые лидеры Россия могла только ценой неисчислимых жертв, хотя их число могло бы быть меньшим, если бы не ошибки, допущенные в таком великом и нигде в мире не имевшем аналогов деле. Поймёт ли это когда-нибудь популярный публицист?
Таких вопросов можно задать множество – по каждому пункту рассуждений А.Ципко. Ни террор, ни ужасы коллективизации не были целью большевиков (во всяком случае, не принадлежавших к «ленинской партийной гвардии»), они порождались обстановкой непрекращающейся (пожалуй, и до сих пор, раз публицист именует нынешний государственный флаг России деникинским) Гражданской войны. Увы, таков уж человек, так мало изменилась его природа за тысячелетия, что мы не можем решать вопросы коренного изменения общественного строя без кровавых схваток за власть и собственность. Задайте А.Ципко вопрос, а как бы он поступил, когда увидел, что надвигается война с агрессором, а страна пока ещё не имеет своей индустрии. Уверен, кроме невнятного мычания, от него ничего не услышите.
Обращаю внимание на брошенное А.Ципко мимоходом замечание, что белая гвардия имела успехи в войне, пока шла по казацким и украинским регионам, и сразу же стала терпеть поражения, когда вступила «на землю русичей», где «столкнулась с враждебным населением». Ведь оно как раз и свидетельствует о том, что белогвардейцы были чужды русскому народу. Как же можно желать возвращения того, что уже навсегда отвергнуто народом?
Сегодня стало модным пытаться заполнить идеологический вакуум, образовавшийся после крушения коммунизма, православием, а точнее – идеологической деятельностью священноначалия РПЦ. На этом поприще А.Ципко особенно рьяно выступает. Вот и прочитав статью Н.Г.Богданова, он, «невоцерковленный православный», перекрестился. Я воцерковленный русский православный советский человек, естественно, понимаю роль православия в становлении русской культуры, хотя отнюдь не в восторге от позиции многих иерархов и иереев РПЦ в вопросах общественной жизни. И мне непонятно утверждение А.Ципко, будто с православием связана «и победа Красной Армии в Великой Отечественной войне». Надеюсь, он не хуже моего знает, что в войну вступило поколение советских людей (во всяком случае, костяк армии), искренно считавших себя атеистами?
Православие – учение о спасении души, а не повод для политических спекуляций. (Правда, в России всегда была распространена идея о коллективном спасении и сильна традиция «христианского социализма», но по поводу этих идей Церковь так и не высказала своего отношения.) Но, конечно, всё зависит от того, как понимать православие.
Если это, так сказать, «христианское православие» (священник Александр Борисов в своей книге «Побелевшие нивы» напоминает, что слово «православный» - это прилагательное, определение, а существительное тут, подлежащее – «христианин»), то оно должно основываться на Евангелии.
Если это «романовское православие», то для него главное – готовность человека отдать жизнь «за веру, царя и Отечество» (хотя, как известно, в Евангелии ни о русском царе, ни вообще о России ничего не сказано), за что его ещё до революции критиковали так почитаемые А.Ципко русские религиозные философы, в особенности С.Н.Булгаков и Н.А.Бердяев. Известно, что некоторые особенно набожные помещики продавали крестьян семьями и поштучно, проигрывали их в карты или меняли на породистых собак, и это не мешало им слыть добропорядочными православными христианами. Это «храмовое, обрядовое православие» показало свою мертвенность, когда сразу после Февральской революции было отменено обязательное посещение богослужения, и более 80 процентов солдат (то есть вчерашних крестьян) перестали бывать в храме.
Если это «советское православие», каким оно было во времена, когда Сталин открыл много ранее закрытых храмов, то оно превратилось в школу воспитания верующих в духе строительства коммунизма, в этом качестве ушло в прошлое, и о нём вряд ли кто особенно сожалеет.
Если же иметь в виду то православие, каким оно должно стать в эпоху возрождения Российской государственности в информационную эпоху, то о нём пока никто не говорит, и его кредо никем не сформулировано.
И уж совсем непонятно, как это «православный» публицист отрицает «особый путь России» и высмеивает тех, кто его отстаивает. А.Ципко полагает, что мы принадлежим к европейской, христианской (прежде он чаще писал: к иудео-христианской) цивилизации. Между тем православие всегда отстаивало идею об особом пути и особой миссии России. Москва – это не просто столица нашего государства, а «Третий Рим», наследник тех ценностей, которых лишился погрязший в грехах и ересях Запад. И советские люди были уверены в том, что они – авангард человечества, несущий миру высшую идею, а правящие круги Запада – это мракобесы, стремящиеся сохранить людоедское эксплуататорские общество и скорее утянуть за собою в могилу всё человечество, чем отдать власть трудовому народу. Пусть А.Ципко спросит хотя бы у митрополита Смоленского и Калининградского Кирилла, как относиться к западной цивилизации с её всё более ширящимся признанием законности гомосексуальных браков и прочими прелестями такого же рода. А главное – западная цивилизация – это цивилизация «сверхчеловеков», варваров с современным вооружением, считающих только себя настоящими людьми, которые вправе навязывать своё понимание жизни всем остальным народам планеты.
Поставив три вопроса, редакция «ЛГ» не задала четвёртый, без которого и первые почти не имеют смысла. Спросив, кого ныне считать патриотом, надо было бы ещё и выяснить, а кто же сегодня враг нашего народа? Ведь если народ свободен, у него нет врагов, защищать свою страну не от кого, то зачем тогда и патриотизм?
Так вот, если бы этот вопрос был поставлен, то на него следовало бы дать такой ответ.
У нашего народа есть внутренний враг – антисоветчики всех мастей, включая олигархов-компрадоров и либералов во властных структурах (причём это именно классовый враг, непримиримый), и внешний враг – Европа. США, наш потенциальный противник времён «холодной войны», ныне в принципе, при правильной нашей внешней политике, может стать и союзником, и не только в борьбе с терроризмом (почему – это особый разговор, отчасти уже начатый на страницах «ЛГ» Ф.Бурлацким). С Китаем тем более мы вполне сможем ужиться (опять-таки при правильной нашей политике). А вот Европа – это извечный и непримиримый враг России, который сегодня, кажется, только и живёт единственной мечтой – «окончательно решить русский вопрос», то есть загнать нас за Урал, а ещё лучше – убрать вообще с карты мира. Освальд Шпенглер почти сто лет назад написал свою знаменитую книгу «Закат Европы». С того времени Европа уже заживо сгнила, но всё ещё старается при каждом удобном случае хотя бы лягнуть своего извечного и ненавистного врага – Россию. Наша страна ненавистна Европе именно потому, что она предлагает альтернативу людоедской европейской политике. И потому Европа питает к нам сложнейший комплекс враждебных чувств – страха, ненависти, презрения и зависти. А такой комплекс изжить невозможно, тем более, что он составлял сущность европейской жизни на протяжении столетий. Нет, пути русской и европейской цивилизации давно разошлись, просто А.Ципко проглядел последние сто лет мировой истории.
И последнее. А.Ципко ужасает «растущая с каждым днём ностальгия по Сталину как создателю мировой державы», он не видит, что это лишь одно из проявлений стихийно идущей советизации нашей нынешней псевдокапиталистической жизни. Но он уверен в том, что никто из тех, кто ратует за возвращение памяти о Сталине, «не захочет поменять жизнь в нынешней слабой России на жизнь в сталинском державном СССР. Ни один крестьянин не захочет снова за галочки работать в сталинском колхозе, на захочет жить без паспорта, под страхом оказаться на 8 лет в лагере за десяток колосков. Ни один из нынешних молодых людей, поклоняющихся Сталину, но одновременно выезжающих отдыхать в Египет, Турцию или Грецию, не захочет жить в стране, отделённой от всего мира и от современной культуры железным занавесом, где надо денно и нощно бояться доносов, сексотов, где страх не оставляет человека даже ночью… Не надо нам величия сталинского социализма, рождённого в страхах и муках миллионов людей».
Во-первых, я постарше А.Ципко и дольше, чем он, прожил в сталинском СССР, и все эти обрисованные им ужасы мне не были знакомы. Видимо, совесть была спокойна, а потому и сексотов не боялся, и спал без страха. И таких, как я, были миллионы. (Репрессирован я был уже при Брежневе, а точнее – в пору скрытой антисоветской деятельности Андропова.)
Во-вторых, в современных условиях, видимо, не понадобится изымать у колхозов продукты их труда подчистую, и вообще новый советский строй установится без долгой кровавой борьбы и массовых репрессий (если, конечно, не окажется слишком много сторонников тех взглядов, которые проповедует А.Ципко).
А в-третьих, - и это главное, - судьбы страны решаются не по воле и желаниям размышляющих интеллигентов. России надо будет вырваться из нынешней отсталости и зависимости, и люди, осознав, что иного выхода нет, стиснув зубы, станут трудиться и бороться так, как укажет национально ориентированная правящая партия. И жаль кому-то будет лет, когда россияне отдыхали в Египте, но если надо – люди станут работать не только без выезда на зарубежные курорты, но и без отпусков, по 10 – 12 часов в день, как работали в Великую Отечественную.
Россия либо станет великой, либо погибнет. А великой она сможет стать, только восстановив советский строй и развив его демократическую и человеческую составляющую. Гибели страны народ, опомнившись, не допустит, значит, Россия будет новосоветской!
На мой взгляд, Юрий Михайлович, и редакция «ЛГ» должна нести ответственность за проповедь махровых реакционных взглядов, которую давно ведёт ведущий политический обозреватель газеты.
Примите и пр.
Михаил АНТОНОВ
Член Союза писателей России
Дом.тел. 301-51-66.
Если в этом письме что-то останется непонятным, адресую интересующихся к своей только что вышедшей книге «Капитализму в России не бывать!»
