Николай Сомин
I
Как устроить общественную жизнь достойно высокого звания человека? Что для этого необходимо? Очень глубокие ответы на эти вопросы дал наш замечательный мыслитель Николай Николаевич Неплюев (1851-1908), столетие со дня кончины которого мы отмечали в этом году. Неплюев прежде всего известен как создатель Крестовоздвиженского Трудового Братства – одновременно и церковной общины и трудового коллектива, успешно существовавшего на коммунистических началах. Об удивительной истории этого Братства автору приходилось писать не раз[1]. Но Неплюев был еще выдающимся религиозным философом, сформулировавшим фундаментальные принципы человеческого общежития. Они и стары как мир, и в то же время необычны для слуха современного читателя, тем более, что для их формулировки Неплюев применял своеобразную терминологию. По сути дела его учение является нравственной альтернативой столь распространенным ныне экономическим теориям общества.
II
Основное понятие, которое кладет Неплюев в основу всей своей социальной философии – дисциплина любви. Он пишет: «Дисциплина любви есть верность братолюбию, согласованному с любовью к Богу и вечному делу Его сплочения любовью всего творения Его в одно духовное стадо, одну любовь. Для меня барометром дисциплины любви является главным образом то, насколько человек чувствует потребность личного единения в братолюбии и сознательно подчиняет свою волю, не другому человеку, не другой человеческой воле, а именно требованиям делу любви, осуществления реального братства в жизни» /1:14/. Иначе говоря, дисциплина любви – это сознательное и свободное подчинение личности коллективу – не по страху или слепому повиновению, а по любви к людям и Богу.
Очень важно, что Неплюев связывает дисциплину любви со свободой: "Человечество страстно желает свободы и не хочет понять, что никакая свобода невозможна без дисциплины любви, когда из любви к добру и ближним при свете этой любви к добру не хотят делать зла и тем становятся способными пользоваться безграничной свободой, не злоупотребляя ею" /2:8-9/. Можно это сформулировать и в отрицательном смысле: если человек не дорос до дисциплины любви, то ему нельзя давать свободу. Иначе свобода будет способствовать злу, а не добру. И наоборот, человеку, обретшему дисциплину любви, необходима свобода, ибо только в ней он может реализовать весь могущественный потенциал любви.
Собственно, тут Неплюев просто применяет к социальной сфере основные принципы христианства: «Любовь по христианским понятиям есть высшая ценность мира «совокупность совершенства», высшая заповедь христианского Откровения и непременное условие единомыслия с Высшим Разумом мира и единодушия с высшей Любовью цемент связующий Творца и все творение в одну стройную гармонию в одно святое единство Христианство определенно говорит, что зло есть не что иное, как свобода от любви, те свобода зла, без которой не было бы нравственного достоинства добра» /5:24-25/. И сам Неплюев в высшей степени обладал способностью любви к людям, посвятив всю жизнь Крестовоздвиженскому Братству. Он писал: "Вы знаете, какая для меня святыня любовь, знаете, что она для меня и воздух, и свет, и жизнь" /3:106/. И в свете такой любви он ясно видит первое, самое главное разделение в человечестве: с одной стороны, как он выражается, «представители любви», а с другой – «представители гордыни злобы и корысти» /4:11/. По глубочайшему убеждению Неплюева только и первых – «представителей любви» – можно построить подлинное общество, во всяком случае, если они превалируют и играют в обществе главную роль. Вывод тривиальный, но его игнорируют многие и многие социальные деятели, уповая исключительно на общественную организацию.
III
Но дисциплина любви не есть единственное средство поддержания порядка в обществе. Реально представители зла в обществе преобладают, и для их обуздания общество выработало, в дополнение к дисциплине любви, еще два механизма, две дисциплины. В работе «Открытое письмо к учащейся молодежи» (1906г.) Неплюев пишет: «Есть три основы дисциплины соответствующие и трем основам общественного порядка. Дисциплина страха, когда не делают того, что делать слишком опасно, дисциплина корысти, когда не делают того, что слишком невыгодно делать. Обе эти дисциплины чисто внешние требующие внешних воздействий, палок страха, тех репрессивных мер, которые вы так ненавидите, приманок корысти той личной собственности, которую вы хотели бы упразднить. Режим, основанный на этих двух дисциплинах поддерживает внешний порядок жизни, мирясь с анархией в умах и сердцах, только сдерживая слишком зловредные проявления этой анархии все теми же репрессивными мерами и приманками корысти (…) Третья основа дисциплины, единственно внутренняя, сознательная, не требующая никаких мер внешнего воздействия, дающая человечеству пользоваться свободой, не злоупотребляя ею – разумная любовь, когда из любви к добру и правде, из любви к людям и целому обществу людей не захотят делать зла. Только при наличии этой дисциплины возможен разумный порядок жизни без всяких принудительных мер, без всяких приманок корысти» /5:31-32/. Мысль неожиданная: есть всего лишь три силы, организующие общество: любовь, страх и корысть. Конечно, человеком управляют и другие факторы, скажем, интерес, половой инстинкт. Но как социальное существо он водится, во всяком случае, в первую очередь, этими тремя.
Все гениальное просто. И учение Неплюева о «трех силах» или «трех дисциплинах», такое, казалось бы, элементарное, оказывается глубочайшей идеей, объясняющей нам сложнейшие социальные явления.
Во-первых, на основе неплюевской триады можно построить объективную классификацию обществ. Конечно, в реальном обществе все три силы присутствуют одновременно. Но все-таки можно выявить силу превалирующую, определяющую облик общества. Общество, где властвует сила естественно назвать тоталитарным. Общество, где главной движущей силой является корысть, будем называть «любостяжательским». Название, может быть, и не слишком удачное, но другого пока нет. Наиболее ярким представителем любостяжательского общества является современный капитализм. Наконец, общество, где превалирует дисциплина любви, будем называть «агапийным» (от греческого «агапэ» – любовь). Поскольку такое общество преодолевает частную собственность и приходит к общности имуществ, то можно было бы назвать его социалистическим. Но мы остережемся это делать, поскольку общественная собственность, как показала история, может поддерживаться не любовью, а силой. Но об этом позже.
Во-вторых, из учения Неплюева следует, что принуждение и корысть становятся ненужными (и даже вредными), только если члены общества достигли дисциплины любви. Если же этого нет, то отмена закона карающего или права частной собственности (и тем более обоих вместе) приведет общество к неминуемой катастрофе. Введение безбрежной свободы заканчивается анархией и властью криминала. Введение же общей собственности (без дисциплины любви) ведет к необходимости ужесточения силы (которая только и может ее поддерживать), а если карающая сила закона ослабляется, то неизбежен возврат к любостяжательскому обществу.
Наконец, в-третьих, можно удовлетворительно решить такой сложный и яростно дискутируемый вопрос, как гибель советского социализма. Какие силы преобладали в советском строе? Тут надо различать исторические периоды: при Ленине и Сталине – принуждение, после Хрущевской оттепели – корысть. Любовь тоже, безусловно, была. Но она присутствовала как фон, будучи всегда на вторых ролях: как «сознательность», как трудовой энтузиазм, как любовь к Родине, как уверенность в будущем дне. Но сам строй, проводя антирелигиозную политику, отсекал единственный источник любви – Господа Бога. Строй как бы стеснялся самого слова «любовь», постоянно заменяя его разными суррогатами. Вот и растратился тот запас любви, который был накоплен христианской Россией за предыдущие столетия. А растить новых «представителей любви» строй умел очень плохо.
Еще вопрос: какой же период – сталинский или «постхрущевский» – был лучше? Объективно – сталинский. Отсюда следует, что в определенных случаях принуждение не так страшно, как корысть. Дело в том, что наш народ, конечно понимал, что принуждение в стране свирепствует, но рассматривал его как принуждение необходимое, справедливое, с которым можно мириться. Хрущевский же «хозрасчет», ничуть не улучшив производительность, открыл шлюзы корысти. Началась деградация социализма, его постепенное перерождение в любостяжательский строй. Этот процесс вполне закономерно закончился «перестройкой» и реставрацией капитализма.
IV
Что нужно, чтобы люди обрели дисциплину любви? У Неплюева и на это вопрос есть развернутый ответ.
Прежде всего, необходимо, как выражается Неплюев, «обособление от зла и злых». Неплюев резонно считал, что праведное общество могут построить только единомышленники, «представители любви». Пытаться же строить, принимая в общество всех – и добрых и злых – безнадежная затея. Ибо злые вовсе не изменят своего характера и будут в новых условиях преследовать свои эгоистические цели, разрушая, если им это выгодно, то добро, которое с трудом выстроили другие. Поэтому необходимо обособление от «представителей зла».
Так и поступал Неплюев на практике. Он не признавал т.н. «бессистемной благотворительности», т.е. раздачи имущества Братства окрестным крестьянам в качестве милостыни. Когда ему указывали на то, что он поступает не по-христиански, Неплюев отвечал примерно так. «Я с распростертыми объятьями приму каждого, кто захочет жить братской жизнью. Но крестьяне этого вовсе не хотят: они хотят жить обособленно и стараются «выйти в люди», нажив большое имущество. В таком случае подачки вовсе не приблизят их к братской любви, а наоборот, еще больше развратят их». Иначе говоря, Неплюев не видел в окрестных крестьянах своих единомышленников, а наоборот, скорее «представителей зла», и вовсе не собирался транжирить на них свои и братские средства. Думается, что полностью солидаризироваться с позицией Неплюева нельзя, но этот факт подчеркивает, что «принцип обособления от зла и злых» рассматривался Неплюевым как наиважнейший.
Далее, Неплюев считал, что добро должно быть хорошо организовано. Иначе зло быстро задушит еще не окрепшие ростки любви. В этом смысле разум им почитался как важнейший инструмент, данный человеку Богом на устроение добра. Неплюев тщательно продумал Устав Братства и все порядки в нем. Он никогда не сторонился технического прогресса. Наоборот, Братство закупало самые современные сельскохозяйственные машины, лучшие породы скота, ввело, по новейшим рецептам того времени, десятипольный севооборот. Любые серьезные покупки обсуждались братством на Хозяйственном Совете, тщательно велась финансовая деятельность. И надо сказать, что все эти меры приносили свои плоды: Братство имело со своей деятельности значительный доход, который оно в основном направляло на расширение производства и увеличение своей численности.
Наконец, воспитание. Неплюев считал, что дисциплина любви может быть достигнута воспитанием. Во многих случаях, но не во всех. Человек – свободное существо, и у него всегда имеется возможность пойти против любви, против добра. Тем более, что природа человека искажена грехом, и ему как бы «естественно» жить по собственному эгоизму. Но для того, чтобы воспитание было более успешным, необходимо два условия.
Первое: воспитание должно быть религиозным, точнее – христианским. При этом необходимо не заучивание мертвой буквы, а воспитание сознательной веры в Бога. Это самое главное. Чисто светское воспитание может научить хорошим манерам, но не может научить любви, ибо источник любви – Бог. Все творение только светит отраженным светом Божественной любви.
Второе: воспитание должно начинаться с детского возраста. В детях еще не вполне утвердился грех, и потому они лучше чувствуют Его любовь и удивительно впитывают благость Господню. Кроме того, воспитание должно быть «тотальным», т.е. воздействие религиозно-общественного воспитания должно быть превалирующим, когда вредные влияния устранены.
Именно на этих принципах Неплюев организовал свои школы для крестьянских детей. Формально это были начальные сельскохозяйственные школы-интернаты (отдельно для мальчиков и девочек). Но в них, помимо с/х предметов преподавали Закон Божий, литургику, Новый и ветхий Заветы. И, что самое существенное, в них учителя (как правило, члены Братства) старались утвердить сознательную и свободную веру во Христа. Живя в школе 4-5 лет, подростки (в школы принимали с 12 лет) научались совместной жизни и главное постигали, что такое дисциплина любви. После окончания школы у молодого человека был выбор: «уйти в мир», или поступить в Крестовоздвиженское Братство. И лишь чуть больше половины ребят выбирало последнее.
Что же касается окрестных крестьян, то был ряд случаев, когда они просились в Братство и были приняты, но позже не выдерживали жизни в условиях общности имуществ и уходили. Впрочем, и среди Братчиков из числа выпускников школ периодически выявлялись несогласное, которые либо хотели ввести хозрасчетный принцип распределения благ (Неплюев установил поголовную уравниловку), либо вообще пытались устроить «оранжевую революцию», имея целью изменить хозяйственный строй Братства на частнособственнический. Слава Богу, это не удалось. Да, путь братской жизни труден, и не каждому он по плечу.
V
Революция 1905 г. произвела на Неплюева огромное впечатление. Вокруг горят усадьбы, на братское имущество – тоже покушения. Братчикам приходится с ружьями в руках охранять поля. Обошлось, слава Богу, несколькими выстрелами в воздух. Но раз стало можно убивать и грабить имущество, то ясно, что душа народная серьезно больна. Положение представляется Неплюеву настолько серьезным, что он задумывает и предлагает обществу грандиозный проект, названный им «Всероссийское Братство». По мысли Неплюева, по всей стране будут создаваться Трудовые Братства по образу Крестовоздвиженского. Впрочем, копировать не нужно: филиалы Всесоюзного братства могут быть не только агротехническими: они могут возникать при школах, институтах, артелях, членами этих братств могут быть крестьяне, рабочие дворяне ученые, студенты. Важен лишь братский дух и совместный труд. Вся сеть филиалов Всесоюзного Братства должна управляться Думой, куда должны входить и священники и миряне.
Нет, это не попытка загнать все российское население в колхозы. Дело создания братств – сугубо добровольное. Но «то, что мы делаем, могут делать все» /2:14/ – резонно считает Неплюев. Хотя лишь малая часть граждан, по его мысли, будет составлять братства, но они явятся образцами новой, подлинно христианской жизни, на которые должны равняться остальные, живущие в частнособственнических условиях. Важно, чтобы общество помогало развитию сети братств, чтобы в этом деле участвовали все сословия: верховная власть выработала бы благоприятные для создания Всероссийского Братства законы, купцы и промышленники давали бы деньги, ученые давали бы рекомендации по рациональному ведению хозяйства, дворяне предоставляли бы землю, рабочие и крестьяне участвовали своим трудом, наконец, духовенство духовно окормляло бы все движение. На политическом уровне поддерживать дело Всероссийского Братства должна Партия Мирного Прогресса.
Вот путь, избегающий и революционного экстремизма и капиталистической развращенности. Неплюев в деле Всесоюзного Братства видел прямую альтернативу революции и предупреждал, что если Россия на этот путь не встанет, то революция неизбежна. Надо сказать, что ничего фантастического в этом проекте нет; он вполне реален, разумеется, при условии поддержки со стороны общества. Но вот ее то и не было. Неплюев, прекрасно понимая, что он один ничего сделать не в силах, дважды – в Киеве и Петербурге – организует собрания, на которых призывает начать эту великую работу. Но дальше аплодисментов дело не пошло: созданные комитеты так не разу и не собирались – поговорили и разошлись.
Проект Всероссийского Братства, был последним деянием Неплюева. Выводя идею дисциплины любви на высший уровень нации и государства, он логически ее завершает. И может быть поэтому, сразу после неудачи в Петербурге, Господь забирает раба Божиего Николая к Себе – Неплюев умирает неожиданно, от инфлуэнцы (гриппа) под неутешные рыдания всего Братства. Видимо, его миссия на земле по разработке социального учения была выполнена сполна.
Мир двинулся в будущее уже без Неплюева, но обогащенный его нравственно-социальным учением. И думается, что запутанный клубок событий ХХ века может быть верно расшифрован с помощью законов, сформулированных нашим поистине великим соотечественником.
Литература
1. Частное ответное письмо Н.Н.Неплюева на письмо священника Иванова, письмо от 9 по 21 августа 1902г. - 102с.
2. Н.Неплюев. Воззвание к друзьям свободы и порядка. СПб., 1907, - с.16.
3. Н.Н.Неплюев. Отчеты блюстителя о религиозно-нравственной жизни братства // Полное собрание сочинений. Т.V. СПб., 1908.
4. Н.Неплюев. Доклад Глуховскому Комитету Высочайше Учрежденного Особого совещания о нуждах Сельско-хозяйственной промышленности по вопросу о крестьянской общине. СПб. 1903. – 39 с.
5. Н Неплюев. Открытое письмо к учащейся молодежи. Отд. оттиск из журнала «Церковный голос», 1906. – 43с.
21.09.08
