Преамбула к
публикации.
Это удивительное по глубине и значимости Открытое
письмо, подписанное тремя известными в то время (1981г.) православными
публицистами, было практически полностью написано одним из авторов, Феликсом
Владимировичем Карелиным (1925-1992) – замечательным православным богословом,
творчество которого еще ждет своего признания.
Николай Сомин
Его Святейшеству
Святейшему ИОАННУ ПАВЛУ II, Папе Римскому
Открытое
письмо
Ваше Святейшество,
досточтимый и милостивый Архипастырь!
Чрезвычайные обстоятельства побуждают нас, рядовых членов Русской Православной Церкви, обратиться к Вам, верховному Предстоятелю Церкви Римо-Католической.
Один из ближайших предшественников Вашего Святейшества, блаженной памяти Папа Павел VI, в энциклике "Ecclesium Suum" писал:
"...еще раз
хотим мы дать заверение, что со вниманием и с религиозным интересом наблюдаем
мы за явлениями, имеющими отношение к проблеме единства, касающимися личностей,
групп и общин с живой и возвышенной религиозной жизнью. С любовью и уважением
приветствуем мы всех христиан этих в ожидании возможности в диалоге искренности
и любви быть в состоянии еще лучше продвинуть вместе с ними Дело Христово и
дело единства, какого возжелал Он для Своей Церкви."
16 лет назад один из нас, поощряемый
приведенными словами великого Папы, великодушно пригласившего к участию в
церковном диалоге не только религиозные общины, но и отдельных лиц, имел честь
обратиться к отцам II Ватиканского собора с письмом,
посвященным проблемам церковного единства. К обращению российского христианина
высокие власти Католической Церкви отнеслись с полной доброжелательностью. Несмотря на то, что в письме на Собор содержались богословские
возражения против некоторых принципов, изложенных Папой Павлом VI в энциклике
"Ecclesium Suum",
полный текст письма (за подписью "смиренный христианин Русской
Православной Церкви") был опубликован в "INFORMATIONS catholiques internationales"
(октябрь
Непосредственная причина, сегодня побуждающая нас обратиться к Вашему Святейшеству, лежит в области политической. Однако, поскольку внутренней сутью нашего обращения остается все та же вечная проблема церковного единства, мы хотим надеяться, что и это наше письмо будет доведено до сведения католической общественности и не останется без великодушного внимания Церковной Власти.
Ваше Святейшество!
Имя, избранное Вами после того, как Вы стали Папой, тезоименитое одновременно обоим столпам католического обновления, красноречиво засвидетельствовало Ваше намерение продолжить начатое ими дело. Однако с первого же дня Вашего понтификата стало ясным еще и то, что он отмечен также и печатью особой, а следовательно, и особым предназначением. Речь идет о тех объективных особенностях Вашей судьбы, которые независимо от Вашей воли сразу же наглядно отличили Вас от Вашего непосредственного предшественника, ранее Вас также нарекшегося Иоанном Павлом.
Впервые в истории на Римскую кафедру взошел славянин, представитель славяно-католического народа, историческая судьба которого на протяжении столетий была неразрывно связана с судьбами народов православных. Впервые в истории Папой Римским был избран гражданин социалистического государства. Проблема славянства, в конкретной форме польско-русских отношений, и проблема социализма - таковы две проблемы, которые встают перед Вашим Святейшеством, не потому, что они поставлены кем бы то ни было из людей, а потому, что они естественно вытекают из Вашего положения в бытии, органически входят в состав Вашей "экзистенции" (если только понимать это слово по-христиански, не противопоставляя внутреннюю задачу внешней ситуации, а наоборот - включая данную каждому из нас конкретную жизненную ситуацию в свою внутреннюю задачу).
Вы избраны Папой после небывало кратковременного понтификата Вашего предшественника. Естественно возник вопрос: не означает ли это, что Самому Богу угодно, чтобы две вышеозначенные проблемы, непосредственно связанные с Вашей личностью, стали предметами сугубого внимания Римской Церкви?
И вот, не прошло и двух лет после Вашего избрания на Римскую кафедру, - и "знамение времени", прикровенно явленное "городу и миру через Вашу личную судьбу, обнаружило всю свою историческую актуальность. Речь идет о глубоком социально-политическом кризисе, поразившем Ваше Отечество и угрожающем сегодня выйти далеко за его пределы. Миллионы человеческих глаз смотрят сейчас на Польшу. Одни с затаенным вожделением, другие с откровенной тревогой. Возможен и третий взгляд. Взгляд христианской надежды. Обоснованность такого взгляда в колоссальной степени зависит лично от Вас.
Совершенно очевидно, что лидеры "Солидарности" ведут дело к национальной катастрофе. Они не оригинальны. Двести лет назад польская шляхта делала то же самое. Но тогда речь шла только о судьбе Польши. Сегодня речь идет о судьбе политического равновесия на самом острие противостояния двух могущественных военных блоков, и следовательно, в конечном итоге, о судьбе мира. Что же вдохновляет лидеров "Солидарности" - на их политическое безрассудство? Во-первых, антисоветизм, за которым в данном случае скрывается старинная вражда польского национализма к России, и во-вторых, антикоммунизм.
Постараемся кратко рассмотреть то и другое.
I.
Мы не станем отрицать того, что в XVIII-XIX веках Россия нанесла Польше немало обид. Но ведь и Польша не раз жестоко обижала Россию. И если бы Русские и Поляки стали считаться взаимными обидами, то еще неизвестно, на какую сторону склонились бы весы исторической справедливости. Многое могли бы мы положить на чашу весов. И многовековое угнетение украинцев и белорусов, и принудительное окатоличивание, и Брестскую унию, и нашествие поляков на Москву, и трагическую гибель великих русских патриотов - Ивана Сусанина, зарубленного польскими саблями, и уморенного голодом Святейшего Патриарха Ермогена. Мы могли бы вспомнить и польских королей, отдававших православные храмы на откуп еврейским ростовщикам, и долговременную оккупацию поляками коренных великорусских земель, и участие польских легионеров в Наполеоновском нашествии, и великого польского поэта (не станем называть его имени, ибо оно дорого и для нас), собравшегося было воевать против России вместе с Оттоманской Портой (и это как раз в то время, когда Порта осуществляла на Балканах массовое уничтожение православных славян), и нападение Польши на Советскую республику, и наконец, 1922-23 годы, когда польское правительство нанесло Русской Церкви, и без того переживавшей труднейший период своей истории, жестокий удар... (в те годы, по свидетельству Святейшего Патриарха Тихона, на одной только Холмщине было закрыто более 300 православных храмов). И многое, многое другое, начиная с баснословных времен Болеслава Храброго, который некогда, вмешавшись в борьбу ярославичей, выступил на стороне Каина-Святополка, проклятого всей Русской землей за злодейское убийство святых братьев своих Бориса и Глеба. Да, многое могли бы мы положить на чашу весов...
Но мы не станем этого делать.
Блаженной памяти Папа Павел VI от имени всей Католической Церкви попросил прощение у всех тех, кого когда-либо обижали католики. Мы не сомневаемся в том, что все православные люди, все русские люди вообще, охотно простят Католический Запад за нанесенные нам обиды. С тем, однако, непременным условием, чтобы и Католический Запад простил нам обиды, которые и нам случалось наносить ему. Ясно, что только на таком основании можно совместно строить новую жизнь.
Взаимное прощение обид - первое условие Христианского диалога. Второе условие - искренняя готовность пересмотреть свои взгляды, если доводы собеседника окажутся убедительными. Ибо не только милосердствует любовь, но и сорадуется истине (1 Кор. 13.4-6).
Обиды, которые Россия, совместно с католической Австрией и протестантской Пруссией, нанесла Польше в XVIII-XIX веках, были лишены идейного основания.
Вместо того, чтобы избавить православное население западных областей Украины и Белоруссии от национального и религиозного угнетения, сохранив при этом независимое польское католическое государство в его этнических границах, Екатерина II пошла на беспринципный раздел суверенного государства между тремя соседями. Получился элементарный международный разбой, грубый политический грех, подобный тем, которые лежат на исторической совести почти каждого крупного народа. Ясно, что для преодоления такого греха достаточно нравственного покаяния, подкрепленного практическим исправлением своих дел.
Обиды, которые Польша на протяжении ряда веков наносила России, вдохновлялись идеей. И здесь, следовательно, требуется духовный разбор.
В XIV-XVI веках на великой Восточно-Европейской равнине шел процесс формирования двух могущественных славянских государств: Польско-Литовской "Республики" (Речь Посполитая) и Московского царства. Два эти государства строились на разных основах. В самом основании Московского Царства лежал принцип духовного единства. Православному Московскому Царству был совершенно чужд дух религиозной экспансии в сторону католического Запада. Высшей целью всей Московской политики было собирание Православной Руси, которой надлежало прийти на смену умирающей Византии. Так же, как и Византия, Москва никогда не занималась прозелитизмом в Католическом мире. Некоторые видят в этом отказ от Апостольского служения, объясняют восточной замкнутостью... Мы думаем, что здесь было другое - то историческое терпение, которого так часто недоставало христианскому Западу.
В отличие от Московского Царства Речь Посполитая строилась как государство духовно смешанное, католическое и православное одновременно. Однако напрасно апологеты "ягеллонской идеи" стараются усмотреть в этом различии проявление "западного плюрализма", противоставшего якобы "восточной тоталитарности". В Польском государстве Католичество и Православие отнюдь не были равночестными. Католичество было религией господствующей, в значительной степени аристократической, Православие - религией угнетенной, в значительной степени "холопской"...
Уже Городельский
сейм
С этого времени началось движение поляков на Восток.
Мы не хотим обвинять Польшу как нацию. Если в польском движении на Восток и был элемент национального империализма, если Потоцкие, Вишневецкие, Конецпольские и другие магнаты были не прочь урвать на Украине жирный кусок, то все-таки не это было главным. На протяжении веков, и в особенности начиная с эпохи Контрреформации, польские католики чувствовали себя призванными к тому, чтобы обратить Православный Восток в Римское Католичество. Именно это стремление и легло в основу всей восточной политики Польского государства.
Славяне - хорошие ученики. Способность
всецело проникаться единожды избранным "словом" - одна из
отличительных черт всего славянского племени. Поляки действовали в силу
усвоенной ими общекатолической традиции с такой же
последовательностью, с какой русские действовали в силу традиции общеправославной. Русские строили Третий
Рим, поляки стремились обратить Православный Восток к Риму Первому. В этом
смысле Брестская уния
Вот как писал об этом польский королевич Владислав в Рим к Папе:
"Предки
мои понимали, какую великую важность имело бы возвращение русских в лоно
христианской республики и католической Церкви. Но по большей части у них не
было средств осуществить это дело. В настоящее время условия действительности
слагаются более благоприятным образом для нас. Прежняя династия московских
государей прекратилась. Все классы русского общества высказались за мое
избрание. Правда, дело сильно затянулось; тем не менее, значительное число
московских людей и доныне сохраняют мне верность. Вот почему мы решили
использовать столь удобный момент. При этом мы надеемся не только расширить
границы Польши, но и раздвинуть область христианской республики и
распространить католическую веру."
(Письмо адресовано Папе
Павлу V и датировано
А вот что пишет известный католический биограф Дмитрия Самозванца о. Пирлинг о намерениях Римской Курии, связанных с действиями его героя:
"Что
притупило проницательность Курии? - спрашивает о. Пирлинг,
- Что ослепило тех, кто так легко мог раскрыть обман? Совершенно очевидно, что
Рим был слишком увлечен надеждой на скорое и беспрепятственное заключение унии." (цит. соч. стр. 503)
Возникает острейшая духовная дилемма.
Если католики по-прежнему считают Римско-Католическую Церковь всей Полнотой Церкви Христовой, а православных не более, чем схизматиками, если формула "братья в отделении пребывающие", с которой современные католики обращаются к православным, в сердцах самих католиков истолковывается не как "братья пребывающие в отделении от братьев", а как "братья, пребывающие в отделении от Единой Истинной Церкви", то в таком случае Римско-Католическая Церковь имеет все основания признать, что польские католики в своем многовековом стремлении обратить Православный Восток в Римское Католичество были принципиально правы. Что же касается обид, которые они при этом нанесли православным литовцам, белорусам, украинцам и русским, то это не более, чем накладные расходы, без которых, - увы! - не обходится в этом мире ни одно исторически необходимое свершение.
Но если дело обстоит именно так, если Римско-Католическая Церковь продолжает осознавать себя всей Полнотой Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви, если за мягкой оболочкой современных экуменических формулировок по-прежнему скрывается жесткое содержание, то в таком случае католикам незачем вести диалог о соединении Церквей, а необходимо по-прежнему настаивать на присоединении Восточного Православия к Римскому Католичеству.
Нечего говорить, что такая позиция была и остается для всего Православного Востока абсолютно неприемлемой.
Если же католики готовы признать, что Православная Церковь имеет не меньше оснований (по крайней мере субъективных, считать себя Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церковью, чем Церковь Римско-Католическая; что формула грядущего соединения Церквей еще не найдена и что искать ее надо не в механическом подчинении одного Исповедания другому, а в их взаимном восполнении (на основе священного Предания древней Неразделенной Церкви), то тогда Католическая Церковь должна официально признать, что вся восточная политика польского государства, начиная от первых ягеллонов и вплоть до Пилсудского, была основана на ложной идее.
Ясно, что в таком случае недостаточно одного только нравственного покаяния за нанесенные Востоку обиды, но необходимо также принципиальное осуждение той идеи, которая эти обиды порождала.
Ваше Святейшество!
Если бы Католическая Церковь приняла соответствующие решения именно сейчас, то эти решения имели бы высокую степень церковной и политической актуальности.
Недавно начался всеправославно-католический
богословский диалог. Малейшее подозрение в том, что
Римско-Католическая Церковь в своих отношениях к Православному Востоку в принципе продолжает оставаться на
старых позициях, что прошлое не осуждено,
а только отодвинуто в тень, что "сияющий идеал целостного Христианства,
смиренно и глубоко переживаемого", о котором писал Папа Павел VI, может
обернуться четвертой унией (очищенной, рафинированной, избавленной от ошибок
прошлого, но все-таки унией),
малейшее подозрение в этом, говорим мы,
способно нанести начавшемуся диалогу непоправимый ущерб. Мы говорим об этом так
решительно потому, что совсем недавно об этой же опасности засвидетельствовал
Вашему Святейшеству Глава Русской Православной Церкви Святейший Патриарх Пимен
(Посл. от
Что же касается актуальности политической, то ясно, что речь идет о событиях в Польше. Известно, что политические события не раз наносили тяжелый ущерб делу сближения Церквей. Поэтому уже одна эта синхронность - хронологическое совпадение начавшегося Православно-Католического диалога и польской смуты - духовно настораживает. Не совершается ли здесь новая вражеская диверсия против Церковного Единства? Подозрение это тем более основательно, что среди двух составляющих польской смуты - национальной и социальной - приоритет несомненно принадлежит первой, хотя она и меньше проявляется наружу. В глубине сердца многие поляки бунтуют не столько против социализма, сколько против России. Всякий, кто знаком с польской историей и культурой, не усомнится, что дело обстоит именно так. Недаром наиболее горячие головы из "Солидарности" утверждают, что Польша не имеет границ с Советским Союзом; что восточные соседи Польши это не народы Советского Союза, а порабощенные народы Литвы, Белоруссии и Украины, которых поляки призваны освободить.
Нам могут возразить, что подобные намерения не имеют под собой никакой реальной почвы. Да, конечно, если под реальной почвой иметь в виду совокупность социально-политических и военных факторов. Но ведь в таком случае не имели под собой реальной почвы и политические программы всех польских восстаний, и тем не менее поляки восставали (никто из польских конфедератов не призывал к восстановлению Польши в ее этнических границах, но все они требовали невозможного: Литвы, Белоруссии, Украины, а иные даже Великороссии до Смоленска и Тамбова включительно). Если же под реальной почвой иметь в виду укоренившуюся в национальном сознании идею, то такая почва несомненно есть. Это все та же старая ягеллонская идея, некогда заставившая поляков забыть о защите своих национальных интересов на Западе и устремиться на Восток, - ложная идея, в самой основе которой лежит чувство конфессионального превосходства Польских католиков над Православной Русью.
Ложным идеям свойственно деградировать. Снаружи они разукрашены, как повапленные гробы, но когда время вскрывает их сущность, оказывается, что они полны нечистоты и мертвых костей.
"Една бомба атомова - дойдемо до Львова, една бомба хинска (китайская!) - дойдемо до Минска", - вот до какой степени нравственного и умственного одичания может доводить ныне своих адептов некогда блестящая "ягеллонская идея". Мы, конечно, понимаем, что приведенные стишки - площадное хулиганство, что подавляющее большинство польского народа так не думает... И все же!
Разве не во имя "ягеллонской идеи" идеологи "Солидарности" искажают исторический смысл Польско-Русских отношений, как они складывались в XX веке, точнее, отношений Польско-Советских? Разве захват Пилсудским западных областей Украины и Белоруссии не расценивается ими как необходимый момент возрождения Польского государства, а возвращение этих земель в состав Советского Союза, в состав Украины и Белоруссии, как четвертый раздел Польши, на этот раз между Советским Союзом и фашистской Германией?
Здесь все искажается. Все переворачивается с ног на голову.
Известно, что
Что же произошло дальше?
Весной
Чем закончилась эта очередная вспышка "ягеллонской идеи" - хорошо известно. Красная Армия едва не взяла Варшаву.
Вопрос о том, почему в
августе
Что же касается упреков в разделе Польши,
то это чистейшая демагогия. Советский Союз ни с кем Польшу не делил и никогда
на Польшу не нападал. В
Как известно, Гитлер напал на Советский Союз 22 июня. В 1941 году на этот день приходилось празднование всех Святых, в Земле Российской просиявших. Выбирая день для нападения, Гитлер вряд ли сверялся с церковным календарем. Но темные силы, которые вдохновляли его, знали, что делали. Гитлеровское нашествие явилось вызовом не только Советской России, но и Святой Руси. И вызов был принят. Недаром одним из важнейших духовных результатов Великой Отечественной войны было пробуждение исторической памяти. Имена Александра Невского и Дмитрия Донского вдохновляли солдат Советской армии (хотелось бы подчеркнуть, что перелом в битве под Москвой и, следовательно, во всем ходе войны, наступил 5 декабря, т.е. на следующий день после того, как русские православные люди отпраздновали "Введение во храм Пресвятой Богородицы"), а Грюнвальдская битва отозвалась совместной борьбой российского и польского войска против немецкой агрессии. Пробуждение исторической памяти способствовало возрождению Российской Церкви; оно же способствовало установлению справедливых границ в Восточной Европе. Были ликвидированы последствия многовековой экспансии германского милитаризма на славянские земли. Впервые за долгие годы Польша вернулась в свои этнические границы. Совесть немецкого и русского народов была освобождена от исторической вины перед Польшей, а совесть польского народа - от исторической вины перед Украиной и Белоруссией. Возникли объективные предпосылки для содружества польского и русского народов.
На Западе говорят, что, избавляя народы Восточной Европы от диктатуры Гитлера, Советский Союз в то же время обрекал их на диктатуру Сталина. Сопоставление явно фальшивое. То, что гитлеризм явился адекватным выражением сущности национал-социализма и третьего рейха, никто отрицать не станет. Что же касается сталинизма, то он отнюдь не был адекватным выражением ни социалистического общества, ни Советского государства. Лучшее тому доказательство - тот факт, что социалистическое общество и Советское государство существуют вот уже почти 29 лет без Сталина и почти столько же времени без сталинизма. Кроме того, справедливость требует признать, что не все то, что делал Сталин, было плохо. Сталин подверг множество невинных людей жестоким репрессиям. Это осуждено всеми слоями советского общества и никем не может быть оправдано. Сталину кадили фимиамом, как земному богу. Это постыдно и не должно повториться. Но есть и другая сторона дела. Сталин руководил политической борьбой Коммунистической партии Советского Союза против троцкизма. Что было бы сейчас с Россией, с Польшей и со всей Европой, если бы Троцкому удалось, захватив власть, осуществить "революционную войну"? Сталин руководил вооруженной борьбой советского народа против Гитлера. Что стало бы с Россией, с Польшей да и со всем миром, если бы победил Гитлер?
Мы отнюдь не утверждаем, что Советский Союз принес Польше свободу в том смысле, как это слово понимают на Западе. Но то, что Советский Союз избавил Польшу от национальной погибели, - не подлежит сомнению. Германский фашизм нес Польше уничтожение и рабство; Советский Союз вернул ей жизнь и человеческое достоинство. Шестьсот тысяч советских солдат лежат в земле Польши. Неужели этот братский посев не принес доброго плода в польской душе?
Ваше Святейшество!
Печальный опыт всех трех уний свидетельствует о том, что невозможно сближение Церквей без сближения народов. Поэтому те силы и в Польше, и за ее пределами, которые под фальшивым предлогом антисоветизма вновь пытаются возродить историческую тяжбу между Россией и Польшей, не только подталкивают Вашу родину к национальной катастрофе, но и наносят великий ущерб делу Церковного единства.
Православные христиане вправе надеяться, что Католическая Церковь противостанет этому разрушительному делу всей мощью своего авторитета.
II.
Известно, что на протяжении долгого
времени Католическая Церковь стояла на позициях антикоммунизма. И не только
потому, что коммунистическое движение оказалось исторически связанным с
атеистической идеологией. Католическая Церковь отрицала коммунизм как таковой,
саму его социальную доктрину. Знаменитая энциклика Папы Льва XIII "Rerum novarum", изданная в
После окончания второй мировой войны в
католическом антикоммунизме зазвучали новые, на сей раз конфессиональные ноты.
Перелом в католическом взгляде на коммунистический мир и социалистическое общество произошел в эпоху II Ватиканского Собора. Широкий экуменизм Папы Иоанна XXIII, пригласившего к братскому диалогу весь мир, упразднил эпоху анафем, а социальный реализм Папы Павла VI положил начало освобождению католической социологии от доктринальной связи с капитализмом. Так, пастырская конституция "О Церкви в современном мире", принятая II Ватиканским Собором уже в период понтификата Папы Павла VI, провозгласила, что Церковь не связывает себя "ни с какой-либо особой формой человеческой культуры или политической, экономической или социальной системой", а энциклика Папы "Popularum progressio", в которой утверждалось, что "частная собственность ни для кого не является безусловным и абсолютным правом" и даже при определенных условиях допускалась ее "экспроприация", дала повод консервативно настроенным католикам упрекнуть Папу Павла VI в "социализме".
Однако упрек этот нельзя признать основательным. Старая социальная доктрина Католической Церкви подорвана, но не пересмотрена; новая - намечена, но не выработана. Неудивительно, что по социальным вопросам в современном католицизме наблюдается великая разноголосица, столь отличная от монолитного единства предшествующей эпохи. В этом смысле польская "Солидарность", члены которой исповедуют широкий спектр социально-политических взглядов, начиная от готовности сотрудничать с коммунистами в деле социалистического обновления и вплоть до крайнего антикоммунизма, представляет собой некоторый аналог современного католичества.
Парламентские демократии Запада - плод
долговременного остывания народов после революционных бурь, социалистический
порядок Востока - плод идеологического и организационного единства правящих
партий. Если придет к власти "Солидарность", то не будет ни
парламентской демократии, ни социального порядка. Будет анархия. Западным
антикоммунистам нет до этого дела. Им важно любой ценой взорвать или по крайней мере ослабить социалистический мир. Если Рейган ради победы над коммунизмом в принципе готов
пожертвовать всей Европой (в свое время подобный вариант, но только с
противоположным политическим знаком и другими "гарантиями выживания"
предлагал Мао Цзедун: Рейган надеется
отсидеться за тремя океанами, а Мао Цзедун уповал в
свое время на китайское многолюдство), то что может
означать для администрации Рейгана несчастье или благополучие одной Польши?
Рейган считает себя христианином. Но ведь совершенно ясно, что Католическая
Церковь стоит на иной духовной основе, чем то "христианство", которое
исповедует Рейган. Недаром католический еженедельник
"Америка" назвал позицию современных правых "евангелистов"
США (духовно вскормивших идеологию Рейгана) "моральным фашизмом"
(США: экономика, политика, идеология",
Ваше Святейшество!
Мы понимаем, что Католическая Церковь в настоящее время не может занять жестко-однозначную социально-политическую позицию по соображениям пастырским, ибо ее чада рассеяны во всех трех социальных мирах, на которые делится современное человеческое общество, и принадлежат ко всем его классам.
Больше того, мы понимаем, что Церковь в принципе не может навязывать народам Земли единую общественную систему. Ибо, хотя для христиан и несомненно, что Бог направляет историю всего человечества к единой Цели, несомненным оказывается и то, что социальное развитие разных народов совершается по-разному. Однако, проявляя мудрую терпимость и сотрудничая в меру возможного с разными социальными структурами, Церковь не может скрывать от человечества свой общественный Идеал.
Не может хотя бы по той простой причине, что социальный идеал Церкви родился вместе с ней и засвидетельствован в Ее Священном Писании. Пятидесятница почитается днем рождения Церкви. Она же была и днем рождения христианского коммунизма.
Будучи сынами Церкви Православной, особенно бережно хранящей Священное Предание, мы научены тому, что все в Церкви имеет Апостольское происхождение и что именно поэтому Церковь и называется Апостольской. Никто не станет оспаривать, что сердцем Апостольского Предания является Священное Писание Нового Завета. При этом каждый Апостольский текст, как бы он ни был мал, имеет великое значение. Небольшие по размеру тексты Писания, относящиеся к разным областям мировой жизни, аккумулируют в себе великий духовный опыт и служат основой для великих установлений. Много ли слов сказано в Священном Писании Нового Завета о Божией Матери? А как велик Ее культ! Много ли сказано о почитании Святых, о церковной Иерархии, о Таинствах? И тем не менее все эти установления имеют в Церкви великую силу. Несколько совсем небольших текстов (к тому же легко поддающихся разным истолкованиям) признаются Западной Церковью достаточной основой для утверждения вселенского приматариата Римских Пап...
Почему же в основу доктрины социальной католические теологи полагают не фундаментальные тексты Нового Завета, прямо относящиеся к сути дела, а спорные рассуждения об онтологическом и телеологическом первенстве личности перед обществом (и тем оправдывают принцип частной собственности)?
"...да
будут все едино; как Ты, Отче во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас
едино... да будут едино, как Мы едино". (Иоанн 17.21-22)
Можно ли, строя христианскую социальную доктрину, не исходить из того факта, что Бог есть Троица? Что в Боге частное отнюдь не предшествует всеобщему? Что ни одна Ипостась Пресвятой Троицы не мыслима без Двух Других? Что человек, созданный по образу своего Творца, создан как существо общественное? Что в первозданном Адаме от начала была заключена "матерь всех живущих" (Бт. 1.27-28; 2.18-25; 3.20)? И что в человечестве, следовательно, личность не предшествует обществу со стороны бытия и не должна предшествовать со стороны цели?
Три Ипостаси Пресвятой Троицы пребывают единосущными! - таков небесный Первообраз единства Церковного, осуществляемого через Евхаристическое Таинство.
Три Ипостаси Пресвятой Троицы совместно владеют единой Божественной энергией! - таков небесный Первообраз общественного владения землей, и следовательно, всеми ее богатствами.
Недаром Церковь, только возникнув, сразу
же определила Себя как общество коммунистическое: "все же верующие были
вместе (Церковь) и имели все общее (коммуна)" (Деян.
И разве свидетельство это не было услышано последующими поколениями христиан? Разве общежитийное монашество в иных духовно-исторических условиях не повторило социальный опыт Первенствующей Церкви? Разве Иоанн Златоуст не призывал Константинопольскую паству осуществить коммунистический идеал Первенствующей Церкви в масштабах Вселенной? "И какая была бы благодать! - восклицал Иоанн Златоуст. - Если тогда, когда не было верных, кроме лишь трех и пяти тысяч, когда все по всей вселенной были врагами веры, когда ниоткуда не ожидали утешения, они столь смело приступили к этому делу, то не тем ли более это возможно теперь, когда по благодати Божией везде во Вселенной пребывают верные? И остался ли бы тогда кто язычником? Я, по крайней мере, думаю, никто: таким образом мы всех склонили бы и привлекли бы к себе" ("Беседы на деяния Апостольские" Творения. СПб. 1903, т. 9. кн., стр. 114.).
Итак, Вселенский Святитель не только призывал христиан к организации хозяйственной жизни на "коммунистических основах," но и надеялся через коммунизм привлечь к Христианству язычников. В высшей степени современная мысль!
Мы знаем, что Католическая Церковь чтит Преп. Сергия. Вот что писал о социальном служении Преподобного отца России крупнейший православный богослов XX века священник Павел Флоренский:
"Идея
Пресвятой Троицы для Преподобного Сергия была, в порядке общественного
строительства, заповедью общежития. "Там не говорят: это мое, это твое;
оттуда изгнаны слова сии, служащие причиною бесчисленного множества
распрей", - писал в свое время Св.Иоанн Златоуст
о современных ему общежительных монастырях. Общежительство
знаменует всегда духовный подъем; таковым было начало христианства. Начало
Киевской Руси также было ознаменовано введением общежития, центр какового
возникает в Киево-Печерской Лавре вскоре после крещения Руси; и начало Руси
Московской, опять-таки приобщившейся новому духовному созерцанию, отмечено
введением в центре Руси Московской общежития по совету и с благословения
умирающей Византии. Идея общежития как совместного жития в
полной любви, единомыслии и экономическом единстве, - назовется ли она
по-гречески киновией,
или по-латыни коммунизмом, всегда
столь близкая русской душе и сияющая в ней, как вожделеннейшая
заповедь жизни, - была водружена и воплощена в Троице-Сергиевой Лавре
Преподобным Сергием и распространялась отсюда, от Дома Троицы, как центра
колонизации и территориальной, и хозяйственной, и художественной, и
просветительной, и наконец, моральной." ("Троице-Сергиева
Лавра и Россия" Сборник "Троице-Сергиева лавра" Изд. Комиссии по
охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой Лавры.
Вернемся, однако, к текстам Священного Писания.
Сложнейшие социальные проблемы современности разрешены в Священном Писании Нового Завета с Божественной простотой.
Вот что сказано о капитале: "не можете служить Богу и маммоне" (Мф. 6.24). И еще: "удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие" (Мф. 19.24). И еще: "желающие обогащаться впадают во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу" (1 Тим. 6.9-10). Ясно, что страсть к стяжанию, которая лежит в основе капиталистического способа производства, несовместима с угождением Богу.
А вот что сказано о труде: "трудящийся достоин пропитания" (Мф. 10.10). И еще: "если кто не хочет трудиться, тот да не ест" (2 Фес. 3.10). Итак: только труд дает право на потребление. Какая простая, ясная и безусловная истина. Труд, а не частная собственность!
А вот что сказано в Писании об отношениях капитала и труда: "Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас... Вот плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет; и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа. Вы роскошествовали на земле и наслаждались, напитали сердца ваши, как бы на день заклания" (Иак. 5.1-5). Известно, что во времена Апостолов капиталистический способ производства отнюдь не был основным. Работники, о которых идет речь в послании Апостола Иакова, вряд ли сельские пролетарии. Скорее всего это малоземельные крестьяне, которые подрабатывали по найму. Тем не менее способ производства, описанный Апостолом, несомненно является капиталистическим: с одной стороны капитал, с другой - свободно продающийся труд. Почему же именно на этом, не типичном для античного общества, способе производства счел необходимым остановить особое внимание глава первохристианской коммунистической общины? Мы знаем, что согласно католическому катехизису удержание заработной платы есть один из тех четырех грехов, которые караются еще на этой земле. Но об этом ли говорит Апостол? Обобщенность, торжественность и массивность приведенного текста заставляют думать, что речь идет не о криминале, не о частном случае нарушения закона отдельными предпринимателями, но о несправедливости самого закона.
Не следует ли признать, что основной закон капиталистического способа производства, - присвоение прибавочной стоимости владельцами капитала, - задолго до Маркса открыт Апостолом Иаковом (подобно тому, как последовательность происхождения видов задолго до ученых-палеонтологов была открыта через Пророка Моисея)?
Такое понимание приведенного апостольского текста тем более вероятно, что в указанном открытии есть прямая необходимость. Ибо при любом другом способе производства, также основанном на эксплуатации непосредственных производителей частными собственниками, присвоение чужого труда совершается открыто. При капиталистическом способе - скрыто, лицемерно, ханжески. Рабовладелец и феодал считали присвоение чужого труда своим правом и нисколько этого не стыдились. Если же Благая Весть пробивала кору сословных предрассудков, богатый раздавал свое имение бедным и уходил в монастырь. При капиталистическом способе производства срам присвоения чужого всегда прикрывается фиговым листиком.
Чего только не изобретала буржуазная мысль, чтобы по возможности скрыть суть дела: и "пуританскую бережливость" (которая, разумеется, ничего не создавала, а только "сберегала" для себя созданное другими), и "равные возможности" (которыми якобы обладают сын миллионера и сын угольщика), и "народный капитализм" (при котором "распыление капитала" среди рабочих создает "пылевую завесу", прикрывающую тот непреложный факт, что контрольный пакет акций и, следовательно, львиная доля присвоенной прибавочной стоимости всегда оказываются в руках немногих), и "государственное регулирование", и "смешанную экономику" (при которых и прогрессивный налог на прибыль, и государственный сектор производства неизбежно оказываются в руках административной и законодательной элиты, неразрывно связанной с монополиями и осуществляющей их власть).
Какие бы конкретные формы ни принимало капиталистическое производство, как бы ни изворачивалась буржуазная мысль, присвоение прибавочной стоимости капиталистами - прямое или косвенное, в виде прибыли или в виде государственных затрат, необходимых для поддержания капиталистического строя (и, следовательно, опять-таки ради прибыли) - составляет сущность капиталистического способа производства.
Заканчивая обличение богатых. Апостол Иаков пишет: "Вы осудили, убили Праведника..." (Иак. 5.6).
Что могут означать эти слова?
Если тот факт, что члены синедриона, осудившие Иисуса Христа на смерть, были людьми богатыми, по отношению к самой Голгофской Трагедии случаен, то зачем Апостол его подчеркивает? Если же не случаен, то это значит, что причина Голгофской Трагедии - не только ожесточение законников и притязания националистов, но и классовая ненависть богатых. Тройственный сговор религиозной, национальной и социальной корысти против Того, Кто проповедовал сыновнюю любовь к Отцу, вселенское братство в Сыне, бесклассовое общество в Духе Святом, - религиозное, национальное и социальное бескорыстие.
Христос учил: "... вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою, и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом" (Мк. 10.42-44).
Обращенная иерархия, бесклассовое общество в иерархической форме, общественная структура, в которой единственным социальным преимуществом будет преимущество служений - так можно определить социальный идеал Христианства, ясно выраженный в Священном Писании.
Ваше Святейшество!
Мы отдаем себе отчет в том, что Христианство - это прежде всего религия и что главное дело Церкви - спасать человеческие души в жизнь Вечную.
Именно поэтому Церковь (в отличие от политических партий) могла появиться задолго до того, как созрели исторические условия, необходимые для осуществления ее общественного идеала в жизни народов. Этим, по-видимому, объясняется тот факт, что в Новом Завете наряду с формулой социального идеала, которую мы привели выше ("...но между вами да не будет так..."), присутствует и формула социального компромисса: "Рабы под игом находящиеся должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение" (1 Тим. 6.1).
Если бы Апостолы во имя Евангельского братолюбия стали бы добиваться немедленной отмены рабства, а христиане-рабы во имя равенства всех людей перед Богом стали бы уклоняться от служения своим господам, кто стал бы хулить за это "Имя Божие и учение"?
Ответ ясен: рабовладельцы, разбогатевшие вольноотпущенники, римский "пролетариат". Одним словом, все те, кто так или иначе жил за счет рабов. Во времена Апостолов вся экономика римского общества держалась на рабовладении. Поэтому, если бы Апостолы выступили против рабовладения с такой же категоричностью, с какой современное Христианство выступает против колониализма, это было бы воспринято древним обществом не как проповедь религиозной правды, а как злонамеренная попытка разрушить цивилизацию.
Нечто подобное можно сказать и о последующих веках.
Ясно, что, если бы христиане, не дожидаясь пока вскиснет все тесто (Мф. 13.33), т.е. пока созреют соответствующие духовные и социальные предпосылки, стали бы категорически настаивать на осуществлении в общественной жизни народов идеала Царствия Небесного, то такая позиция неминуемо приводила бы Церковь к непримиримому столкновению с любой общественной формацией классового общества (ибо: "между вами да не будет так"). В таком случае либо Церковь, силою сокрытого в Ней Божественного огня, должна была бы сжечь человеческую Историю (что противоречит свободной воле людей и народов), либо человеческая История растоптала бы самою Церковь.
Ради возможности спасать человеческие души в условиях классового общества Церкви надлежало претерпеть его историю. И потому в Новом Завете, на пересечении формул социального идеала и социального компромисса, вспыхивает формула социального Креста: "...Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо... Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его" (1 Петр 2.18-21).
Так социальный идеал Христианства (где нет "ни раба, ни свободного... но все и во всем Христос" (Гал. 3.27-28; Кол. 3.9-11), был распят на кресте классового общества.
Шли века...
И мы постепенно забыли, что висение на древе оказывается величайшей победой только тогда, когда завершается восстанием из мертвых. В противном случае это величайшее поражение.
И это тоже относится к тайне соединения Церквей. Мы знаем: сердце католического благочестия - переживание Страстей Христовых. И католики знают: сердце православного благочестия - Пасхальная Радость. Так не пора ли социальному идеалу Христианства, распятому и снятому со креста и положенному во гроб и приваленному камнем, - воскреснуть! Не пора ли в неурочное время воспеть Пасху (о чем пророчествовал Преподобный Серафим), "всеобщее воскресение предваряя"!
Вот уже 140 лет гудят над нами исторические колокола. Вот уже 140 лет История будит нас. Вот уже 140 лет История угрожает Церкви уже не потому, что Церковь настаивает на осуществлении своего социального идеала (как это было бы в веках прошедших), а наоборот - потому что Церковь не торопится его раскрыть.
И в этом нельзя не видеть величайшего знамения времени!
Об "антихристах", укоренившихся в разломах Христианского мира и тайно плетущих свою цепкую паутину в надежде оплести ею все человечество, сказано: "Они вышли от нас, но не были наши..." (1 Иоанн 2.19).
О коммунистах, некогда восставших против Христианского мира вполне открыто, историческая справедливость требует сказать по-другому: "Они вышли от нас, потому что мы сами не поторопились быть самими собой". Ибо нет ни малейшего сомнения в том, что возникшее в сороковых годах прошлого века коммунистическое движение (как известно, уходящее своими корнями в христианский коммунизм Томаса Мора, Томмазо Кампанеллы и таборитов) вооружилось воинствующим атеизмом прежде всего потому, что все Западные Церкви вопреки Евангельскому завету оказались на стороне буржуазии.
Если бы в эпоху зверского колониализма Католическая Церковь не уставала бы настаивать на том, что во Христе нет "ни варвара, ни скифа" (Кол. 3.11), применяя против ослушников Апостольской заповеди всю силу Своего карающего авторитета, какой гуманист был бы против Церкви?
Если бы в эпоху чудовищной эксплуатации пролетариата Католическая Церковь выступила бы с гневным обличением богатых, вскрывая сущность капиталистического накопления в духе Апостола Иакова, какой социалист был бы против Церкви?
Если бы в сороковых годах прошлого века на фронтонах католических церквей были бы начертаны Евангельские слова о христианском коммунистическом идеале, разве мог бы в двадцатых годах нашего века появиться над советской Москвой пресловутый лозунг: "религия - опиум для народа"?
Ваше Святейшество!
Мы отнюдь не утверждаем, что осуществление на земле христианского общественного идеала есть нарочитое предназначение католического Запада. Напротив! Мы убеждены в том, что это есть нарочитое предназначение Православного Востока и прежде всего России. В подтверждение этой нашей уверенности мы могли бы привести множество аргументов. Вы хорошо знакомы с русской духовной культурой, и конечно, все эти аргументы знаете не хуже нас. Поэтому мы приведем только один. Существует предустановленное Богом соответствие (кроме греха!) между ветхим Адамом и Христом. И, следовательно, между структурой человечества и структурой Вселенской Церкви. Если бы римский народ не был народом-миродержцем, он никогда не смог бы стать этнической базой для Римской Церкви. Если бы эллины не были народом мыслителей и художников, они не смогли бы стать этнической базой для Церкви Византийской. Тот факт, что именно Россия оказалась основательницею и средоточием коммунистического мира, лучше всего свидетельствует о ее призвании осуществить на земле социальный идеал Христианства. В чем же призвание Польши - славяно-католического народа, историческая судьба которого на протяжении столетий была неразрывно связана и с судьбой католического Запада, и с судьбой православного Востока? Не в том ли, чтобы искупить историческую вину западных христиан, мешающую Православной России осуществить свое, столь необходимое для всего Христианства, историческое предназначение?
Атеистическое острие марксизма оттачивалось на Западе. Западным путем развития. Капитуляцией западных христиан перед духом буржуазности, тем отвратительным духом стяжания и ханжества, о котором так хорошо рассказали нам великие христианские писатели Запада - Бальзак и Диккенс.
Когда западный коммунизм проник в Россию, он был уже атеистически закален и духовно ориентирован против Церкви. Этот факт стал причиною двух исключительно важных следствий. Во-первых воинствующий атеизм и крайнее недоверие к Церкви помешали русским марксистам увидеть созревавшую в России идеологию христианского коммунизма и вступить с нею в союз. Во-вторых, антицерковная направленность марксизма привлекла под его знамена исторических врагов Христианства, попытавшихся использовать Русскую Революцию для расправы с Православной Русью. Мы имеем В виду те исторические силы, которые особенно ярко проявили себя в троцкизме.
Все положительные последствия Русской Революции, - им же суждено расти и укрепляться, - связаны с той социальной правдой, которая составляет сущность коммунистического идеала и которая, говоря словами Флоренского, "столь близка русской душе". Что же касается негативных последствий Русской революции для судеб Христианства, то первопричина их - тот факт, что в период созревания коммунистического движения все Западное Христианство, вопреки Евангельскому завету, оказалось на стороне буржуазии.
Ваше Святейшество!
Мы отнюдь не разделяем крайние выводы польских мессианистов, учеников А. Товянского. Но мы знаем, что польский народ - народ духовно глубокий, склонный к религиозной жертвенности, к принятию на себя чужой вины. Это подчеркивали многие русские религиозные мыслители, писавшие о поляках. И мы вполне допускаем, что такому народу Бог мог поручить высокую миссию. Однако, национальные призвания не фатальны и потому не случайно, что современная Польша на острие исторического выбора.
Ясно, что если польские католики, вопреки социальному идеалу Христианства, станут на путь реставрации капитализма (модный в современной Польше "анархо-синдикализм" - прямой путь к такой реставрации: сегодня "групповая" собственность, завтра акционерное общество, послезавтра контрольный пакет акций в руках у немногих), то это усугубит социальный грех Западного Христианства и до предела обострит мировую ситуацию.
Если же польские католики решительно осудят действия экстремистов, направленные на развязывание в Польше гражданской войны, если польские католики положительно откликнутся на призыв польских коммунистов к сотрудничеству в рамках национального спасения, и сами, исходя из социальных принципов Христианства, столь ясно выраженных в Новом Завете, внесут в социалистическое обновление Польши конструктивный вклад, если усилиями Католической Церкви Польша останется в социалистическом содружестве (разумеется, при гарантированной свободе Церкви в Польском государстве), то это не только спасет Польшу от национальной катастрофы и послужит делу укрепления мира, но и - перечеркивая трагические ошибки прошлого - создаст основу для дружественного диалога между христианами и коммунистами в масштабах всего социалистического сообщества.
Трудно переоценить благотворные последствия такого диалога для всего человеческого рода.
Да поможет Бог польским католикам принять благое решение!
Да благословит Римский Престол доброе дело!
С глубокой почтительностью
к Вашему Святейшеству
и с упованием на мудрость Церкви
Ф.В. Карелин, Г.М. Шиманов, В.И. Ибрагимов
День
памяти Ап. Андрея Первозванного.
P.S. Ваше Святейшество!
Наше письмо было уже закончено, когда мы узнали о введении в Польше военного положения. Мы считаем, что меры, принятые главой польского Правительства В. Ярузельским, были необходимы для предотвращения гражданской войны, губительной для Польши и опасной для всего мира. Однако, обуздание анархии только первый шаг на пути к национальному выздоровлению. Вмешательство армии может предотвратить гражданскую войну, может создать более спокойные условия для решения социальных вопросов, но решать эти вопросы может только само общество. Как сказал В. Ярузельский, "ни одну из польских проблем в длительной перспективе нельзя разрешить насилием".
Ясно, что если вопросы, стоящие перед Польшей, можно будет решать не сгоряча, а продуманно, не в разрушительной атмосфере озлобленности и конфронтации, а в спокойной обстановке труда, диалога и сотрудничества, в созидательном осмыслении как прошлых исторических судеб Польши, так и ее будущего, творчески освобожденного от грехов и ошибок для служения истине и добру, - то это наложит на польских католиков еще большую ответственность.
Составители
Это
письмо было отправлено по почте
Его
Святейшеству Папе Иоанну Павлу II
