Тысячелетнее царство: сермяжная правда

Вячеслав Макарцев

Перед тем, как начать изложение статьи, автор вынужден сделать ряд предупредительных разъяснений.

Автор — сторонник учения о Тысячелетнем царстве, как его понимали мужи апостольские и первые святые отцы Церкви. То есть противники этого учения, презрительно называющие его «ересью хилиазма», ничего для себя принципиально нового в этой статье не найдут, поэтому могут сразу же прекратить чтение статьи. Все аргументы за и против давно уже высказаны и ломать копья и далее - занятие бессмысленное.

Что же касается тех людей, что совсем не знакомы с учением о Тысячелетнем царстве или знакомы с ним понаслышке, то автор советовал бы им также отложить чтение этой статьи, по крайней мере до того момента, пока они подробнее узнают об этом учении и определяться: принимают они его или нет. Где узнать об этом учении? Есть прекрасная статья Виктора Капитанчука «Святые отцы о 1000 летнем царстве (Хилиазме)». Добротный и обстоятельный труд написал священник Борис Кирьянов. Книга называется «Полное изложение истины о Тысячелетнем царстве Господа на Земле». Разносторонне тема о Тысячелетнем царстве раскрыта в книге прот. Сергия Булгакова «Апокалипсис Иоанна». Все эти работы без труда можно найти в Интернете.

Сила «православной гравитации»

Виктор Капитанчук в статье «Святые отцы о 1000 летнем царстве (Хилиазме)» делает очень важное замечание: «Что же касается буквального понимания пророчеств о царствовании воскресших праведников на земле после падения Антихристова царства, которого придерживались некоторые великие отцы и учителя Церкви первых веков, то со временем оно было почти совершенно вытеснено аллегорическим пониманием, чему, несомненно, способствовало возникновение Христианской империи, сначала Византийской, а затем Российской, внешнее величие, могущество и пышность которых и могли восприниматься как уже наступившее царство святых на земле».

Чин коронования православных монархов на царство, когда их «венчает невидимо Царь славы Христос», дополнительное Миропомазание, которым им «сообщаются особые Дары Cвятого Духа для прохождения великого и многотрудного царского служения», причащение в алтаре по священному чину являют собой торжественное единение Церкви с государством. А в образе православного Кесаря уже видимо начинают проступать черты Самого Христа: право творить суд, поддержка Церкви, забота о благоденствии народа, защита от нашествия иноплеменных... Чего еще более надо, чтобы воочию убедится в наступлении Тысячелетнего царства Христа на земле? Но мешает одно небольшое «обстоятельство»: Откровение Иоанна Богослова. В нем наступление Тысячелетнего царство связано со временем, когда будет ниспровергнуто царство православного Кесаря, и вместо него появятся «зверь из моря» и его лжепророк - «зверь из земли»... Но как можно сказать об этом православному императору, чей блеск затмевает блеск солнца, чье могущество, кажется, сродни могуществу Христа? Да и впрямь, возможно ли окончание этого, вроде уже, что как бы даже весьма очевидно, наступившего царства Христа? Да еще ограничивать его тысячей лет? Сомнения, закравшиеся в души многих вылились в желание проигнорировать Откровение Иоанна Богослова, найти аргументы в пользу того, что эта книга не принадлежит любимому ученику Христа. Кажется поразительным: в четвертом веке многие христиане, в том числе и святые отцы восточной Церкви, сомневаются в каноничности Апокалипсиса. Святой Григорий Богослов в своем правиле не упоминает этой книги. Святой Амфилохий, перечисляя богодухновенные книги, особо упоминает Апокалипсис: «Откровение же Иоанново иные причисляют к священным книгам, а многие называют неподлинным». Обычное объяснение этого явления толковниками: «эта книга еще не дошла до всех поместных церквей и, следовательно, всеми поместными церквами еще и не была принята». Представляется, что это верно лишь отчасти. Да к тому же св. Амфилохий прямо говорит об Апокалипсисе: «многие называют неподлинным», то есть знают о существовании этой книги, но не считают ее канонической. Но даже для того, чтобы поставить под сомнение каноничность Апокалипсиса якобы противоречием его содержания уже многим казавшимся явленному царству Христа, нужно было существование какой-то скрытой традиции относительно этой книги.

Известно, что Апокалипсис не упомянут в числе канонических книг в Правилах Святых Апостолов. И это неудивительно, поскольку Откровение дано в девяностых годах, уже после того, как многие Апостолы приняли мученическую кончину. Но почему Откровение не было послано Церкви раньше? В чем суть Промысла Божия? Верное направление, как представляется, задает прот. Сергий Булгаков в своей книге «Апокалипсис Иоанна»: «Борьба зверя-государства есть особая и нарочитая тема Апокалипсиса, которая свойственна только ему и отсутствует в новозаветном откровении». И далее он с основательностью расставляет все в этом вопросе на свои места: «Этот-то образ власти как зверя не только с его зверскостью, но и его безбожием и язычеством, а затем и активным антихристианством и дает Откровение. Такое учение о власти есть его нарочитое откровение, которое, как ни странно, осталось и остается как бы неуслышанным в истории христианства. Правда, его расслышали - да и нельзя было не расслышать - современники Апокалипсиса, сами переживавшие гонения и Нерона, и Калигулы, и Домициана, и вообще знавшие преследование властью именно христианской веры. Однако когда эти прямые гонения прекратились, а государство себя объявило христианским и началась так называемая Константиновская эпоха, новое положение вещей было воспринято как достигнутое наличие "христианского государства", в применении к которому становится неуместным даже и вспоминать о звериности государственной власти. Правда, об этом время от времени все-таки заставляли вспоминать императоры-еретики, преследовавшие Церковь, но это легко прощалось и забывалось. Вообще с государством был заключен мир, хотя и непрочный, компромиссный и неискренний. Союз Церкви и государства стал ее порабощением, бюрократизацией, Церковь утратила свою свободу настолько, что сама перестала это чувствовать. Для "государственной церкви" такой союз "православия и самодержавия" (а в придачу еще и другие определения, как, например, "народность") стал нормальным их соотношением, и сделались закрыты уши для слышания слова Откровения. Однако теперь, в свете современных событий, нельзя уже не видеть всей звериности власти (а также порой и ее зверскости), и откровение Апокалипсиса становится для нас доступным и современным, как бы новым и до сего неведомым».

Поскольку в Откровении содержится такое учение о власти, постольку включение книги Апокалипсис в корпус канонических книг в первые века, когда христианство еще не было государственной религией, неизбежно спровоцировало бы всеохватывающие гонения против Церкви. Иудеям прекрасно было знакомо по пророчествам Даниила, что «зверь» - это государство. Дни христианства были бы сочтены. Поэтому Откровение Иоанна Богослова передавалось как книга, исходившая не от Церкви, а от Апостола Иоанна Богослова. В любой момент подозрительность римских властей могла быть снята тем, что этой книги нет в перечне богодухновенных книг из Правил Святых Апостолов.
Но ситуация изменилась с того момента, когда христианство стало государственной религией. Казалось бы, открыты двери для того, чтобы признать Откровение книгой канонической и принять учение о Тысячелетнем царстве. Но некоторыми приближенными к императору богословами были предприняты попытки поставить под сомнение Апокалипсис. И хотя все же каноничность Откровения, в конце концов, была признана всеми, учение о Тысячелетнем царстве, понимаемое некоторыми богословами как скрытый вызов царству Кесаря, объявленному царством Христа, было представлено как богословское мнение мужей апостольских и учителей Церкви. Стали даже говорить о том, что «Церковь не приняла этого учения». Совершенно очевидно, что в дело вмешалась «православная гравитация»: государство с его многочисленными земными заботами, касавшимися почти всех, в том числе и христиан, в «симфонии» стало играть ведущую роль; оно заявило претензию на свою непогрешимость, берущую начало, что совершенно очевидно, в почитании языческих императоров как «богов», и претензия была удовлетворена: царство христианского Кесаря стало отождествляться с царством Христа.

В этом вопросе противниками Тысячелетнего царство полностью игнорируется следующий момент: св. Папий Иерапольский, св. Иустин Мученик, св. Ириней Лионский, св. Ипполит, св. Мефодий это не просто святые отцы, а учителя Церкви, и других на ту пору, высказывавших иные взгляды по этому вопросу, не было. То есть Церковь в ту пору принимала это учение, а вот после того, как христианство стало государственной религией, появились сомнения в нем. А затем как общецерковный был представлен другой взгляд на Тысячелетнее царство. Но это несуразность: признанное как общецерковное учение, не признающих которое призывается «и не считать христианами», в последующее время низводится до ранга частного богословского мнения. Вот такая огромная сила у «православной гравитации».

Чтобы этот момент сделать еще более ярким, выделить его, обратимся к современным и близким к нашему времени авторам, чьи имена мы упоминали выше, признающим учение о Тысячелетнем царстве. Что объединяет их, кроме православной веры? Этот момент очень существенный. Их объединяет умение держать дистанцию с царством Кесаря: не бросаться ему в объятия и не бежать в ненависти от него, с разбегу попадая в объятия какого-нибудь обольстителя. Этим же качеством обладали христиане трех первых веков. Все эти авторы, так или иначе, пострадали от власти, но в, то же время, не перешли барьер, который отделяет умение держать дистанцию от ненависти к власти. Скажем, члены РПЦЗ, которая и сформировалась как политическая церковь, дистанцию держать не умели: они обвинили советскую власть во всех видимых и невидимых грехах и, в конце концов, в сатанизме. И на этой почве сразу же обрели себе «истинного» Кесаря - власти Запада - и бросились в его объятия. Сразу же сработало подобие «православной гравитации» и истина Откровения закрылась для них.

То же самое произошло и с современными православными богословами. Отношение к нынешней власти для большинства из них — это калька того отношения, что имело место в царское время: тысячелетнее царство Христа продолжается, «симфония» с властью налицо... Надо сказать, что СМИ довольно искусно подогревают это стремление выдать желаемое за действительное: президенты выставляются как воцерковленные верующие, у которых есть духовники, они совершают паломничества в святые места... Разве может в такой ситуации откровение Апокалипсиса становиться для нас «доступным и современным»? Происходит обыкновенный пересказ тех воззрений и богословских мнений, что имели место в дореволюционное время.

Отнятие от книги Откровение Иоанна Богослова учения о Тысячелетнем царстве Христа не проходит бесследно. Практически вместе с этим отнятием исчезают несколько заключительных глав Книги Судеб, в результате чего апокалипсическое время времен царства «зверя» приобретает характер «дурной внезапности»: после трех с половиною лет владычества «зверя» неожиданно наступает всеобщий суд и всеобщее воскресение мертвых. Апокалипсическое географическое пространство времен Антихриста и его царства также приобретает черты «дурного пространства»: территория владычества «зверя» начинает охватывать весь земной шар, Антихрист приобретает черты «дурной всемирности». Становится непонятным: откуда в двадцатой главе появляются многочисленные народы, «находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога», число которых «как песок морской». Заметим: не людей такое число, а народов! И властвует над ними сатана.

В условиях действия «православной гравитации», когда от Апокалипсиса отнимается учение о Тысячелетнем царстве, происходит смещение образов Откровения и других апокалипсических мест Писания, их взаимопоглощение, наслаивание друг на друга. Так, к примеру, образ «зверя» становится тождественным образу Антихриста. Природа их, конечно же, одна, но это не одно и то же. Антихрист, согласно святым отцам, - это «рог зверя», в котором «глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно». Об этом говорит пророчество Даниила, на которое и указывает Христос, говоря о «мерзости запустения». Но «рог зверя», а тем более «глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно» - это, что совершенно очевидно, не весь «зверь». «Зверь» - это вся власть, сила государства, его способность контролировать огромное царство. А Антихрист — это личность, человек, правитель этого звериного государства. Если отключить «православную гравитацию», то обнаруживается, что таких «зверей» в Откровении семь, а Антихрист является «как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно» только на роге одного из них, того, что выходит из бездны, у которого «одна из голов... как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела». И перед взором предстает «семерка» государств, а «зверь из моря», у которого «смертельная рана исцелела» есть «восьмой», но «из числа семи». Соответственно поклонение происходит не столь Антихристу, сколько «зверю», то есть «тоталитарной власти», как говорит Булгаков. И Антихрист оказывается не «всемирным властителем» в «дурной всемирности», а властителем империи, которая есть «восьмая», но из «числа семи». И «все народы» и «все живущие на земле» - это все народы и люди, живущие на земле царства Антихриста. В Писании часто используется слово «все», «всякие» именно в таком ключе: «В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом». Совершенно очевидно, что речь здесь идет не о «всяких народах» Земли вообще, а о народах Римской империи. Или другой пример: «Сон же его такой: вот ужасный шум, гром и землетрясение и смятение на земле; и вот, вышли два больших змея, готовые драться друг с другом; и велик был вой их, и по вою их все народы приготовились к войне, чтобы поразить народ праведных». Здесь речь идет о Персидском царстве, а слова звучат так же, как будто бы речь идет о всей планете Земля: «смятение на земле», «все народы». Или еще подобный пример: «Не верили цари земли и все живущие во вселенной, чтобы враг и неприятель вошел во врата Иерусалима». Это из «Плача Иеремии». Времена Вавилонского царства. И что же, все цари Земли и все живущие на планете Земля в то время знали, что вавилоняне обложили Иерусалим, но не верили, что они возьмут его штурмом...? И примеры можно продолжать. Близко к этому проповедь Евангелия «по всей вселенной, во свидетельство всем народам»: народам огромной Римской империи и варварам, теснящим ее. Само существование Тысячелетнего царства будет проповедью Евангелия уже не в пределах Римского мира, а в пределах всей планеты Земля.

В условиях действия «православной гравитации» приобретает причудливую трансформацию и образ «зверя из земли»: он как бы очеловечивается, становится личностью. Повторим, что Антихрист будет личностью, сомнений никогда у святых отцов и вселенских учителей не было. К тому же в Писании об этом говорится прямо. А вот то, что и лжепророк, то есть «зверь из земли», будет непременно личностью и что об этом чуть ли не все святые отцы учили, как это утверждают некоторые современные богословы, не соответствует истине. Святые отцы не были уверены, что, в отличие от антихриста, лжепророк непременно будет личностью, а выражали сомнение. Вот, скажем, как говорит об этом св. Андрей Кессарийский: «Но если думают, что и лжепророк придет в своем лице, то...» «Если думают» это не утверждение, а всего лишь предположение. Вот полностью это место: «И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил, как дракон. Одни говорят, что зверь этот и есть антихрист, другим думалось, что это сатана, а два рога его — антихрист и лжепророк. Но если думают, что и лжепророк придет в своем лице, то уместно будет принять дракона за сатану, зверя, выходящего из моря — за антихриста, а зверя настоящего, по мнению блаженного Иринея — за лжепророка». Во-первых, здесь буквально чуть ли не все — различные богословские мнения. Во-вторых, никого в ереси св. Андрей Кесарийский не обличал, несмотря на такое различие во мнениях. Да и если вчитаться в то, что говорил по этому поводу св. Ириней, то и у него четко не сказано, что лжепророк будет непременно личностью: «Потом он говорит об оруженосце его, которого называют также лжепророком...». «Оруженосец» - это не обязательно личность. Во всяком случае, св. Ириней не стал делать ударение на том, что лжепророк непременно личность.

«Зверь из земли» - это как бы еще одно «государство в государстве», еще одна властная сила, суть которой состоит в том, что она «обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив». Она, эта властная сила, творит чудеса и знамения ради этого обольщения. Учитывая то, что Иисус Христос говорит о том, что «восстанут лжепророки», то вполне естественно напрашивается вывод: эти лжепророки будут как бы «гражданами» «зверя из земли», то есть лжепророка как властной силы. Именно лживая пророческая деятельность объединяет их в одно целое. Это совершенно новый властный институт в обществе и не заметить его нельзя. Правда, нельзя не заметить лишь в том случае, если уметь держать дистанцию с властью Кесаря, и не поддаться лести того «зверя» и его лжепророка, что обманом придут на место Кесаря православного или традиционного.

 Многие православные видят черты апокалипсического лжепророка в современных СМИ, особенно электронных. Вот как пишет об этом священник Андрей Горбунов в книге «Тайна зверя»: Лжепророк Апокалипсиса (он же – «зверь из земли») – это... не отдельная личность, а все «скверные обольстители» и вся система печатных и электронных СМИ, насаждающих антихристианскую идеологию и мораль. Телевидение и другие средства массовой дезинформации (их хозяева и работники) своей разрушительной для духовной природы человека деятельностью и ненавистью к Христианству объединены в некое лжедуховное мистическое существо, которое с полным правом можно назвать... лжепророком.

Напомним, что на языке Св. Писания пророк или лжепророк – это не тот, кто обязательно предсказывает будущее, но тот, кто проповедует некое учение, некие идеи. Истинный пророк передает людям слова, услышанные им непосредственно от Бога, а ложный пророк говорит ложь. Современный коллективный электронный лжепророк проповедует и внедряет в «массовое сознание» идеологию антихриста и антихристианскую «новую мораль». Этот пророк насаждает ложные идеи (а также ложную, виртуальную реальность), потому и именуется ложным пророком».

Имущественная доктрина Кесаря в «Основах Социальной Концепции РПЦ»

Мыслим ли христианский социализм без общей собственности? Ответ очевиден: конечно же, нет. А Тысячелетнее царство мыслимо ли без «общения имений»? Может ли жить «братия в купе», а собственность при этом иметь частную? Этот вопрос еще более нелеп, поскольку в Новорожденной Церкви, которая есть врата в Тысячелетнее царство, «у множества... уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее». Но откуда это вытекает, если Церковь, как записано в «Социальной Концепции Русской Православной Церкви», не отдает предпочтения ни одной из форм собственности? Пишут, что «общение имений» имело место в «первоапостольской общине», а не в Церкви. Но так ли это на самом деле? Как уже приходилось писать, это размывает догмат о Церкви: Иерусалимская Церковь - это одна из Церквей Вселенской Церкви, "первоапостольская община" - это своего рода «иерусалимская епархия» в Иерусалимской Церкви, Новорожденная Церковь - это Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь. До какого времени Новорожденная Церковь существовала как Единая, Святая, Соборная и Апостольская Церковь в пределах Иерусалима и его окрестностей? Ответ ясен: до очевидного (когда их можно было воочию увидеть) появления ветвей - Антиохийской, Римской, Александрийской Церквей. Но было ли время, когда этих Церквей не было в Новорожденной Церкви? Такого времени не было: Церковь с первого же момента своего появления на свет была Соборной. Об этом говорит Писание: "И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих [делах] Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? (Деян.2:3-12)"; "Итак охотно принявшие слово его крестились, и присоединилось в тот день душ около трех тысяч (Деян.2:41)".

Мы видим, что Церковь сразу же заговорила на разных языках и сразу же, в первый день, к ней присоединились в числе трех тысяч "люди набожные, из всякого народа под небом", которые в дальнейшем стали фундаментом поместных Церквей. То есть Новорожденная Церковь была воистину Соборной, как Она была и воистину Единой, воистину Святой, воистину Апостольской (все Апостолы, поставленные Христом, пребывали в ней каждый день). Лишь впоследствии, после первого гонения, последовавшего после убийства Стефана, Церковь стала произрастать вглубь языческого мира: ученики, рассеявшись, подготавливали почву для прихода Апостолов и насаждения Церквей.

Являются ли стихи из книги Деяния Святых Апостолов свидетельством того, что Церковь с первых же часов своего рождения отдала предпочтение «общению имений»? Ответ же вполне очевиден... Приходится настаивать также на том, что употребление словосочетания «иерусалимская община» или «первоапостольская община» взамен слова «Церковь» в корне неверно, поскольку не соответствует Писанию, ибо «Господь... ежедневно прилагал спасаемых к Церкви», а не к «иерусалимской общине» или «первоапостольской общине». А поскольку Церковь еще была мала и существовала на свете еще малое время, то просто напрашивается называть ее Новорожденной Церковью. Здесь даже мало подходит слово «Первенствующая», поскольку «быть первым» можно в числе многих. Но какая Церковь на тот момент еще была? Нет, это была именно Новорожденная Церковь.

Так вот, в свете понимания того, что на православное мировоззрение и богословие действует сила «православной гравитации», как можно понять появление указанного положения «Основ» о собственности в частности и существование «общепринятой» имущественной доктрины вообще? Вывод один: это не «общепринятая» имущественная доктрина, а взгляд православного Кесаря на вопросы собственности. Кесарь вынужден был в силу известных причин признать наличие в христианском государстве разных форм собственности и не отдавать предпочтения ни одной из них. В противном случае в государстве начались бы смуты. А сила «православной гравитации» вынудила значительную часть Церкви принять эту доктрину не как доктрину Кесаря, а как «общепринятую» церковную доктрину. В принципе, в деле возможности спасения, такая доктрина не была недопустимой. Николай Владимирович Сомин называет христианское монархическое общество «сотериологическим» /1/, то есть обществом, в котором спасение возможно.

У Церкви по вопросам собственности была всегда своя, святоотеческая, доктрина. Она поддерживала и пропагандировала тот выбор в вопросе о собственности, который был сделан Новорожденной Церковью. Именно на этой основе строились христианские общежительные монастыри. И если внимательно присмотреться к тому пункту «Основ Социальной Концепции РПЦ», где речь идет о собственности, то мы можем увидеть и то, что в «Основах» зафиксировано и святоотеческое учение о собственности: «В истории христианства объединение имущества и отказ от личных собственнических устремлений были характерны для многих общин. Такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным, примером чему могут служить православные монастыри. Однако отказ от частной собственности в первоапостольской общине (Деян. 4. 32), а позднее в общежительных монастырях носил исключительно добровольный характер и был связан с личным духовным выбором». Что мы здесь видим? Во-первых, фиксацию того момента, что в Новорожденной Церкви имели место отказ от частной собственности и отдача предпочтения объединению имущества. Но Новорожденная Церковь — это в первую очередь Церковь, а не «первоапостольская община», каковой она выглядела со стороны внешнего мира. Стало быть, изначально Церковь отдала предпочтение общей собственности. Во-вторых, авторы документа отметили и то, что в Церкви такое поведение было характерно для «многих общин». В-третьих, были отмечены и преимущества такого рода предпочтения: « такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным».

Что же мы наблюдаем? Авторы документа не смогли сделать выбор между «общепринятой» имущественной доктриной православного Кесаря и святоотеческой. И поместили их обе в разделе о собственности. Но поскольку противоречие очень уж бросается в глаза, то вместо Новорожденной Церкви появляется «первоапостольская община». То есть Новорожденная Церковь понижена до уровня «иерусалимской епархии» в Иерусалимской церкви. А Русская Православная Церковь, наоборот, возвышена до уровня Вселенской, потому что сказано в «Основах», что не Русская Православная Церковь не отдает предпочтения ни одной из форм собственности, а просто Церковь, что может пониматься однозначно в данном контексте: Вселенская Церковь. Конечно, это не вина авторов документа, а наша общая беда: сила «православной гравитации» времен православной монархии продолжает действовать и «общепринятая» доктрина православного Кесаря вошла на правах первенства в «Социальную Концепцию РПЦ». Путь к христианскому социализму, то есть к благодатному социально-экономическому строю, построение которого необходимо как фундамент духовного совершенствования общества, оказался наглухо закрыт.

Близость к «православному гравитационному ядру» – двору православного Кесаря — сыграла трагическую роль в судьбе некоторых православных публицистов начала прошлого столетия: они полностью отказались от святоотеческой доктрины о собственности. Продолжает «православная гравитация» осуществлять свое пагубное воздействие и сегодня.

Жажда Тысячелетнего царства

Для автора этих строк совершенно очевидно: полное осуществление идей христианского социализма равнозначно появлению Тысячелетнего царства Христа на Земле. Но встает совершенно законный вопрос: а возможно ли это без Прихода Христа? В свете разобранного выше «закона» «православной гравитации» это представляется невозможным. Почему? Сила «православной гравитации», накапливаемая столетиями, огромна. Для ее исторических мерок даже разрыв в традиции в полвека-век — это краткий миг времени: к тому же во времена религиозного возрождения произошло буквальное, вплоть до мельчайших деталей, усвоение с дореволюционной православной матрицы православного мировоззрения огромной массой православных людей. Силу инерции «православной гравитации» преодолеть человеческими силами невозможно. Потеря православного Кесаря для нее ничто: она мгновенно облекает в православные одежды Кесаря либерального и осуществляет с ним «симфонию». Красный Кесарь ее удовлетворить не может: его имущественная доктрина далека от доктрины православного Кесаря, хотя и близка к святоотеческой. К тому же он груб. А вот Кесарь либеральный довольно быстро вводит ее в заблуждение: он произносит льстивые слова восхищения стойкостью в гонениях, выражает признательность за труды в деле укрепления народной нравственности, делает неожиданные подарки в виде освобождения от уплаты налогов... К тому же он на словах признает все формы собственности, правда, впоследствии выясняется, что его корпоративная собственность, или подобная ей, маскирующаяся под общественную, - это всего лишь одна из разновидностей частной собственности, но что не простишь возлюбленному...?

Падение нравов в царстве Кесаря либерального, пропаганда в нем свободы греха, культа Содома и Гоморы порою явно проявляют в нем черты Князя мира сего. Но сила инерции с легкостью преодолевает это «наваждение», и опять люди видят то, что желают видеть: милого улыбающегося православного Кесаря. Правда, человек сотворен свободным и может, проявляя осторожность, и соблюдая определенную дистанцию с царством мнимого православного Кесаря распознать его враждебный христианству характер. Но для этого еще нужна, кроме веры, любовь. Либеральное царство Князя мира сего не знает любви. Фундамент его мира — корысть. Это его отличительный признак. Все, что не имеет цены, не приносит удовольствия, не достойно и любви. Оно должно умереть.

Пытаться докричаться до массы, влекомой силой инерции, невозможно. Это выше человеческих сил и под силу лишь Богу. Значительная число православных не может жить без «православной гравитации»: от Кесаря должна исходить «правда мира». А если ее нет, то воображение все мгновенно дорисует. Изменить эту ситуацию, повторим, может лишь Приход Христа.

И этот Приход невозможно перепутать с приходом Антихриста. Последний приходит тихо, незаметно, лестью и коварством прокладывая себе путь. Но результат его прихода — смятение мира, превращение жизни в предпотопный ад. Приход Христа будет совершаться по-другому: «ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого». Но результат этого Прихода — любовь, правда и мир.

Если оторваться от «православной гравитации» и взлететь ввысь на крыльях духа, то можно увидеть следующее. Весь христианский мир Старого Света давно находится под властью либерального Кесаря. Последней твердыней оставались славянские народы. Но в конце восьмидесятых начале девяностых годов прошлого века во всех странах Восточной Европы произошли либеральные революции. В России седмица либеральной революции приходится на 1993-1999 годы. Причем в половине этого срока — в июле 1996 года, - когда состоялись выборы президента по новой либеральной конституции и «мессия» либерализма в России Борис Ельцин одел «легитимные» одежды либерального Кесаря России, противостоящие либеральному перерождению силы были опрокинуты и побеждены. В том, что Борис Ельцин играл роль либерального «мессии», не может быть никакого сомнения. Главная отличительная черта Мессии в иудейском понимании — это даровании свободы людям, спасение их от власти «зверя» или «империи зла» в современном звучании. И такую безграничную свободу от всего и вся и спасение от «империи зла» (в либеральном проамериканском смысле) Борис Ельцин дал «дорогим россиянам». Единственный ограничитель такой либеральной свободы — отсутствие выгоды. Именно на три с половиною последующих года «легитимного» правления Бориса Ельцина приходится пик либеральной революции в России. Но ровно через три с половиною года произошло невероятное: «мессия» либерализма в России Борис Ельцин неожиданно для большинства своих сторонников и противников «сражен не рукою», подает в отставку и делает выбор на человеке, который замораживает многие либеральные реформы и возвращает страну по некоторым позициям к традиционному типу общества.

Прошли семь «тучных коров». И пришли «семь худых». Пришел новый либеральный Кесарь, готовый продолжить либеральную революцию, начатую Борисом Ельциным: звучат «крики команд», происходят движения политических сил, оживают прозападные общественные группы — либеральной войско перестраивается в боевой порядок... В апокалипсических событиях, разворачиваемых во времени, нет «дурной внезапности»: «От смоковницы возьмите подобие: когда ветви ее становятся уже мягки и пускают листья, то знаете, что близко лето; так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях».

Но сила «православной гравитации» не позволяет увидеть и другое событие: «остаток Израиля» не принял царство либерального Кесаря в России и в конце восьмидесятых начале девяностых годов переехал в Израиль. А сознание, находящееся под воздействием «православной гравитации», рисует фантастические апокалипсические картины: иудеи едут встречать Антихриста в Израиль. Они вновь сооружают храм и коронуют в нем человека с десятью рогами на голове, который и есть Антихрист... И что этому измененному «православной гравитацией» сознанию до того, что «зверь из моря» - это далеко не Антихрист, а «зверь из земли» и близко не пробегал мимо Израиля? Оно жаждет видеть то, что ожидает увидеть: какой-то гениальный в волшебстве человек, на голове которого два рога, вдруг вылезает из земли и израильтяне с восторгом бегут вслед за ним, а он указывает на «мессию», который и будет Антихристом... Словом, болезненные грезы испуганного злом мира человека. При этом оно, это сознание, любит ссылаться на святых, которые жили во времена, от которых до царства Антихриста, как до края Вселенной. И которые, в отличие от современных «рупоров» «православной гравитации», почти всегда прибавляли к своему толкованию слово «мню», то есть думаю, высказываю частное богословское мнение. Поскольку знали: Апокалипсис — это тайна, которая откроется христианам времен Антихриста. Чтобы не потерять ориентир современного православного эсхатологического видения, освободится от воздействия «православной гравитации» в области апокалиптики, просто насущная необходимость время от времени брать в руки книгу прот. Сергия Булгакова «Апокалипсис Иоанна». Эта книга является непревзойденным образцом современного богословия в области эсхатологии и апокалиптики. Просто поражает необыкновенная пневматическая насыщенность книги, удивительно смелый полет религиозной мысли, легкость и изумительная простота богословских конструкций... Но вернемся к Израилю.

Известно, что Тысячелетнее царство невозможно без обращения Израиля к Христу. Собственно говоря, Тысячелетнее царство давно обещано именно Израилю, его двенадцати коленам. Об этом говорят ветхозаветные пророчества. И слово Божие не может быть не исполненным. Но сегодня мы видим лишь два колена Израиля из двенадцати: Иуду и Вениамина. Десять колен Израиля затерялись в исторических далях. Но слово Божие непреложно: «Потом обращусь и воссоздам скинию Давидову падшую, и то, что в ней разрушено, воссоздам, и исправлю ее, чтобы взыскали Господа прочие человеки и все народы, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие». Что такое процесс христианизации мира с этой точки зрения? Разве нельзя его назвать и процессом воссоздания из языческого праха десяти колен Царства Израильского? Посмотрите на «Еллинское рассеяние»: там нет сегодня сколь-нибудь заметного количества иудеев, а есть православные греки и другие православные народы. Отсюда мы можем сделать и следующий вывод: православные народы — это восстановленная из языческого праха скиния Давидова падшая. Потомки десяти колен проявят себя лишь в вере, и не просто в вере, а в православной вере. И неудивительно, что Православие, так или иначе, тяготеет к Ближнему Востоку: израильское рассеяние «стекало» с Ближнего Востока в Евразию двумя потоками: через Грецию и Кавказ. Конечно, автор далек от того, чтобы считать все 100% людей из православных народов потомками десяти колен. «Закваски» нет нужды быть всем. Их, потомков Израиля, может быть до 20-30%, а остальные «союзные племена». Об этом говорят ветхозаветные пророчества (не о цифре, а союзных с десятью коленами племенах). Но то, что Православие указывает на наличие в народе потомков десяти израильских колен, это несомненно. Они являются «индикаторами» Православия. И именно в области православных народов и будет существовать Тысячелетнее царство: «Ибо время начаться суду с дома Божия». Первый Приход Христа начнется с суда над «домом Божием», когда последний отдаст свое царство «зверю из земли» и «зверю из моря». После того, как «зверь из моря» и «зверь из земли» будут схвачены «Сидящем на коне и воинством Его» и брошены живыми в озеро огненное, последует связывание сатаны. А затем первое воскресение мертвых: «И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это - первое воскресение». Собственно, это и есть наступление Тысячелетнего царства Христа. Оно будет иметь место среди православных и "остатка Израиля". Прочие народы, поскольку сатана будет связан, и либеральных кесарей не будет до времени освобождения сатаны перед концом мира, возвратятся от либеральных к традиционным ценностям.

Искажаемое «православной гравитацией» сознание, хотя и осведомлено об обращении иудеев ко Христу, но не видит в реальности никаких возможностей для этого. Евреи для него — это по большей части сплошная черная масса фарисейство-садукействующих противников Христа, враждебно относящаяся к царству православного Кесаря. Хотя причину, по которой Христа не принимало большинство еврейского народа, Он указал. Она была в фарисеях - «святых» народа Израильского, и в его «вождях» - саддукеях. Вот что Он сказал фарисеям: «Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Слышали все это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись над Ним».

Что касается «вождей народа Израильского», то есть «виноградарей», то здесь ситуация наблюдалась несколько иная: «Наконец, послал он к ним своего сына, говоря: постыдятся сына моего. Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его. И, схватив его, вывели вон из виноградника и убили». «Виноградари» действовали сознательно и понимали, что убивают Христа — Сына Божьего. Поскольку Бог был убит, то им оставалось одно: служить маммоне, то есть направить всю высвободившуюся религиозную энергию на возведение «храма богатства» и служение в этом «храме». Но «виноградник» - народ Израильский — обладает определенной степенью свободы. «Виноградари» продолжали владеть «виноградником» в своих корыстных целях, а фарисеи - «святая» ограда» «виноградника» - плотно отгородили его от Христа. Примерно такая же ситуация и ныне: есть «виноградник», есть «виноградари», а есть и ««святая» ограда» - книжники и фарисеи. «Виноградари» и ««святая» ограда» (за небольшим, может быть, исключением) принимают «зверя из моря» и его вождя, ну а «виноградник», его «лозы» - как вера и сердце подскажет... И многим евреям сердце подсказало в конце восьмидесятых начале девяностых: уезжай из России в Израиль и не принимай участия в либеральной революции. Именно из среды этих евреев и выйдет «остаток Израиля», который, обратившись, войдет с Христом в Тысячелетнее царство.

Можно замечать лишь негативные моменты, связанные с ролью евреев в Истории России в начале прошлого века. А можно посмотреть на эти события и с точки зрения конечных судеб мира. Что же здесь произошло? Впервые в истории «виноград» израильского народа, после того, как в начале революции 1917 года был разрушен атеистической властью религиозный кагальный кокон, имел возможность тесного общения с православными христианами, мог видеть плоды веры христианской, наблюдать христианство в реальной жизни. Этот «виноград» испытал вместе с православным народом и тяготы самой жесточайшей войны в истории человечества. Сегодня он в большинстве своем покинул Россию, не желая принимать участие в либеральном насилии. Это Промысел Божий. Нет никакого сомнения в том, что эта ненавязчивая, подкрепленная реками мученической крови, проповедь христианства среди евреев, покинувших Россию, будет иметь свой плод... Одно можно сказать с уверенностью: они жаждут Тысячелетнего царства Христа. Если бы они жаждали царства Антихриста, то не стали бы покидать Россию...

Известный православный публицист еврейского происхождения Исраэль Шамир утверждает: «Учение о «либеральной демократии и правах человека»... представляет собой крипторелигию, секуляризированную форму иудаизма, или неоиудаизм». При этом он в своем утверждении опирается на мысль, ставшую достоянием современной философской мысли: «...Каждая идеология является скрытой религиозной доктриной... Важнейшие концепции современной идеологии есть секуляризированные теологические концепции». Либеральные социальные мыслители, рассуждая с высоты истории, совершенно справедливо замечают, что двадцатый век — это время столкновения трех идеологий: коммунизма, либерализма и фашизма. Относительно коммунизма, того, какой теологической концепции он является секуляризированной формой, расхождений сильных нет: независимые мыслители, не ангажированные либерализмом и не поддающиеся сиюминутным настроениям, находящиеся вне зоны действия «православной (или папской) гравитации» указывают на ортодоксальное христианство. Что же касается фашизма, то самоназвание его — национализм, образованное от слова нация, то есть народ, а по-старославянски язык — выдает в нем и первооснову: национализм — это секуляризированная форма народной веры, то есть язычества. «Повивальная бабка» германского фашизма Юлиус Эвола в книге «Языческий империализм», встреченной с восторгом нацистами, пишет: «Принимая во внимание вышеприведенные замечания относительно односторонне понимаемого расового учения, следует сказать, что следующим пунктом подготовки германского восстановления является антисемитизм. Но следуя этому пути до конца, становится ясным, что иудейство, против которого в Германии уже ведется борьба, является только одной стороной гораздо более могущественного врага: антисемитизм с необходимостью приводит к альтернативе, которая, с одной стороны, предлагает признание христианской религии, а с другой — верность нашей истинной традиции, волю к новой, интегральной, солнечно-нордической и поэтому языческой духовности, как к высшей интеграции наших ослабших рассеянных в темной эпохе сил. Радикальный антисемитизм невозможен, если он не является в то же время антихристианством. Только на основе арийско-языческой духовности можно выдвинуть универсальную антитезу семитизму, как, в свою очередь, универсальному феномену, современные, хозяйственные и социальные проявления которого суть его частные аспекты материального характера».

Секуляризация не могла происходить вне атмосферы атеистической экзальтации мира. Но «похороны Бога» непременно сопровождаются воцарением на его место человека. И от того, какую «теологическую концепцию» этот человек представлял, зависел и характер «человекобожия». Так образовались «бесократие» фашизма, аггелократия либерализма в его высшей форме — глобализации по-американски, и партократия коммунизма, где место Церкви заняла партия. И всюду мы видим жажду «десяти тысяч лет счастья», правда, понимаемую в соответствии со своей теологической доктриной. Фашизм вел людей в «тысячелетний рейх», в центре которого находится гора Олимп, спрессованная из огромного количества человекопрутиков арийской расы, на вершине которой при звуках фанфар сверхчеловеки справляют вечный пир. Либерализм соблазнял обретением «потерянного рая», куда «конец истории» вводит потомков Адама, не желающих принести «покаяния слезы», и где творится вечная вакханалия «торжествующего низа». Коммунизм указывал на «царство свободы», дорога в которое идет через разрушение «мира насилия», «познание необходимости» и совершенствование человеческих отношений посредством «критики и самокритики». Казалось бы, форменное безумие! Однако, здесь нельзя забывать и то, что Бог управляет миром и Его Промыслом попущена такая трансформация «теологических концепций». Попущена и борьба между ними.

Победу одержал либерализм. Но триумф либерализма длился недолго. Мировой финансово-экономический кризис, разразившийся год назад, не показывает сколь-нибудь существенных признаков, свидетельствующих о его завершении. В любом случае, либерализм получил колоссальной силы удар, от которого оправится, в ближайшее время, он не сможет. Мир в растерянности: нокаутирован идеологический «мессия» человечества. Но было бы наивностью полагать, что взоры большинства православных христиан в России обратятся к христианскому социализму, как единственной силе, способной отвести человечество от края пропасти. Это не позволяет сделать и не позволит «православная гравитация». Без Прихода Христа такое обращение сегодня уже невозможно в принципе. А Приход Христа состоится лишь после возгласа Израиля: «Благословен Грядый во имя Господне!»... Лишь Истинный Кесарь, Которого именуют Царем царей и Господом господствующих, может упразднить «православную гравитацию» и расчистить проход в Царство Небесное.

Противники Тысячелетнего царства часто любят ссылаться на Второй Вселенский Собор, на котором якобы был осужден христианский хилиазм: слова «Его же царствию не будет конца», добавленные в Символ Веры, говорят они, - это свидетельство «опровержения» истины о Тысячелетнем царстве. При этом они не замечают, что сами извращают Символ Веры. Рассмотрим это положение Символа веры еще раз: «Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день, по Писанием. И восшедшаго на Небеса, и седяща одесную Отца. И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Егоже царствию не будет конца». Мы видим, что Христос восшел на небеса после Воскресения и сидит одесную Отца. Ни о каком установлении Тысячелетнего царства до восшествия Христа на Небеса здесь и речи нет. О царстве говорится лишь после слов «паки грядущего», то есть «вновь идущего», после сидения одесную Отца. Некоторых смущает здесь то, что Тысячелетнее царство длится определенный срок, а в Символе веры говорится о том, что царствию Христа «не будет конца». На этом, к слову, и построена вся концепция православных амилленаристов, утверждающих, что Тысячелетнее царство Христа уже существует и его разрушит Антихрист. Это кажущееся противоречие легко разрешается догматами веры. Ветхий завет, ветхозаветные пророчества знают Мессию как Человека, но не как Бога-Сына. Это было прикрыто от ветхозаветной церкви «завесой в Храме». Новозаветная Церковь учит исповедовать Христа «совершенным Богом и совершенным Человеком, в двух естествах, ипостасно или лично соединенных, познаваемых нераздельно, неслиянно и неизменно». В таком же соотношении находятся и Тысячелетнее царство Христа с Его Небесным Царством: они связаны нераздельно, неслиянно и неизменно. Тысячелетнее царство Христа будет, но оно не будет раздельно с Его вечным царствованием, поскольку эти Царства нераздельны и неразлучны. Но нельзя будет и слить их в одно Царство, поскольку они неслиянны. Но они и непреложны: Тысячелетнее царство — это не Небесное Царство Христа, оно земное. В Тысячелетнем царстве, как учили святые отцы, «достойные постепенно привыкают вмещать Бога», а потому Христос более видим в нем своим Человеческим естеством, Человеческими делами. По окончании же тысячи лет Царство Христа не кончается, а открывается с Божественной стороны. Человек уже будет видеть не только Божественное естество Христа, но и два Его естества в их нераздельности, неслитности и неизменности.


4 декабря 2009 года. Введение во Храм Пресвятой Богородицы.


1. Сомин Николай Владимирович. Трансформация общества: очерк христианской социологии http://chri-soc.narod.ru/transformacia_obshestva.htm