Петров В.К.

                      …ЕВРОПЕЙСКИЙ ЗАПАД – ЛИШЬ ПОЛОВИНА ВЕЛИКОГО ОРГАНИЧЕСКОГО ЦЕЛОГО, А ТРУДНОСТИ, ПРЕТЕРПИВАЕМЫЕ ЕЮ, ТРУДНОСТИ ВНЕШНЕ НЕРАЗРЕШИМЫЕ, ОБРЕТУТ СВОЕ РАЗРЕШЕНИЕ ЛИШЬ В ДРУГОЙ ЕГО ПОЛОВИНЕ…  

 

                                   ПОНЯТЬ РОССИЮ  УМОМ

 

…европейский Запад – лишь половина великого органического целого, а трудности, претерпеваемые ею, трудности, внешне неразрешимые, обретут свое разрешение лишь в другой его половине…  

Ф.И.Тютчев

 

                       

 В средней школе  Ф.И.Тютчева мы не проходили. Поэт большого таланта, но мало социален – поборник “чистаго искусства”, так писали до революции. [1, 1811] Правда, в 1948 г. в энциклопедии для взрослых добавили: “Политические  стихотворения Т. проникнуты самодержавно-крепостническими взглядами (“Море и утес”,  “Рассвет” и др.). В его поэзии звучат мотивы одиночества, фатальной обреченности, философского пессимизма “. [2, 1949]  На таком материале нельзя было воспитывать жизнерадостную советскую молодежь. А если еще вспомнить резкую отповедь поэта бунтовщикам-декабристам (тогда - зачинателям “1-го этапа революционно-освободительного движения в России”)[1], то,  по тем правилам, Тютчев был просто идеологически вреден. 

 Итак, никакого “чистаго искусства” – Тютчев писатель очень даже политический, всегда живо реагировавший на все важные мировые и российские события как в стихах, так и в прозе. Но “политического” Тютчева мы совсем не знали, и сегодня весьма актуально вспомнить, что же наш выдающийся поэт думал о России и Европе, о миссии нашей страны в мире и о ее возможном будущем. Тем более, что фактической  “национальной идеей”  на государственном уровне РФ сейчас является “вхождение в Европу”.

 

                                                          Я лютеран люблю богослуженье,

                                                          Обряд их строгий, важный и простой –

                                                         ……………………………………………

                                                          …Но час настал, пробил… Молитесь Богу, 

                                                          В последний раз вы молитесь теперь…

                    

   Ф. И.Тютчев о религиозном различии России и Западной Европы

 

 Чтобы “войти в Европу” неплохо для начала знать куда ты входишь. Наш поэт очень хорошо знал Европу изнутри. Достаточно сказать, что он прожил там 22 года (в основном, в Мюнхене), и обе его официальные жены были католички немецкого происхождения. Что же Тютчев вынес из своего большого опыта соприкосновения с западной цивилизацией? Глубокое убеждение, что она имеет все признаки саморазрушения: “Запад исчезает, все рушится, все гибнет в этом общем воспламенении,  Европа Карла Великого и Европа трактатов 1815 г., римское папство и протестантизм, вера, уже давно утраченная, и разум, доведенный до бессмыслия, порядок, отныне немыслимый, свобода, отныне невозможная, и над всеми этими развалинами, ею же  созданными, цивилизация, убивающая себя собственными руками…” [3, 32]

 В переводе на  язык христианской эсхатологии перед нами разворачивается процесс апостасии, отпадения Запада от Христа. Все остальные социокультурные, социально-экономические, политические процессы являются лишь производными от главного движения Запада от Бога к сатане. 

 Тютчев придает очень важное значение так называемому “римскому вопросу”, то есть попытке Римской церкви установить некое мирское царство на земле под верховным как духовным, так и светским управлением папы Римского – папоцезаризм. Но Царство Христа не от мира сего, и Царство Божие на земле до второго пришествия Христа построить невозможно. Человек не то, что Царство   Божие построить не может, он не может и сам себя спасти без помощи Божьей.  На земле после первого пришествия Христа существуют только островки Царства Божьего в виде православных храмов, где и осуществляется спасение души человека в историческом времени, при соприкосновении  с вечностью.

  Папоцезаризм и все претензии католицизма на духовное и светское управление всем миром есть безусловная ересь, то есть грубое отступление от Христианства. 

  Вот как  его в середине XIX века определял святитель  Игнатий  (Брянчанинов):  "Папизм – так называется ересь, объявшая Запад, от которой произошли, как от древа ветви, различные протестантские учения.    Папизм  присваивает  папе свойства Христа и тем отвергает Христа. …  Папа есть идол  папистов;  он - божество их. По причине этого ужасного  заблуждения благодать Божия  отступила от папистов;  они преданы самим себе и сатане -  изобретателю и отцу всех   ересей,   в  числе  прочих  и  папизма. В этом состоянии омрачения они исказили некоторые догматы и таинства, а Божественную Литургию лишили ее существенного значения, выкинув из нее призывание Святого Духа и благословение предложенных хлеба и вина, при которых они пресуществляются, в Тело и Кровь Христовы… Никакая ересь не выражает так открыто и нагло непомерной гордости своей, жестого презрения к человекам и ненависти к ним”.  [4, 17] А еще в XI веке, когда Рим окончательно отпал от Православия, преподобный Феодосий Печерский писал: “Множеством ересей своих они (латиняне) всю землю обесчестили… Нет жизни вечной живущим в вере латинской”. [4, 16]

 После этого что уж говорить о ереси Лютера и последующих протестантских сект. Там вообще отказались от пяти из семи христианских таинств, включая священство и покаяние. Таким образом в протестантских церквах нет уже практически никакой связи с Апостольской Церковью. Отсутствие твердой догматики, священства, ритуалов, настоящей молитвы делают эти секты похожими на некие философско-психологические кружки, основным методом работы которых являются проповеди и совместные чтения. В современных условиях слабая внутрицерковная дисциплина и акцент на индивидуальное понимание Св. Писания привели к тому, что многие протестанты уже не носят и креста, полагая, что видимый знак  принадлежности ко Христу не обязателен для них, так как у них ”все внутри”.  Это проистекает и из их полной уверенности, что “крещенный – спасенный”.  Однако православные знают, что крещенный – не спасенный, а только лишь спасающийся!

 Все это прекрасно понимал 150 лет тому назад  Ф.И. Тютчев. Он увидел, к чему пришел Запад из-за духовно-религиозного отступления: “Революция является логическим следствием и окончательным итогом современной цивилизации, цивилизации, которую антихристианский рационализм отвоевал у Римской Церкви, - …” [5, 153] И далее он так видел развитие отношений между Европой и Россией: “Давно уже в Европе существуют только две действенные силы – революция и Россия. Эти две силы теперь противопоставлены одна другой, и, быть может, завтра они вступят в борьбу. Между ними никакие переговоры, никакие трактаты невозможны; существование одной из них равносильно смерти другой! От исхода борьбы, возникшей между ними, величайшей борьбы, какой когда-либо мир был свидетелем, зависит на многие века вся политическая и религиозная будущность человечества”. [5, 154]    Практически в этих словах заключается признание Тютчевым несовместимости России и Запада, иными словами, Запад является метафизическим врагом России.  Конечно, в этом случае врагом не некой “новой России”, а именно России православной.

 В разгар Крымской войны Тютчев выражает эту позицию еще более определеннее: “Все авангардные дела были нами проиграны, - от исхода предстоящей борьбы зависит решение вопроса: которая из двух самостоятельностей должна погибнуть: наша или Западная; но одна из них должна погибнуть непременно – быть иль не быть, мы или они…” [5, 232]

  Итак, современный Запад давно уже находится под контролем антихристианских сил. Более того, сегодня мы можем говорить о полном перерождении самого западного христианства: “На Западе, можно не сомневаться, благодать Божия была потеряна уже много веков назад. Римские католики и протестанты наших дней не ведали Божьей благодати, так что не удивительно, что они не способны распознать ее бесовскую имитацию”. [6, 249]

  В этой связи важно подчеркнуть, что Римо-католическая церковь  является организмом постоянно меняющимся,  где время от времени появляются новые догматы и определения, которые постепенно разрушали ее связь с Единой Святой Соборной  и Апостольской Церковью. [2]

 Очень характерным является факт нежелания большинства европейских чиновников и составителей Европейской Хартии (Конституции для Объединенной Европы) даже просто упомянуть о христианских корнях европейской цивилизации.

 Итак, вопреки мнению Ф. И. Тютчева империя Запада все-таки обретает вполне видимые формы, но в виде вполне антихристианском, уготавливая будущее царство антихриста. Войти в такую Европу означает отказаться от своих православных корней и погибнуть не только в истории, но и в вечности. Всем должно быть уже ясно, что со Христом-Спасителем мы не раз побеждали “всю Европу”, а без Него (с Лениным, КПСС, Горбачевым, …) ухитрились развалить все наследие предков и сейчас прозябаем на обочине “мировой цивилизации”.

  В заключении важно подчеркнуть, что мы боремся не против католиков и протестантов, а против католицизма и протестантизма как еретических учений, ведущих в погибель. Что касается инославных, то мы желаем каждому из них сделать единственно спасительный выбор в пользу православия.

 

                                                                           Умом Россию не понять,

                                                                           Аршином общим не измерить:

                                                                            У ней особенная стать -

                                                                            В Россию можно только верить.

 

                                

Ф. И. Тютчев о России и панславистской утопии

 

 Взгляды поэта на Россию и ее предназначение менялись во времени в связи с событиями мировой политики и внутренними изменениями в стране.  До Крымской войны Тютчев “пророчествовал” о крушении Турецкой империи, взятии Константинополя и возникновении  “всеславянской империи”: “И своды древние Софии,/ В возобновленной Византии,/ Вновь осенят Христов алтарь./ Пади пред ним, о царь России,/ И встань как всеславянский царь!” [5, 182] Мистические и мессианские настроения  поэта нарастали: “Венца и скиптра Византии/ Вам не удастся нас лишить!/ Всемирную судьбу России -/ Нет, вам ее не запрудить!… [5, 183] По Тютчеву выходит, что Россия должна объединить всех славян в единой империи, да еще разрушить государственность векового врага – турок.  И тогда Запад уже будет иметь дело с исполинским образованием невиданной силы. Однако история распорядилась по иному. Крымская война, где на стороне Турции прямо или косвенно оказалась практически вся Европа, положила конец  российской гегемонии в Европе после разгрома наполеоновской Франции. И  Тютчеву пришлось кардинально переосмысливать свое отношение к новой геополитической реальности и самой российской действительности.   

 И тут поэт и политический мыслитель понимает, что поражение России связано не только с внешними факторами. Реальная самодержавная Россия оказалась совсем не святой Русью, правящий класс вместе с царем (sic!) не на уровне понимания национальных задач: “Ничто не раздражало его в такой мере, как скудость национального понимания в высших сферах, правительственных и общественных, как высокомерное, невежественное пренебрежение к правам и интересам русской народности”.  Аксаков [5, 227] Более того, Тютчев просто развенчивает самого помазанника Божьего в стихотворении на смерть Николая I : “Не Богу ты служил и не России,/ Служил лишь суете своей,/ И все дела твои, и добрые и злые, -/ Все было ложь в тебе, все призраки пустые:/ Ты был не царь, а лицедей”. [5, 227]

 И тут мы видим явное сближение позиции Тютчева с пушкинской оценкой самодержавия и российского общества. До крымского поражения Тютчев был, можно сказать, более лояльным по отношению к политическому режиму и общественным порядкам.   Достаточно вспомнить основной пафос его раннего стихотворения “К оде Пушкина на вольность”: “Но граждан не смущай покою/ И блеска не мрачи венца,/ Певец! Под царскою парчою/ Своей волшебною струною/ Смягчай, а не тревожь сердца!” [5, 20] Тютчев в силу своей многолетней служебной деятельности и в качестве дипломата, и в качестве цензора, конечно, должен был быть более “системным человеком”, чем “солнце нашей поэзии” – Пушкин. Но после разочарования в итогах Крымской войны разум и чувства Тютчева приняли остро критическое направление, ломая прежние стереотипы, в том числе, панславистскую утопию. Какое объединение всех славян под скипетром русского царя, если в самой России существует глубочайшая пропасть между высшим светом, привилегированным обществом и большинством закрепощенного народа?

Накануне  Великой реформы 1861 г. Тютчев прямо ставит вопрос о нравственном облике верховной власти: “С моей точки зрения, все будущее задуманной реформы сводится к одному вопросу: стоит ли власть, призванная ее осуществить, - власть, которая вследствие этой реформы сделается как бы верховным посредником между двумя классами, взаимоотношение коих ей надлежит упорядочить, - стоит ли она выше двух классов в нравственном отношении?” [5, 241] И ответ прям и нелицеприятен: “Одним словом, власть в России на деле безбожна, ибо неминуемо становишься безбожным, если не признаешь существование живого непреложного закона, стоящего выше нашего мнимого права, которое по большей части есть не что иное, как скрытый произвол”. [5, 241]

 Опасения Тютчева  оправдались, один “простодушный, менее растлевающий произвол”  был заменен на произвол “более деспотический, ибо облеченный во внешние формы законности”. А что общество? Тютчев в 1867 г. пишет: “Разложение повсюду. Мы двигаемся к пропасти не от излишней пылкости, а просто по нерадению. В правительственных сферах бессознательность и отсутствие совести достигли таких размеров, что этого нельзя постичь не убедившись воочию. … Вот когда можно сказать вместе с Гамлетом: что-то прогнило в королевстве датском”.  [5, 290] Как тут не вспомнить пушкинское письмо Чаадаеву в  1836 г. ![3]

 И все-таки, почему нельзя Россию понять умом, а можно только в нее верить (без ума – значит слепо)? Очевидно  Тютчева мучили те же проклятые вопросы, что и Пушкина, и Чаадаева: как при истинной православной вере в России существуют такие острые социальные проблемы, и сама страна поделена как бы на два разных народа или даже две касты? Тютчев явно отказывает в разуме высшему слою: “…судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь только одна приливающая волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход”. [5, 240]

 Но что такое “волна народной жизни”? Правильно ли живет сам народ? Если власть, по Тютчеву, безбожна, то с Богом ли народная жизнь? Из высказываний Тютчева ясно, что он верит в раскрытие народных сил, которые и снимут с мели давший сбой корабль российской государственности.  Выходит, что все российские безобразия, очевидные Тютчеву, умом понять нельзя, можно только верить в светлые силы самого народа, которые пока не раскрыты.

 Позиция несколько странная и не только с точки зрения сегодняшнего дня. Уже задолго до этого Пушкин в полемике с Чаадаевым сошлись во мнении, что вне истинной ду­ховности не может быть правильного развития, и что после искупительной жертвы Христа "падший, испо­рченный" разум человека возвращается к разуму Божественному и облада­ет полнотой реальных возможностей в познании мира, истории и Божест­венных откровений. [9, 238,241]

  А слепая вера – очень опасна, так как она легко может переходить в свою противоположность под воздействием многих неблагоприятных факторов, что и случилось с русским народом в ХХ веке.  Богу  как раз не нужна слепая вера – “заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет”. Дело в том, что душа человека, которая внемлет Богу, своими атрибутами имеет разум, чувства и волю.  Их развитие и формирует личность человека, которая остается бессмертной после физической смерти человека как индивидуума.   Поэтому “вера без ума” может быть еще хуже, чем “горе от ума”.

 Царскую Россию  и погубили с одной стороны разум без веры, то есть снова падший, испорченный разум  власти и правящего класса  (то, что и означает секуляризацию высшего общества), а с другой стороны вера без разума большинства простого народа, поверившего ложным посулам богоборцев.  “Волна народной жизни”  не сняла корабль с мели, а разбила его вдребезги. Излишне говорить, что за всем этим стоял известный метафизический Игрок, враг человека от рождения.

  Так почему же Ф. И. Тютчев, умный и чувствительный поэт, не мог понять Россию умом, а впадал в различные утопические проекты ? Для ответа на поставленный вопрос необходимо обратиться не только к творчеству, но и  к личности самого Федора Ивановича.

 

         Личность Ф. И. Тютчева и возрождение России

 

 Известно, что в юности поэт получил “самое строгое православное воспитание”. [3, 10] Совершенно очевидно, что эта “духовная прививка”  сказалась на всей последующей жизни Тютчева. А жить ему пришлось в далеко не православной среде, особенно когда он служил, как упоминалось выше, за границей.  А среда - эта искушение: “Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы" (1 Кор. 15, 33). В этой среде и определился главный недостаток Тютчева. Вот  как  его понимали близкие ему люди.

И. Аксаков (биограф - муж старшей дочери): “Ум сильный и твердый – при слабодушии, при бессилии воли, доходившем до немощи; ум зоркий и трезвый – при чувствительности нервов самой тонкой, почти женской… ум деятельный, не знающий ни отдыха, ни истомы – при совершенной непособности к действию, при усвоенных с детства привычках лени, при необратимом отвращении к внешнему труду… душа, ненасытно жаждущая наслаждений, волнений, рассеяний, страстно отдававшаяся впечатлениям текущего дня. <…> …вера, признаваемая умом, призываемая сердцем, но не владевшая ими всецело, не управлявшая волей, недостаточно освещавшая жизнь, а потому не вносившая в нее ни гармонии, ни единства…В этой двойственности, в этом противоречии и заключался трагизм его существования. Он не находил ни успокоения своей мысли, ни мира своей душе”. [5, 70-71]

По сути перед нами предстает религиозно-нравственный облик Тютчева. Он, как православный христианин,  знает Истину и как надо жить по ней, но  не может, его захлестывают страсти, особенно постоянные увлечения женщинами. Греховность поэта доходит до смертного греха блуда, когда уже в солидном возрасте он завел себе при живой жене фактически вторую  семью с Е. А. Денисьевой, которая была на 23 года младше его.  Жить во грехе без покаяния – для православного смерти подобно.  За грех неумолимо приходит возмездие. В случае с Тютчевым - ранняя смерть Денисьевой и двух нажитых с нею детей. Отсюда пессимизм, раздражительность, неуверенность и страх перед будущем самого Тютчева.  Он, конечно, все понимает: “О, как убийственно мы любим,/ Как в буйной слепоте страстей/ Мы то всего вернее губим,/ Что сердцу нашему милей!”.[10, 91] Или: “Когда на то нет Божьего согласия,/ Как ни страдай она, любя, -/Душа, увы, не выстрадает счастье/ Но может выстрадать себя…”. [10, 123]

 Тютчев приносит горе  и страдания и своей “основной” семье.  Из воспоминаний его старшей дочери А. Ф. Тютчевой: “В своих близких я вижу только, о чем скорбеть или что извинять. В них я не нахожу ни нравственной силы, ни чувства долга, ни принципов, ни воли, никакой твердой и прочной опоры, ни покоя, ни ясного духа… Встречи с семьей меня расстраивают и мучат… Какая разница между натурой моего отца, его умом, таким пламенным, таким блестящим, таким острым, парящим так смело в сферах мысли и особенно воображения, но беспокойным, не твердым в области религиозных убеждений и нравственных принципов…”. [5, 219-220] Нечто подобное вспоминает и муж сестры Денисьевой А. И. Георгиевский: “… Федор Иванович, глубоко понимая все значение религии в жизни отдельных людей и целых народов, и всего человечества и высоко ценя и превознося нашу православную церковь, сам был человек далеко не религиозный и еще менее церковный…”. [5, 262-263]

 Итак, сильный разум и обостренные чувства у поэта были, не было сильной воли, которая подавляла бы ненужные страсти и греховные наклонности. Воля закаляется прежде всего в церкви, укрепляется в таинствах, но говоря церковным языком, Тютчев практически до самой смерти был самоотлученным от нее.  Может быть отсюда его “умом Россию не понять” – грех может помрачить любой, даже сильный разум. Человек, живущий в постоянном греховном состоянии уже неразумен. Лень, отсутствие воли к действию – тоже грех. Получается, что Тютчев надеется на других, которые спасут Россию, и верит в данном случае в “народ”.  А враги России  оказались очень активными и энергичными “бесами”, которые верили в себя и свое “правое дело”, и именно они повели за собой большинство народа.

 Вывод один: чтобы реализовать идею о возрождении России нужно действовать с разумом, чувствами и волей. То есть с душой христианской, исполняя волю Божью с любовью и усердием.  Тютчев, конечно, прав – все беды  России проистекают, прежде всего, от безбожности власти, но и народ заслуживает своих правителей.  Сегодня в еще более драматической обстановке, когда место на задворках империи антихриста РФ уже заготовлено, мы должны понять, что без свободного воцерковления народа нечего и думать  о великом будущем России.  Этот процесс  хотя и не так быстро, но уже пошел. Главное, чтобы он охватил как можно больше слоев населения независимо от национальности и социальной принадлежности. И те, кто сопротивляется в той или иной форме воцерковлению народа, есть злейшие враги России и “агенты глобализма”.

    И  надо иметь в виду, что  абстрактно-теоретические рассуждения о Православной цивилизации  без практических  действий по воцерковлению -ничто.  Вот и наметился первый практический шаг каждого жителя России по спасению Родины. И каждый разумный христианин должен знать, что борясь за спасение России таким способом, он спасается сам!

 

                                                                    *              *               *

  Ф. И. Тютчев безусловно принадлежит к пантеону славы русской словесности и политической мысли. Его центральная идея о самобытности и великом предназначении России сегодня как никогда актуальна: “…любовь к России, вера в ее будущее, убеждение в ее верховном историческом призвании владели Тютчевым могущественно, упорно, безраздельно, с самых ранних лет и до последнего издыхания”. [5, 233]

 Чего не хватило ему, так это более тесного соединения веры в Россию с верой во Христа: “Господи, Ты знаешь!.. и что же, скажите, перед этой необъятною, неразрешимою Задачею значит голос и усилия частного лица? Так, вы правы. Господи помилуй! и … только. Весь ваш Ф. Тютчев”. [5, 232]

 P.S.    А если соединить голоса и усилия миллионов частных лиц во Христе-Спасителе? 

                                                               

                           

                                                                   Литература

 

1.МАЛЫЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКIЙ СЛОВАРЬ. С.- П., 1909, т. 2, выпуск   IV-ый

2.   краткая Советская ЭНЦИКЛОПЕДИЯ.  М., 1948

3.  Ф.И. Тютчев. Полное Собрание Стихотворений. М., 1994, т. 1

4.  Ватикан: Натиск на Восток. М. 1998

5.  А. Петров. Личность и Судьба ФЕДОРА ТЮТЧЕВА. Пушкино, 1992

6.  О. Серафим (Ю.Роуз).  ПРАВОСЛАВИЕ и Религия Будущего. Минск. 2000

7.  Римо-католичество и Экуменизм. М., 1996

8.  Чаадаев П.Я. Полное Собрание Сочинений и Избранные Письма. М., 1991, т.2

9.  СУЩИЙ. М.-Волгоград. 2002

10. Ф. И. Тютчев. Стихотворения Письма Воспоминания современников. М., 1988