Rambler's Top100

«Социализм по Леонтьеву и Сталину» (заметки о книге А. Елисеева «Социализм с русским лицом», М.:Алгоритм, 2007)

 

Сомин Н.В.

 

Новая книга Александра Елисеева приятно удивляет. Правый монархист – и агитирует за социализм! Конечно, это социализм особый – «правый социализм» («правый», разумеется, не в смысле СПС). Но социализм настоящий. Наконец-то! До сих пор правые бесконечно толковали о самодержавии, его необходимости, его благостности, его сакральности. Но как только речь заходила об обществе, об экономике, то в лучшем случае вопрос замалчивался. А обычно же наши правые патриоты были вполне удовлетворены капитализмом. Ну, только его надо выправить, сделать справедливым – и все дела. Огромное достоинство книги Елисеева в том, что он не только говорит о социально-экономическом устройстве общества, но и убедительно показывает гибельность капиталистического пути развития России.

Автор утверждает:

«Русский социализм, в искаженном виде, присутствовал, и в «плохом» советском социализме, и в разных народнических концепциях, и даже в писаниях некоторых монархистов. Но самое главное – социализмом была насыщена вся практика государственного строительства в России. Этого у нас не понимают до сих пор» /6/.

Что же такое «русский социализм» в интерпретации автора? Это социализм государственный. Елисеев пишет:

«Социализм по-русски – это правый социализм. Он подчиняет личность и социальные группы всему обществу, но это подчинение происходит посредством государства. Последнее выступает в роли гаранта и организатора процесса социализации» /68/.

Иначе говоря, социализм не снизу, от свободной коммуны, а сверху, через государство. Причем государство самодержавное. Вот единственно русский путь, по которому Россия фактически шла в прошлом и должна идти в будущем. Автор называет свой социализм на разные лады:

«русский патерналистский социализм» /7/,

 «монархический социализм» /81/,

 «национально-государственный социализм» /311/,

«Социализм по Леонтьеву и Сталину» /311/.

Мысль о государственном социализме можно лишь обеими руками поддержать. Но все же следует указать, что теория «правого социализма» в работе лишь намечена пунктиром. Это и не удивительно. Автор –  историк, большая часть книги посвящена историческим сюжетам, в канву которых вставлены идеологические и политические рассуждения (причем, надо заметить, последние глубокой и систематической разработке не подверглись). Такая рыхлая структура книги отнюдь не входит в число ее достоинств. Но не будем придираться по мелочам и обратимся к разбору концепции.

Исторический материал книги в основном сконцентрирован вокруг темы «правая мысль: капитализм и социализм». В заслугу автору можно поставить актуализацию целого пласта мнений консерваторов, в которых  обнаружился значительный антикапиталистический потенциал. Правда, выясняется, что правая критика капитализма касается только моментов, выводящих общество за пределы традиционной модели. Автор – сам «правый», и естественно, что он к консервативным авторам относится весьма сочувственно. Однако он набирается смелости  заметить, что, несмотря на критичное отношение к капитализму, консервативная мысль не собиралась от него отказываться:

 «В целом же частный капитал соответствовал той модели исторического существования, которую консерваторы предлагали России» /119/. «Им (консерваторам – Н.С.) казалось, что капитализм есть все-таки наименьшее зло, которое может быть смягчено православной Церковью, сильным самодержавными государством и острожными социальными реформами» /99/.

Критикует автор и недостаточно вдумчивое отношение «правых» к социализму:

«В 1917 году либералы, выражавшие интересы капиталистического уклада, уничтожили монархию, ввергнув Россию в состояние хаоса. Произошла огромная трагедия, ответственность за которую лежит как на левых, так и на «правых» (консерваторах-монархистах). Последние не смогли понять, что социализм может быть вполне национальным и государственным» /76/.

Представляется все же, что следовало сказать более четко: правые националисты были всегда против социализма. Сам автор показывает нам воззрения целой вереницы правых деятелей: Н.Н.Шипова, С.Ф. Шарапова, Л.А. Тихомирова, М.О. Меньшикова, Ф.Д. Самарина и прочих. И что же? Среди их рядов не видно ни одного социалиста. Выясняется, что  в смысле приятия социализма наиболее смелую мысль высказал Константин Леонтьев (!) – человек, которому социалистические идеи шли как корове седло. Знаменитый публицист в самом деле  в последние годы жизни говорил о полезности введения в России социализма под эгидой самодержавия. Но, думать, что Леонтьев социалистическую идею любил, было бы просто комично. Нет, он считал социализм таким же «упрощением» и нивелировкой жизни, как и буржуазный капитализм, и предлагал ввести социализм не ради  возрождения России, а ради ее «подморозки», хотя в любом случае видел неизбежную гибель «цветущей сложности». Поэтому говорить о «социализме по Леонтьеву» – натяжка. Фактически же идеология право-националистического лагеря до революции была ярко антисоциалистической. Елисеев именно в этом видит причину, из-за которой они «упустили свой шанс». Впрочем, современные «правые консерваторы» не лучше:

«Они (русские традиционалисты – Н.С.) удивляются – почему в России до сих пор нет настоящей правой партии? А чему тут удивляться – ее потому и нет, что сами правые и не думают ни о какой альтернативе этому безбожному и безродному космополитизму, который поедает весь мир.  Зачем, спрашивается, народу поддерживать политиков. которые напрочь игнорируют вопросы общественного строя (или даже занимают откровенно национал-капиталистические позиции)» /78/

Что ж, «покаяние» автора за «правых» многого стоит.

Несколько смазана в работе и позиция православной Церкви. Дело в том, что именно Церковь являлась наиболее жестким критиком социализма. Особенно возмущало наших батюшек возможность соединения социализма с христианством. Так о. Иоанн Восторгов квалифицировал «христианский социализм» как «внутреннее противоречие», указывая: "...социализм, как религиозное учение, есть нелепость, и осно­вываться на христианской нравственности, на Евангелии, он не имеет ни малейшего права. Сходство его с христианством видимое, случайное, внешнее; по своей сущности, социализм совершенно противоположен христианству, несоединим с ним".  "Быть христианином и вместе быть социалистом невозможно, как нельзя в одно и то же время служить Богу и сатане". Конечно, столь отрицательная оценка относится к социализму атеитическому. Но выводы делались некорректные: другого социализма и быть не может, а потому если социализм за общественную собственность, то христианин должен быть за частную. Отсюда полное приятие капитализма, которое умильно сочеталось с обличением личного сребролюбия. Надо отметить, что взгляды Церкви имели для судьбы консервативной мысли огромное значение – ведь правые не мыслили себя вне Церкви, и потому мнение Церкви по такому важному вопросу было для правых по существу обязательным. О столь неадекватной церковной позиции по социализму следовало бы сказать более четко. Автор же наоборот начинает выискивать у правых церковников сочувствие к социализму (оно было только у нескольких церковных маргиналов, вроде архим. Михаила Семенова).

Наконец, «правый» автор не может не оправдывать последнего русского самодержца, тем более, ныне канонизированного Церковью. Делает это и Елисеев, пытаясь доказать, что Николай II очень старался все делать хорошо, а если выходило плохо, то обстоятельства были сильнее его. Такая на сто процентов оправдывающая позиция по отношению к государю стала в последнее время как бы необходимым условием нахождения в правом лагере. Но автор не замечает, что здесь он изменяет не только исторической правде, но и основной идее книги. Ведь последний русский император был не только непримиримым противником социализма, но и сторонником либерал-капитализма. Вспомним хотя бы «мелочь»: именно Николай II поддерживал Столыпина (которого Елисеев справедливо критикует) в его реформе. А после, когда Столыпин впал в немилость, курс реформ оставался неизменным до самой революции. Именно в правление Николая II Россия окончательно встала на капиталистический путь, увязнув по уши в долгах мировой закулисе. Менталитет и кругозор этого человека были таковы, что он совершенно не понимал, что именно социализм является исторической судьбой России. Личная порядочность и набожность в нем сочетались с отсутствием таланта государственного деятеля.

В принципиальном плане форма государственного правления не важна – важно лишь, чтобы государство поддерживало и охраняло  социальный строй общества, которому оно служит. Однако для судеб правого социализма идея самодержавия приобретает особое значение. Проблема  в том, что социализм – вообще очень высокий образ организации общества, реализовать который далеко не просто, особенно теперь – в условиях развращающего либерального капитализма. В этом смысле именно самодержавная форма может оказать огромную услугу. «Народное»  и «самодержавное» парадоксальным образом сходятся. Только монарх, независимый от партийной суеты и поставленный Божией милостью, может сказать нации «мы должны строить социализм», и ему поверят все – и народ и Церковь, и чиновники, и, может быть, даже некоторые олигархи. Государственный социализм возможен, но, видимо, только в самодержавной форме. Собственно, история советского социализма это подтверждает: Сталин, при котором государственный социализм достиг наибольших успехов, де факто был царем России. «Социализм по Сталину» – это куда точнее, чем «социализм по Леонтьеву».

Сказанное возвращает нас к вопросу: «что же такое «правый социализм»?». Верно, что «правое» и «самодержавное» неотделимо от «христианского». А потому «правый социализм» – одновременно и «христианский социализм». Христианский и государственный аспекты «русского социализма» должны дополнять друг друга, поскольку являются содержанием и формой одного и того же социального строя. К сожалению, в книге Елисеева христианская сторона вопроса отражена совершенно недостаточно. Подход автора по сути дела научно-исторический. О Боге и его промысле он вспоминает лишь в связи с монархией. Но для христианского историка Бог является реальным действующим лицом истории, причем лицом наиболее важным. Любое событие истории промыслительно, ибо в нем Господь выявляет если не Свою волю (Он свято уважает волю людей), то Свою правду. Но у Елисеева Бог в истории отсутствует. И это, может быть, самый существенный недостаток его книги.

Еще один спорный тезис. Елисеев считает, что Сталин был совершенно прав, ведя дело к возвышению государственного аппарата и принижению роли партии. Ведь партия – часть общества, а государство должно быть выше общества. Тут, как представляется, автор не вполне оценил роль партии в советском строе. Партия – это не часть общества, а аналог церкви. Разумеется,  это «церковь» в кавычках, «церковь» той коммунистической псевдорелигии, которую исповедовали в СССР. Но роль партия играла ту же, что и церковь в христианском государстве. Точнее, должна играть. Если в Византии и России Церковь была оттеснена от социальных и государственных проблем, то в СССР «церковь» контролировала все, в том числе и экономику. Можно даже сказать, что отношения КПСС и государства напоминали своеобразную «теократию». Но именно теократия – высшая, наиболее желаемая форма правления. Отсюда следует заключить, что будет благом, если нынешняя Церковь будет не только заниматься душами людей, но и станет идеологической силой, влияющей на происходящие в стране процессы в самых разных областях.

Вообще, примат государства в работе декларируется столь безоговорочно, что становится немного не по себе. Неограниченное всевластие государства (даже в самодержавной форме) оборачивается всесилием бюрократии. А потому, помимо Церкви, государству должен быть создан еще один противовес – самоуправление на местах и общинное движение (об этом, кстати, говорит такой «правый», как С. Ф. Шарапов).

Последняя глава работы имеет характерное название «Русский социализм против рынка». Очень интересно и значительно! Автор совершенно прав: настоящий социализм – это безрыночное общество. Интересно замечание: «Правый консерватор, традиционалист всегда ставит порядок выше хаоса. А рынок все делает наоборот, он отодвигает на задний план разум и волю, включая какие-то невидимые, и в силу этого подозрительные механизмы» /303/. Иначе говоря, именно социализм, как это ни покажется странным, соответствует консервативному духу, для которого общество (в экономическом плане) должно представлять собой единое «натуральное» хозяйство, а значит и управляться по единому народно-хозяйственному плану. Естественно, для этого совершенно необходимо сильное государство. «Правый социализм» Елисеева оказывается не дешевой социал-демократией, а подлинным социализмом, для которого жизненно необходима общественная собственность.

Правда, тут автор, как представляется, сбивается с правильного курса. Он уповает на научно-технический прогресс, который и решит проблему управления социалистической экономикой и создаст материальное изобилие. Тогда частная собственность «отомрет» сама:

«…в центр всего, – пишет Елисеев, –  необходимо ставить отношения производства. А здесь уже достаточно только экспроприировать олигархию – с тем, чтобы отнять у нее гигантские ресурсы, которые она использует для завоевания (точнее – отвоевания) государства. Остальное уже сделает технократия, опирающаяся на науку и автоматизацию. Безусловно, для «отмирания»  частного капитала необходим будет некий переходный период, в течение которого государство станет сотрудничать с мелким и средним частником. Отменять частную собственность не следует, она будет «снята», перформатирована. В условиях изобилия продукции «частники» превратятся в креативных специалистов, чей опыт организации будет востребован с радостью и уважением» /309-310/.

Довольно наивная технократическая утопия. В том-то и дело, что частная собственность не «перформатируется» ни изобилием, ни научным прогрессом. Ее можно преодолеть только нравственным совершенствованием, когда люди станут тянуть не к себе, а наоборот, видеть высший смысл своей жизни в отдаче, в служении другим. Именно поэтому «государственный социализм» должен идти рука об руку с «христианским социализмом». Ведь по большому счету только христианство может совершить в человеке нравственный переворот от эгоизма к любви.

Православие уже более тысячи лет формирует нравственный облик России, и естественно, оно должно являться самой великой святыней для любого русского традиционалиста. Самодержавие является традиционной и Богом данной формой нашей государственности. Появление этой книги требует от правых  поворота от узко национальных проблем в сторону социализма. Это означает, что старая уваровская формула нуждается в корректировке: «православие–самодержавие-социализм». И только тогда она станет действенным идейным инструментом  возрождения великой России.

Дай Бог, чтобы идеи, высказанные в этой книге, были услышаны русской общественностью.

 

16 августа 2007 г.

 

Rambler's Top100


На главную страницу

Top.Mail.Ru Rambler's Top100