Православный социализм как альтернатива «глобализации по-американски»

 

Вячеслав Макарцев

 

 

Очень многих православных христиан взволновали планы либеральных сил организовать в России в ближайшее время тотальный электронный информационный контроль над людьми. Появление термина «государственные услуги» и возможность их «приватизации» крупными частными компаниями не оставляют сомнения в том, что государство либеральными силами,  мыслится, как и прежде, в духе Левиафана, то есть пресловутым «ночным сторожем» «фурий частного интереса» в лице (сегодня) транснациональных корпораций. Мировой экономический кризис, как это было и раньше, подталкивает экономических монстров к переделу сфер влияния, перезагрузке экономических, социальных и геополитических отношений. Конечной целью устремлений служителей «глобализации по-американски» является полное вытеснение из жизни любви к Богу и к ближнему и замена ее служением богатству, корысти. Любовь к Богу и корысть соединить невозможно, о чем и предупреждает Иисус Христос: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Матф.6:24)».

Известный русский мыслитель и подвижник, основатель Крестовоздвиженского Трудового Братства Николай Николаевич Неплюев[1] писал, что устроение жизни возможно на трех основаниях: страхе, корысти, любви. Страх, когда не делают того, что опасно, выстраивает общество тоталитарного типа. Корысть, когда не делают того, что не выгодно, лежит в основании капиталистического, то есть либерального общества. Любовь, по твердому убеждению Неплюева, должна лечь в основание общества, представляющего из себя Единую Трудовую Общину православных братств, устроенную по типу той, что имела место в Новорожденной Церкви, где «у множества... уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее (Деян.4:32)».

Здесь нужно отметить, что Николай Николаевич Неплюев был убежден в том, что попытка внедрения насильственными методами атеистического социализма непременно закончится построением неслыханно тоталитарного общества. Однако действительность в христианской России оказалась иной. Да, при построении советского социалистического общества очень активно использовался страх наказания от «диктатуры пролетариата». Но ввиду того, что большинство населения России было воспитано Церковью в православных христианских традициях, значительная его часть приняла принудительное обобществление имущества со стороны новой власти с кротостью, не находя в самой идее общественной собственности противоречия с христианским учением. Об этом хорошо сказал митрополит Сергий (Старогородский): «...Этот строй не только не противен христианству, но и желателен для него более всякого другого, это показывают первые шаги христианства в мире, когда оно, может быть, еще не ясно, представляя себе своего мирового масштаба и на практике не встречая необходимости в каких либо компромиссах, применяло свои принципы к устройству внешней жизни первой христианской общины в Иерусалиме, тогда никто ничего не считал своим, а все было у всех общее /Деян. IV, 32/. Но то же было и впоследствии, когда христианство сделалось государственной религией, когда оно, вступив в союз с собственническим государством, признало и как бы освятило собственнической строй. Тогда героизм христианский до сих пор находивший себе исход в страданиях за веру, начал искать такого исхода в монашестве, т.е. между прочим в отречении от собственности, в жизни, общинной, коммунистической, когда никто ничего не считает своим, а все у всех общее. И, что особенно важно, увлечение монашеством не было достоянием какой-нибудь кучки прямолинейных идеалистов, не представляло из себя чего-нибудь фракционного, сектантского. Это было явлением всеобщим, свойственным всему православно-христианскому обществу. Бывали периоды, когда, по фигуральному выражению церковных писателей, пустели города и населялись пустыни. Это был как бы протест самого христианства против того компромисса, который ему пришлось допустить, чтобы удержать в своих недрах людей «мира», которым не по силам путь чисто идеальный. Не возражая против владения собственностью, не удаляя из своей среды и богатых, христианство всегда считает «спасением», когда богатый раздаст свое богатство нищим. Находясь в союзе с собственническим государством и своим авторитетом как бы поддерживая собственнической строй, христианство /точнее, наша православная церковь в отличие от протестантства/ идеальной или совершенной жизнью, наиболее близкой к идеалу, считало, все таки, монашество с его отречением от частной собственности. Это господствующая мысль и православного богослужения, и православного нравоучения, и всего православно-церковного уклада жизни. Тем легче, следовательно было бы христианству помирится с коммунистическим строем, если бы он оказался в наличности в тогдашнем или в каком либо другом государстве.

Поэтому и наша Православная церковь, стоя перед совершившимся фактом введения коммунистического строя Советской властью, может и должна отрицать коммунизм, как религиозное учение, выступающее под флагом атеизма. Она может выражать опасения, как бы принудительное отчуждение частной собственности, проводимое под флагом безбожия и отречения от неба и будущей жизни, не имело на практике совершенно противоположных результатов; как бы, вместо того, чтобы отучить людей от собственности, оно не возбудило в людях, наоборот, особенно страстного и настойчивого стремления именно к приобретению, к наживе, чтобы пользоваться хотя моментом: "будем есть и пить, потому что завтра умрем" /Ис. XXII, 13/. Все такие опасения допустимы и, если угодно, оправдываются опытом действительной жизни. Но занимать непримиримую позицию против коммунизма, как экономического учения, восставать на защиту частной собственности для нашей православной /в особенности, русской/ церкви, - заключает митрополит Сергий (Старогородский), - значило бы забыть свое самое священное прошлое, самые дорогие и заветные чаяния, которыми, при всем несовершенстве повседневной жизни при всех компромиссах, жило и живет наше русское подлинно православное церковное общество»[2].

Для многих исследователей совершенно очевидным является то, что сама идея «научного коммунизма» как экономического учения - это всего лишь фантастический отсвет христианства, Учения Христа. Ситуация совершенна аналогична той, что имела место с «моральным кодексом строителя коммунизма». Вот как об этом сказал Его Святейшество Патриарх Кирилл в авторской программе на «Первом канале» «Слово пастыря»: «Все то доброе, что происходило в советское время, в том числе и героизм людей, подвиг, в том числе и межнациональный мир, который имел место, и многое другое, было обусловлено не атеистической идеологией, а рудиментарной религиозностью, которая жила в нашем народе и поддерживалась этической системой, которая была принята в стране»[3].

В основе советского общества был не только страх перед «диктатурой пролетариата», но и и страх Божий, а также любовь беспартийных рядовых строителей социализма из числа православных христиан к ближнему и к Богу. Однако по мере углубления атеистической пропаганды, увеличения числа людей, вышедших из Церкви, иссякал и источник любви, питавший в том числе и так называемый трудовой энтузиазм строителей нового социалистического общества, что вело к усилению тоталитарной тенденции. Но поскольку цель атеистического социалистического общества состояла в том, чтобы «догнать и перегнать Америку», то страх перед «диктатурой пролетариата» стал тормозом экономического развития. В шестидесятых годах ушедшего века в СССР были осуществлены реформы, при помощи которых государство и компартия попытались впрячь в упряжку «социально-экономического прогресса» корысть, создавая условия для «материальной заинтересованности работника». С этого момента возвращение народов СССР к «котлам с мясом», в «Египет», то есть в капитализм, стало лишь вопросом времени. 

Деление обществ на общества страха, корысти, любви имеет большей частью отвлеченный характер. В жизни, по крайней в жизни народов, где ортодоксальное христианство было (или остается) государственной религией или религией значительной части населения, характерно сочетание все этих трех начал. При этом имеет место либо  доминирование одного из них, либо неустойчивое равновесие, либо союз между парами «страх – корысть», «страх - любовь». Если попытаться «опредметить» эти начала, скажем, применительно к нашему времени, то страх можно назвать духом государства, корысть – транснациональных корпораций, любовь – Церкви. Преобладанием того или иного начала, их соотношением и определяется форма социально-экономического устройства обществ, находящихся в орбите христианского мира. И здесь возникает вопрос: зависит ли спасение от типа общества? Конечно, Богу все возможно, однако воля человека, желание его соработничать с Богом имеют немаловажное значение. Николай Владимирович Сомин общества, которые ориентированы на спасение, называет, сотериологическими[4]. К таковым он относит, в первую очередь, общества типа Византийского. Общества, спасение в которых проблематично, Сомин называет мамоническими – это, в основном, общества капиталистического типа, где преобладает служение корысти. Общество, где «весь социум и прежде всего экономика преображены светом Христовым, уместно, - по мнению Николая Владимировича Сомина, - назвать христократическим».

Наиболее зловещим, безнадежным в плане спасения является общество, в котором корысть и тоталитаризм, то есть ставка на страх в политике государства, объединяются в «симфоническом» единстве. И все признаки такого общества становятся явственными в случае введения тотального электронного информационного контроля. Единственная возможность избежать попадания в такого рода электронный концлагерь – это движение в сторону христократического общества.

   

Единая Православная Трудовая Община - это начало воплощения православного социализма, абсолютно исключающего насилие

 

Критики православного социализма чаще всего обвиняют православных социалистов в том, что они, в случае начала его построения в России, рано или поздно прибегнут к насильственному обобществлению имущества. Здесь имеет место нежелание увидеть различие между социализмом атеистическим и православным. Если в основе атеистического социализма лежит «диктатура пролетариата», то основой православного социализма является страх Божий, любовь к Нему и к ближнему. А любовь, по слову Апостола, «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор.13:4-7)». Одним словом, любовь совершенно исключает насилие над волей человека. В православном социализме  предполагается лишь «диктатура» любви. И «пролетариат» православного социализма – это все те, кто желает идти под главою Христа дорогою, которую проложила Новорожденная Церковь, где «все... верующие были вместе и имели все общее... продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян.2:44,45)».

Николай Николаевич Неплюев, своим Крестовоздвиженским Трудовым Братством заложивший фундамент будущей Единой Трудовой Православной Общины, то есть православного социализма, полностью исключал возможность насильственного присоединения к Трудовому Братству. Этот было отображено и в Уставе Братства. Помимо этого, Устав Братства предусматривал возможность добровольного выхода, а также исключения из Трудового Братства. И нет никакой нужды пересматривать это фундаментальное положение православного социализма: добровольность входа и возможность выхода из состава Единой Трудовой Общины, естественно, не с пустыми руками, а с «выходным пособием».

 Одной из граней добровольности является принятие в будущую Единую Православную Трудовую Общину всех православных христиан, вне зависимости от возраста, состояния здоровья, образования, профессиональных навыков. Предприятия, которые имеют своей целью извлечение прибыли, очень тщательно «просеивают» кандидатов на рабочие места и далеко не каждый может стать их работником. Единая Трудовая Община православных христиан, целью которой может быть лишь единение в любви, стяжание любви к Богу и к ближнему своему, то есть движение, путь в Царство Божие, которое всегда внутри каждого из нас есть (Лук.17:20,21), не может устанавливать никаких преград для желающих присоединиться к ней. Естественно, что не могут быть препятствием для вступления в Единую Православную Трудовую Общину состояние в браке и дети. Более того, поскольку целью Единой Православной Трудовой Общины является стяжание любви, то она будет заинтересована в том, чтобы в нее вошло как можно больше «молекул любви», то есть православных семей с детьми. Единая Православная Трудовая Община представляется множеством поселений общинников по всей территории России. Единая Православная Трудовая Община – это не строительство Царства Небесного на земле, а движение в него из внутреннего духовного мира посредством опоры на любовь к ближнему и к Богу. Это путь не в социальные катакомбы, а в Царство Божие, дорожка в которое начинается из души и сердца каждого верующего во Христа человека. Что значат слова Христа «Царствие Божие внутрь вас есть»? Преподобный Антоний Великий отвечает так: «...Сам Господь сказал: Царствие Божие внутрь вас есть (Лук. 17, 21), т.е., Я в вас обитаю. Ибо Царствие Божие есть Христос, Который всегда в нас обитает. Блаженный Павел тоже говорит: не знаете ли, что Христос живет в вас? (1 Кор. 3, 16). И не Он только живет в нас, но и мы в Нем пребываем, как Он Сам говорит: будите во Мне и Аз в вас (Иоан. 15, 4)»[5]. Ему вторит святитель Иоанн Златоуст: «Что такое Царство Небесное, как не Христос? Разве не говорил Он о самом Себе: "Вот, Царствие Божие внутрь вас есть"(Лук. 17: 21)?»[6]. Путь в Царство Божие – это просвещение светом Христовым, светом Его любви и социально-экономической стороны жизни православных христиан. Это христократическое общество, в котором создаются особо благоприятные условия для спасения мирян. Известно, что наиболее распространенным погибельным грехом среди нас, мирян, является сребролюбие. Конечно, есть и святой жизни христиане, которые успешно борются и побеждают  грех сребролюбия. Но нельзя не заметить и то, что в последние два десятилетия в России либеральными силами чрезвычайно активно навязывается культ сребролюбия, культ служения маммоне. Значительная часть мирян, довольно часто впадает в этот грех... Святые отцы учат, что «сребролюбие можно победить только живущему в киновии...»[7]. Аналог киновии в миру – это община, устроенная по типу той, что имела место в Новорожденной Церкви. В России вплоть до начала XX века существовала в массовых масштабах крестьянская (христианская) община, которая пусть и в сильно ослабленном виде, но все же проявляла некоторые черты «мирской киновии». 

По существу, сегодня мир выталкивает из своей среды христиан ювенальной юстицией, «американской мечтой», электронным «рабским ошейником»: нестяжательность и многочадие христианских семей являются главным объектом ювенальной юстиции, «американская мечта» противостоит Христу, а становиться «рабами человеков» запрещает Писание: «Вы куплены [дорогою] ценою; не делайтесь рабами человеков (1Кор.7:23)». Конечно, либерализм лицемерит, когда провозглашает свободу человека, ибо свобода, провозглашаемая либерализмом, – это свобода от Христа, но добровольно предавать себя в электронное рабство маммоне было бы верхом неразумия.

Критики православного социализма довольно часто указывают на то, что Русская Православная Церковь в Основах Социальной Концепции[8] устами Архиерейского Собора заявила о том, что не отдает предпочтения ни одной из форм собственности. Да, в этом решении была отражена нынешняя российская действительность... Но здесь же, рядом с этими словами, было вновь подтверждено то, что хранит в своем сердце Вселенская Православная Церковь: «В истории христианства объединение имущества и отказ от личных собственнических устремлений были характерны для многих общин. Такой характер имущественных отношений способствовал укреплению духовного единства верующих и во многих случаях был экономически эффективным, примером чему могут служить православные монастыри». С чем иным связано «укрепление духовного единства верующих», если не с любовью? Святитель Иоанн Златоуст прямо говорит, что нестяжание (то есть общение имений, имевшее место в Новорожденной Церкви), будучи  рождено любовью, в свою очередь укрепляет любовь. И это естественно: «Как хорошо и как приятно жить братьям вместе! [Это] - как драгоценный елей на голове, стекающий на бороду, бороду Ааронову, стекающий на края одежды его; как роса Ермонская, сходящая на горы Сионские, ибо там заповедал Господь благословение и жизнь на веки (Пс.132:1-3)». Но Основы Социальной Концепции напоминают, что отказ от частной собственности исключает насилие над волей человека: «Однако отказ от частной собственности в первоапостольской общине (Деян. 4. 32), а позднее в общежительных монастырях носил исключительно добровольный характер и был связан с личным духовным выбором».

Довольно часто, даже маститые богословы, говорят о том, что христианство не должно заниматься поиском путей преображения социальной действительности. Но это мнение вступает в противоречие с положениями главы I Основ Социальной Концепции Русской Православной Церкви: «Церковь должна пройти через процесс исторического кенозиса, осуществляя свою искупительную миссию. Ее целью является не только спасение людей в этом мире, но также спасение и восстановление самого мира». Чуть далее Основы гласят: «Недопустимо манихейское гнушение жизнью окружающего мира. Участие христианина в ней должно основываться на понимании того, что мир, социум, государство являются объектом любви Божией, ибо предназначены к преображению и очищению на началах богозаповеданной любви. Христианин должен видеть мир и общество в свете его конечного предназначения, в эсхатологическом свете Царства Божия». Не к бегству от мира призывает нас Христос, а к тому, чтобы быть светом для него: «Вы - свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Матф.5:14-16)». Святитель Иоанн Златоуст прямо говорит о том, что жизнь христиан по образу той, что имела место в Новорожденной Церкви, будет самой эффективной миссионерской деятельностью: «Но если бы мы сделали опыт, тогда отважились бы на это дело. И какая была бы благодать! Если тогда, когда не было верных, кроме лишь трех и пяти тысяч, когда все по всей вселенной были врагами веры, когда ниоткуда не ожидали утешения, они столь смело приступили к этому делу, то не тем ли более это возможно теперь, когда, по благодати Божией, везде во вселенной пребывают верные? И остался ли бы тогда кто язычником? Я, по крайней мере, думаю, никто: таким образом мы всех склонили бы и привлекли бы к себе»[9].

 

   Православный социализм не может быть явлен иначе, чем через посредство людей, имеющих богатство праведное с благотворением

 

Основатель Крестовоздвиженского Трудового Братства – этого прообраза православного социализма - Николай Николаевич Неплюев[10] происходил из богатого, именитого и очень древнего русского рода. Верою и правдою его предки не одно столетие служили России и ее царям. За службу им были дарованы богатые имения, Божьими управителями коих они были не одно столетие. Но пришли другие времена. В конце XIX столетия в России стал бурно развиваться капитализм, с его культом служения богатству. Становление мамонического общества в России привело к тому, что в полный рост встала проблема спасения в условиях, когда миллионы и миллионы людей пошли на поклонение золотому тельцу. Николай Николаевич Неплюев, наблюдая разрушительное шествие капитализма в России, пришел к выводу: чтобы противостоять неистовству корысти, «любовь должна быть стройно организована». Возможность этой «стройной организации добра» он увидел в Трудовом Православном Братстве, основателем которого он и стал, вложив в это дело всю свою душу и сердце, все имение свое. Обращаясь к таким же как был сам богатым собственникам, Николай Николаевич Неплюев говорил[11]: «Повинны и те из дворян, которые сохранив родовые поместья, не смотрели на свое богатство как на священный талант, полученный ими от Бога... даже и те, которые растрачивали этот талант на бессистемную благотворительность, не организующую жизнь на добрых началах, обманывая представителей рутины жизни, внушая им убеждение в праве бедных требовать денежных подачек от богатых, мирясь со строем жизни, основанным на корыстной борьбе, а не на христианском милосердии». Николай Николаевич Неплюев призывал к творческому отношению к благотворительности, к ее переосмыслению с позиций времени: «Рутинное отношение к благотворительности так укоренилось, что даже люди доброй воли сомневаются в том, что лучше, - разумная или неразумная благотворительность. Более того, сомневаются даже, можно ли разумную благотворительность назвать вообще благотворительностью, в одинаковой ли степени она душеспасительна, что лучше, - дать денежную подачку, оказать материальную поддержку, или на всю жизнь стать честным братом для человека, всю жизнь слить с его жизнью, братски помогая становиться ему достоянием Божиим». Без изменения отношения к благотворительности, по убеждению Неплюева, зачахнет сама благотворительность: «Из рутинного понимания благотворительности не только не вытекает систематическая деятельность в направлении организации жизни на братских началах, но даже деятельность эта становится невозможной: труды, нравственные силы и все материальные средства уходят без остатка в пучину моря житейского». Бессистемная благотворительность, убеждает Неплюев, часто приносит вред и усыпляет совесть: «На деле это любовь до крайности близорукая, настоящая апофеоза близорукости сердца. Бессистемная благотворительность, даже самая искренняя, основанная на чувстве сердечного участия, живой жалости - только паллиатив, не только не подготовляющий лучшего будущего, не организующий жизнь на началах добра и любви, но, напротив, часто вредный, усыпляя совесть, покрывая грязь и безобразие жизни цветами совсем неестественными, несоответствующими «основам» этой жизни... Это настоящее вливание вина нового в мехи ветхие». Неплюев заключает: «...Бессистемная благотворительность - путь «вычерпывания ковшиком моря зла и страданий».

Николай Николаевич Неплюев, призывая к тому, что «любовь должна быть стройно организована», не действовал самочинно. Он взял благословение на организацию Крестовоздвиженского Трудового Братства у святого праведного Иоанна Кронштадтского и преподобного Варнавы Гефсиманского. Вот что сказал Неплюеву святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Пошел за Христом, нельзя, чтобы не гнали, не злословили, не ненавидели за имя Его. Радуйся тому. Это доказательство, что ты служишь делу Божию, а не делаешь дело человеческое. Терпи. Даст Бог, смягчатся сердца гонящих тебя и тебе даст Господь терпение и великодушие, и кротость, и смирение, и любовь». Затем дал благословение: «Да даст тебе Господь успех во всех добрых начинаниях твоих», «рад, что с тобою познакомился, я нашел в тебе истинно русского дворянина, занимающегося истинно дворянским делом». Царская власть в лице Императора Александра III тоже дала разрешение на создание Братства. Таким образом, мы видим, что духовные и государственный столпы России единодушно дали добро на преображение социальной действительности в духе православного социализма под началом Церкви и Христа Жизнодавца.

Довольно часто православных социалистов обвиняют в том, что они де неуважительно относятся к людям, имеющим богатство с правдою и благотворением. Это неправда: мы с уважением относимся к людям, имеющим праведное богатство и оказывающим из него помощь бедной братии согласно церковному преданию и при посредстве Церкви. Но мы видим и правоту Николая Николаевича Неплюева, который призывал к «стройной организации добра», к совершенствованию форм благотворительности, и не самочинно, а согласно церковному преданию и при посредстве Церкви. Видим мы и то, что капитализм, переходя в стадию «глобализации по-американски», зажимает все плотнее и плотнее в тиски маммоны православных предпринимателей, в том числе и тех, что имеют богатство праведное и с благотворением. Конечно, все возможно Богу: даже и в таких тяжелейших условиях остаются  праведники и среди богатых людей. Но мы и голос Христа всегда слышим: «...Написано также: не искушай Господа Бога твоего (Матф.4:7)». Не причудой богатого собственника было создание Крестовоздвиженского Трудового Братства Николаем Николаевичем Неплюевым, но его примером Божий Промысел указывает путь спасения для многих христиан во времена торжества маммоны. И речь в первую очередь идет даже не о богатых людях, имеющих богатство праведное с благотворением, а о сотнях тысяч, миллионах бедных христиан, которых нынешняя капиталистическая социально-экономическая действительность может ввергнуть в соблазн, подвигнуть к служению маммоне. Да и для тех православных предпринимателей, что имеют неправедное богатство, тоже должна быть надежда. Их даже призывает к обретению надежды Сам Иисус Христос: «И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители (Лук.16:9)». Разве это не спасение приобрести друзей – святых  бессребреников Торжествующей Церкви, которые будут молиться за нас, -  богатством неправедным?

Николай Николаевич Неплюев своим примером показал, что лишь добровольное движение богатых людей в сторону «стройной организации добра» является истинным фундаментом православного социализма. Собственно говоря, это было явлено и в Новорожденной Церкви, когда многие богатые люди продавали свои имения и всякую собственность и разделяли всем по потребностям. Без такого рода стремления богатых православных людей объединиться в Единую (то есть одну) Православную Трудовую Общину православный социализм невозможен в принципе. Чем они отличаются от тех предпринимателей, что не имеют отношения в Православию? Помимо умения организовывать хозяйственную деятельность, они имеют через Причастие в себе живущего Христа, Который и есть Царство Божие внутри нас, наставляющего их на всякую правду. Нет сомнения в том, что они станут верными служителями Бога в Единой Православной Трудовой Общине. 

 

 Может быть, пришло время Совета заинтересованных мирян по вопросу альтернативы «глобализации по-американски»?

 

    Все большее и большее число православных христиан начинает понимать, что Россия находится накануне величайших потрясений. И дело не только во внутренних социальных, экономических, политических, нравственных и прочих напряжениях, но и в том, что  нынешние власть предержащие вошли в настолько тесный контакт с западной элитой, настолько раскрылись перед ней, что оголили все свои... мыслимые и немыслимые тылы. Они доверились «хорошим парням» с Запада так, как можно доверяться лишь Богу и особо близким друзьям. Их можно сравнить с Самсоном, доверившим Далиде свою тайну...

 Но что делать тем православным мирянам, что не желают одевать себе на «шею» «электронный ошейник» «глобализации по-американски»? Как им существовать? Как не отпасть от Бога во времена надвигающегося от геополитического землетрясения «цунами»? Можно ли считать православный социализм в форме Единой Православной Трудовой Общины альтернативой «глобализации по-американски» и электронному рабству? Или искать спасение от разрушительной геополитической волны в так называемом «народном капитализме»? Совершенно очевидно, что эти вопросы требуют срочного и глубокого обсуждения на Совете всех заинтересованных в рассмотрении этого вопроса мирян Русской Православной Церкви.

Но где такого рода Совет может состояться? Представляется, что лучшего места, чем духовный центр России, то есть Дивное Дивеево, сегодня не найти. Ежегодно первого августа к батюшке Серафиму собираются многие тысячи православных людей со всех концов православного мира. В Дивееве созданы неплохие условия для приема больших масс паломников. Единственный вопрос – это аренда помещения для проведения Совета, работы его секций. Правда, летом в других местах этот вопрос довольно часто решается таким образом: организаторы различного рода конференций арендуют помещения школ...

На Совете, помимо рассмотрения альтернативы, можно было бы рассмотреть все основные организационные, юридические, экономические, социальные и прочие вопросы,  которые могут возникнуть при создании Единой Православной Трудовой Общины.  

Но, может быть, автор, что называется, сгущает краски, торопит события, и нет никакой необходимости в обсуждении альтернативы «глобализации по-американски»? Во всяком случае, понятно то, что для такого рода Совета необходимо единодушие множества православных людей, видящих угрозу со стороны «глобализации по-американски», и не желающих идти в электронное рабство. Но нет никаких сомнений в том, что духовный центр России - это то место, где  могут рассматриваться такого рода вопросы, а неравнодушие к ним батюшки Серафима известно...