Николай Сомин
О христианском понимании общественных формаций
Даже поверхностный взгляд на современную социологическую науку позволяет увидеть, что она практически полностью находится под пятой американской социологии (или более точно: социологии западной, но идущей в фарватере американской). Будучи верной служанкой капитализма, американская социология всячески избегает серьезного обсуждения проблемы общественных формаций, которая ранее стояла главной в ряду социологических проблем человечества. Американская социология подразумевает, что есть только одна общественная формация – капитализм, и собственно тут и обсуждать нечего. А поэтому она уводит нас во всевозможные проблемы малых групп, общественного статуса индивида, гендера и пр. – всего, что не касается общественных формаций. Фактически американская социология является определенной формой манипуляции сознанием, выраженной в форме научного знания.
Впрочем, проблема общественного строя настолько важна, что совсем оставить ее без внимания современная социология не может. Да и американская социология тоже не могла, но всячески стремилась ее извратить. Так, появилась схема Тоффлера [1]: аграрное общество, индустриальное общество и постиндустриальное общество (на западе она считается непререкаемой). Или схема Карла Поппера [2]: тоталитарное общество, открытое общество. Или идеи Д. Белла [3] об информационном обществе. Вроде бы речь идет об общественных формациях, но везде происходит подмена идей солидарности и справедливости либо техницизмом, либо либерализмом. Хотя и классическая марксова схема общественных формаций (первобытно общинный строй, рабовладение, феодализм, капитализм, а затем могучим ураганом все это сметается и появляется коммунизм) далеко не удовлетворяет христианскую мысль – уж слишком все это материалистично и даже механистично. С точки зрения христианской мысли все это неудовлетворительно. В рамках христианской социологии проблема общественных формаций должна решаться на базе основных христианских ценностей и обязательно в христианском ареале, т.е. в странах и народах, выстроивших свою культуру на основе христианства.
В настоящей работе автор ставит своей целью дать вариант решения этой задачи. При этом предполагается сконструировать классификацию обществ, отражающую прежде всего духовную сторону человеческой природы. В работе [4] предложена предварительная классификация. В настоящей статье эта концепция расширяется и уточняется.
Лицо общественной формации определяется ее идеологией. Под идеологией понимается комплекс идей, побуждающих людей объединяться в общество того или иного типа. Запрет на рассмотрение идеологии в американской социологии является просто приемом, чтобы протащить одну идеологию – идеологию культа денег, мамонизм. Важно отметить, что именно идеология характеризует общественную формацию – форма государственности принципиальной роли не играет, и поэтому в качестве параметра классификации не участвует.
Может быть, еще более важно, что идеология является духовным феноменом. Она двигает людьми не силой, а мыслью. При этом идеологию условно можно разделить на две составляющие:
· мировоззренческую и
· социально-экономическую.
Основанием выделения именно этих аспектов служит основная заповедь христианства. Ибо первая составляющая отвечает на вопрос любви к Богу, вторая – любви к ближнему. И как неразрывны эти заповеди в христианстве, так же связаны эти составляющие в идеологии – их нельзя рассматривать независимо, поскольку они влияют друг на друга, образуя единый сплав – крепкий или рассыпающийся, целебный или радиоактивный.
Мировоззренческую позицию пока мы будем характеризовать двумя значениями (напомним, что мы рассматриваем христианский/постхристианский мир):
«Христианство». Это означает, что христианская вера является мировоззрением большинства граждан и христианская церковь, исповедующая Христа как Бога, играет важную, социообразующую роль в обществе. Однако такое было в истории далеко не всегда. Человечество теряло веру в Творца, перенося свое упование на творение – человека. В результате мировоззрение приобретало иную форму:
А именно форму светского гуманизма, где человек является «богом», мерой всех вещей. Это мировоззрение подразумевает секулярность, атеизм и упование на науку как источник истины.
Что касается социально-эконоической оси, то на наш взгляд ее лучше всего характеризует именно тип собственности. Вновь подчеркнем, что тут нет возврата к материализму. Ибо форма собственности – духовная категория, определяющая определенные формы взаимоотношений между людьми, прежде всего – отношения любви, солидарности и антагонизма, ненависти. Мы вводим только две градации: Частную собственность на средства производства и Общественную собственность на средства производства, не рассматривая всевозможные промежуточные случаи.
Отложив на абсциссе формы собственности, а на ординате – типы мировоззрения, мы имеем четыре точки пересечения. которые соответствуют четырем идеологиям, каждая из которых порождает особый социальный строй. Подробно они рассмотрены в [4], и поэтому ограничимся краткой их характеристикой.
Сначала о социумах, мировоззренческой основной которых является христианство.
Сотериологическое общество (СО). Его мировоззрение – вера во Христа; тип собственности – частная. Это общество, где духовная власть Церкви сочетается с сильным государством, так что христианская вера сливается с государственной идеологией. Эта идеология – спасение в вечности, которое мыслилось как индивидуальное усилие, вопреки социальной реальности. А эта реальность характеризуется частной собственностью и, как следствие, значительным имущественным расслоением. Поскольку мировоззрение тут вступает в противоречие с социальной составляющей, то христианство остается храмовым и отчасти бытовым, не выплескиваясь в повседневные социальные трудовые отношения. Сотериологическое общество существовало в Византийской империи, средневековых государствах Западной Европы и долгое время в России.
Христианский социализм (ХС) – это общество, где основную социообразующую роль играет Христианская Церковь, а экономический строй характеризуется общественной собственностью. Общественная собственность, будучи по сути дела проекцией христианской нравственности на социальную сферу, позволяет христианству выйти из храма и стать идеологической основой всех сторон жизни общества, включая трудовые отношения. Христианство и социализм не только совместимы друг с другом, но предназначены Господом как духовная и материальная стороны единой жизни общества в Боге. Христианский социализм – реальная цель на пути нашего общественного преображения.
Светский гуманизм, как мировоззренческая основа в зависимости от социальной составляющей тоже приобретает различную окраску.
Если наличествует частная собственность (и ее неизбежное следствие – тотальный рынок), то светский гуманизм превращается в религию денег. И тогда возникает
Мамоническое общество (МО) – общество светского гуманизма, но частной собственности. Там власть денег тотальна. Ныне мамоническое общество господствует практически во всем мире.
Если побеждает общественная собственность, то светский гуманизм приобретает характер стремления к неопределенному светлому будущему. Тогда возникает
Коллективистское общество (КО). Оно характеризуется сочетанием светского гуманизма и общественной собственности на средства производства. Это особый тип духовности, с которым мы хорошо познакомились в советский период и который тогда превратился в религию. Возникла и соответствующая церковь – КПСС. Это была попытка сформулировать «естественный закон», ибо по апостолу Павлу «дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их» (Рим.2,15). Хотя многое было просто взято из христианства, но отсутствие Бога в светском гуманизме неизбежно приводило к обожествлению человека и его дел – «мы покоряем пространство и время, мы – молодые хозяева земли». Коллективистское общество было в СССР и отчасти в странах социалистического содружества.
Указанные четыре общественные формации образуют как бы базовый «четырехугольник» – в их рамках по большей части вращалась общественная теория и практика. Отметим, что все типы формаций причастны России. Три из четырех – СО, МО и КО были пройдены Россией за какие-нибудь полтора века. А четвертый – христианский социализм – является русской идеей, к которой Россия стремится в течение всей своей истории.
Апокалиптические формации
Но ограничиться только «четырехугольником» было бы неверно – необходимо рассмотреть и возможные типы, так или иначе предсказанные христианскими пророчествами, и в частности – Откровением Иоанна Богослова. Дело в том, что процесс разделения добра и зла, отделения пшеницы от плевел, постоянно идет, и для характеристики будущих, описанных в Апокалипсисе, состояний общества потребуются полярные, крайние мировоззренческие позиции. Их мы назовем «церковь любви» и сатанизм. Первая из них характеризуется пламенной верой во Христа и не декларациями, а реальной, нелицемерной любовью членов общества к Богу и ближнему. Второе же (сатанизм) есть расчеловечивание, уничтожение человека как ценности и выплескивание на историческую арену темных, инфернальных сил. Это время антихриста, время его печати.
Казалось бы, появляется еще четыре возможных общественных формации. Но церковь любви никак нельзя мыслить совмещенной с частной собственностью. И наоборот, сатанизм, расчеловечивание только и может укрепиться на земле на основе мамонизма, т.е. тотальной частной собственности. Поэтому Апокалипсис дает нам два новых общественных строя, а именно:
Христократическое общество (ХО). Это общество-Церковь. Это общество, где любовь реализуется во всех его сферах. Разумеется, общество любви совместимо только с общественной собственностью. Реализация такого общества в большом масштабе возможно только при явном присутствии и действии Господа.
Общество зверя (ОЗ). Тут сатанистская религия совмещается с частной собственностью. Общество зверя осуществится в последние времена, когда «два зверя» из Откровения наложат «начертание зверя» на лоб или руку (Откр.13,16), в результате чего жизни подавляющего большинства людей станут зависеть от воли «первого зверя». Это будет «посткапиталистическое» общество с криминальной экономикой и тяжелейшей тиранией.
Таким образом, «четырехугольник» превращается в «пропеллер» – фигуру из шести общественных формаций, представленную на Рис .1.
Рис.1. Схема общественных формаций.
ХО – христократическое общество
СО – сотериологическое общество
ХС – христианский социализм
МО – мамоническое общество
КО – коллективистское общество
ОЗ – общество зверя.
Приведенная схема позволяет лучше уяснить понятие христианского социализма. Дело в том, что зачастую под христианским социализмом понимают общество любви. Однако это не так. В нашей схеме общество любви (ХО) и христианский социализм (ХС) разведены и являются разными общественными формациями.
Христологическое общество – это общество очень высокой нравственности, общество праведников, объединенных нелицемерной любовью, общество, где отсутствуют эгоисты, не способные к проявлению любви. Такое общество в больших масштабах немыслимо без явного присутствия Господа, который произведет сепарацию овец от козлищ (Мф.25,31-46). Это Царство Боже, сошедшее на землю. В Апокалипсисе оно изображается в виде символа Тысячелетнего Царства «И царствовали со Христом тысячу лет» (Отк.20,4) или символа Нового Иерусалима (Отк,21,2). Христологическое общество придет только с наступлением эсхатологических событий.
Христианский социализм качественно ниже. Это общество, где имеет место христианская идеология и христианская государственность. Но это отнюдь не общество праведников, поскольку никакого разделения на представителей добра и представителей зла в нем нет. Пшеница в нем растет наряду с сорняками и прополка еще не совершилась. И поэтому там любовь сосуществует с эгоизмом, хотя и придушенным и не позволяющим себе нагло править людьми. Поэтому это общество, где заповеди Христовы составляют костяк идеологии, общество справедливости, общество, где трудятся и понимают ценность труда, общество, где нет и не может быть олигархов. Христианский социализм – это лучшее, чего может достичь человечество в «текущей» обычной истории. И мы должны надеяться, что ХС будет непременно у нас в России реализован, хотя бы на короткое по историческим меркам время.
Переходы между общественными формациями являются трансформациями общества, совершающимися либо постепенно, эволюционно, либо путем революций. Важно отметить, что нет никакого «железного» закона, вынуждающего историю совершать те или иные трансформации. Переходы в другое общественное состояние объясняются не развитием производительных сил, как в марксизме, а происходящими в обществе духовными процессами, когда содержание (нравственно-духовный уровень общества) стремится воплотиться в наиболее подходящую форму мировоззренческих установок и общественных отношений.
Рассмотрим ряд трансформаций, в принципе возможных в рамках предлагаемой модели.
Переход СО-МО из сотериологического общества в мамоническое. Это наиболее массовая трансформация, произошедшая со многими и многими нациями в новое время. В нейтральных терминах – это переход от традиционного общества к индустриальному, хотя с нравственной точки зрения она представляет собой спуск вниз. Россия тоже его испытала во второй половине XIX века. Обратный переход МО-СО чают все наши консерваторы. Однако представляется, что при сохранении капиталистического способа производства такой переход крайне проблематичен.
Переход СО-ХС от сотериологического общества к христианскому социализму – его все время ждал Господь от Византии, но не дождался – византийское общество так и не смогло свою храмовое христианство распространить на трудовые отношения Кажется, именно это желал сделать Златоуст в Константинополе, когда призывал своих прихожан последовать примеру первохристиан и обобществить свое имущество. Впрочем, от России этот переход тоже ожидался, но революция пошла по другому пути. Обратный переход – спуск в долину с высокой вершины – в принципе возможен.
Переход МО-КО от мамонизма к коллективистскому обществу возможен в результате социалистической революции (кровной или бескровной). Русская революция 1917 была именно таким переходом. Обратный переход КО-МО явился причиной гибели СССР в 1991 г.
Переход СО-КО из сотериологического общества в коллективистское – его примером является тоже октябрьская революция 1917 г. Хотя Россия к этому времени уже находилась в состоянии МО, но все же полного перехода к М не было – Россия находилась в промежуточном состоянии и многие черты сотериологического строя еще не были тогда уничтожены. И поэтому переход СК явился цивилизационной катастрофой: изменился и способ производства, и отношение к вере. Обратный переход КО-СО – опять-таки мечта многих патриотов в советское время; поэтому они и поддержали контрреволюцию 1991 г.
Переход КО-ХС от коллективизма к христианскому социализму – это был естественный путь эволюции советского социализма: партия должна была отбросить доктрину атеизма и объединить свои усилия с Церковью. К сожалению, этот путь не реализовался. Обратный переход ХС-КО – атеистическая революция – теоретически возможен, но пока говорить об этом рано.
Переход МО-ХО от мамонизма к христократии возможен только под действием сугубой благодати в последние времена. Хотя не исключено, что капитализм упадет еще до эсхатологических времен (гибель вавилонской блудницы). Обратный переход в принципе возможен – вызревание критической массы зла и срыв. Кто знает, может быть об этом повествует апокалиптическое пришествие Гога и Магога после Тысячелетнего царства.
Переход ХС-ХО – «будьте совершенны, как совершен Отец ваш небесный». Это путь к Новому Иерусалиму, к обществу любви, который возможен только явным действием Христа.
Наконец, переход МО-ОЗ из мамонизма в общество зверя – этот процесс начинается на наших глазах. Мамона оказывается лишь средством исполнения страшного замысла духовного уничтожения человечества.
Позиция Церкви по отношению к различным общественным формациям
В работе [5] были описаны парадигмы церковного отношения к собственности. Важнейшими из них являются три:
· святоотеческое учение (общая собственность выше частной);
· «умеренная доктрина» (собственность допустима, но прилепляться к ней душой – грех) и
· «протестантская этика» (богатство и собственность – положительные христианские ценности).
При этом отмечалось, что при попытке соотнести эти парадигмы с христианскими конфессиями, это удается сделать только для пары протестантизм – протестантская этика. Однако соотнесение может быть более полным, если церковные парадигмы сопрягать с общественными формациями. Тогда:
· святоотеческое учение соответствует христианскому социализму;
· умеренная доктрина соответствует сотериологическому обществу;
· и наконец, протестантская этика соответствует мамоническому обществу.
Объяснение тут лежит на поверхности: Церковь всегда стремилась так или иначе приспособиться к тому обществу, в котором она существует. Такой конформизм является необходимостью – надо налаживать отношения с властями, надо сохранять и умножать паству и т.д. Поэтому, живя в определенном социальном строе, Церковь начинает лояльно к нему относиться, и эта лояльность выливается в соответствующую церковную парадигму.
Это соответствие особенно ярко выступает, если вопрос рассмотреть с исторических позиций. И святоотеческая и «умеренная» позиции родились еще в период гонений, когда христианство не было государственной религией, причем святоотеческая позиция превалировала. Однако с началом константинопольского периода Церкви, когда она вступила в «симфонию» с государством, началось противостояние этих доктрин, которое достигло максимума при жизни св. Иоанна Златоуста – великого апологета святоотеческой позиции. Но после гибели Златоуста святоотеческая доктрина стала уступать «умеренной» и вскоре практически сошла на нет. Это и не удивительно: Византия прочно стала сотериологическим обществом, для оправдания которого пригодна именно «умеренная» доктрина. Так и не сумев достичь в своем социально-духовном развитии христианского социализма, Византия бесславно кончила свое существование. В Европе же началась трансформация СО-МО, которая привела в конце концов к победе мамонического строя, что и вылилось на Церковном уровне в преобладание протестантской этики.
Однако, как быть с оставшейся вершиной (КО) базового «четырехугольника»? Видимо, КО существовало слишком короткое для Церкви время, чтобы она смогла ясно сформулировать соответствующую парадигму. Тем более это верно для двух будущих апокалиптических обществ: ХО и ОЗ.
Впрочем, история еще не кончилась, и поэтому в дальнейшем можно ждать появления новых церковных парадигм, соответствующих оставшимися вершинам.
Литература
1. Э. Тоффлер. Третья волна. – М: АСТ, 2010. – 784 с.
2. Поппер К. Открытое общество и его враги (в 2-х томах). — М.: Феникс, Международный фонд «Культурная инициатива», 1992. — 448+528 с.
3. Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. — Москва: Академия, 1999. – 783 с.
4. Н. Сомин. Трансформация общества: очерк христианской социологии. http://www.chri-soc.narod.ru/transformacia_obshestva.htm
5. Н. Сомин. Три парадигмы имущественной христианской этики и судьбы России. Тезисы. http://www.chri-soc.narod.ru/paradigm2.htm
19.08.14
