Сомин Н.В.
I
Если завести с православным человеком разговор о социальной справедливости, то очень вероятно, что в ответ вы получите презрительную улыбку. А кое-кто из батюшек вам популярно разъяснит, что жажда социальной справедливости – это не что иное как зависть шариковых к состоятельным людям, чувство постыдное, которого христианин должен чураться. Думается, что такое отношение к социальной справедливости как раз нельзя назвать справедливым, и нам, православным социологам, следует со всей серьезностью отнестись к этому понятию.
II
Прежде всего, зададим вопрос: социальная справедливость «С небес, или от человеков»? Надеюсь, что ответ очевиден, поскольку Писание недвусмысленно говорит о ее Божественном источнике.
В Ветхом Завете повествуется, как Господь дает еврейскому народу Закон, который можно характеризовать двумя словами – социальная справедливость. «Субботний год», «Юбилейный год» – эти установления Закона не позволяли скапливаться в одних руках большим денежным и земельным владениям. Закон также обязывал заплатить наемнику «до захода солнца», предлагал справедливые нормы против воровства и причинения хозяйственного ущерба, запрещалось ростовщичество, вводилась система платы левитам, исключавшая их бедность, но не позволявшая неограниченно наживаться.
То же и в Новом Завете: там Господь говорит: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его» (Мф,633), «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф.5,10). ), или «Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф.5,20). Тут везде «правды», «за правду», «праведность» есть перевод греческого «дикэос’ини» - справедливость, правда. Правда Божия – вот на чем стоит справедливость и в Ветхом и в Новом заветах. И эту правду возвещает Сам Спаситель, утверждая социальную справедливость с огромной силой: «блаженны нищие» (Лк.6,20) («духом» в Евангелии от Луки появилось только в VIII веке); «горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк.6,24).
Господь настолько заинтересован в осуществлении социальной справедливости, что готов ее недостаток в земной жизни восполнить на Небесах. Воздаяние справедливости на Небе – тема в Евангелии неоднократная. Яркий пример – притча о богаче и Лазаре (Лк.16,19-31).
Итак, Сам Господь оправдывает социальную справедливость и требует ее установления. И потому христианин должен бороться против ее попрания, причем в этом, грешном и падшем, мире. И скептические ухмылки по поводу социальной справедливости совершенно неуместны. Тем более, что чувство справедливости кардинально отличается от зависти. Чувство справедливости требует восстановления правды, и потому добиваться справедливости можно не только за себя, но и за других – именно так в основном и поступают справедливые люди. Зависть же – чувство сугубо личное, возникающее вследствие неудовлетворенных амбиций. Тут совершенно разные мотивы, и потому справедливые люди, как правило, независтливы. Вольная или невольная подмена справедливости завистью должна быть изжита, ибо она приводит к дискредитации справедливости – одной из самых фундаментальных ценностей Божьего мира.
III
Но почему социальная справедливость так важна для людей? Да потому, что это мера здоровья общества. А здоровье бывает разное, но без какого-то здоровья организм умирает. Так и со справедливостью: степень справедливости может быть различной, но если она вовсе отсутствует, то общество рассыпается в прах. И потому социальная справедливость, пусть в несовершенной форме присутствует в любом обществе. Более того, оказывается, что чувство справедливости – чувство глубочайшее, сродни совести, чувство, укорененное в каждой душе, заложенное туда Самим Богом, чувство, ответственное за социальную жизнь человека. И именно поэтому, хотя справедливость они трактуют по-разному, но сама необходимость ее соблюдения для большинства очевидна. Справедливость оказывается ничуть не менее важной ценностью, чем свобода. Но, конечно, ценностью для этого, падшего мира. Смысл справедливости – в обеспечении достойной жизни человека в обществе. Обществе земном и грешном. Но поскольку еще Аристотель определял человека как «существо общественное», недвусмысленно намекая, что вне общества человек человеком стать не может, то соблюдение социальной справедливости означает сохранение образа Божия в человеке.
Более того, оказывается, что уровень справедливости является мерой любви в обществе. Заряд любви как бы материализуется в соответствующих нормах социальной справедливости. Какова любовь, такова и справедливость, и наоборот. И если справедливости нет (точнее, относительная справедливость на низком уровне), то разговоры о любви носят оттенок демагогии – она в обществе отсутствует. Разумеется, любовь совсем исчезнуть не может, но тогда она умаляется, уходит в чисто личные контакты, не выходя на уровень социальных отношений. Наоборот, на высоких ступенях нравственности любовь и справедливость все более сближаются. В Боге Божественная любовь и Божественная справедливость совпадают, получая название Божией Правды.
«Блаженны алчущие и жаждущие правды» (Мф.5,6) сказал Господь. Заметим, что и тут употреблено «дикеосини» – справедливость. И дай Бог, чтобы эта жажда правды-спаведливости никогда не оставляла нас, христиан.
Спаси Господи.
