Михаил АНТОНОВ. КАПИТАЛИЗМУ В РОССИИ НЕ БЫВАТЬ!
У меня в руках номер «Известий» за 19 января 1989 года. Тогда мало кто обратил внимание на статью известного журналиста-международника Мэлора Стуруа «СТЫКОВКА, или «Трёхсторонняя комиссия» интервьюирует перестройку», которую я привожу здесь почти целиком:
Они приехали в Москву, чтобы пощупать её собственными руками. Они приехали в Москву, чтобы узнать о ней из первых рук. «Она» - это наша перестройка. «Они» - это руководители и представители так называемой «Трёхсторонней комиссии».
Что представляет собой «Трёхсторонняя комиссия», посланцев которой принял 18 января в ЦК КПСС М.С.Горбачёв?
«Трёхсторонняя комиссия» была создана в октябре 1973 года в Токио. Это международная неправительственная организация, которая согласно своему статусу преследует цели «осуществления разнообразных анализов и исследований, направленных на гармонизацию политических, экономических и культурных отношений между Западной Европой, Северной Америкой и Японией». Комиссия насчитывает на сегодняшний день 330 членов из 14 стран. Это виднейшие деятели политического, делового и научного мира США, Западной Европы и Японии. Поначалу комиссия была основана на трёхлетний срок. Однако её деятельность оказалась настолько успешной, что этот срок стал регулярно продлеваться. (Срок очередного продления до 1991 года.)
Непосредственным поводом для создания «Трёхсторонней комиссии» явилась необходимость включить Японию в результате роста её экономической мощи в «партнёрский диалог» с Соединёнными Штатами и Западной Европой. Однако уже на первом этапе деятельность «Трёхсторонней комиссии» не ограничивалась только целью налаживания «партнёрского диалога» со Страной восходящего солнца. Комиссия вплотную занималась проблемами, связанными с положением в развивающихся странах, именуемых в её лексиконе «третьим миром».
Наконец, в поле зрения «Трёхсторонней комиссии» были, разумеется, и отношения Восток – Запад. Эта сторона деятельности комиссии оказалась наиболее сложной. Справедливость требует подчеркнуть, что сложности носили обоюдный характер. С одной стороны, мы рассматривали «Трёхстороннюю комиссию» в качестве некоего генерального штаба монополистического капитала и в первую очередь транснациональных корпораций, плетущего сети международных интриг против социализма. С особым значением подчёркивалось то обстоятельство, что первым директором комиссии был Збигнев Бжезинский. (Ныне у комиссии нет директора. Эта должность упразднена. Сейчас её возглавляют три секретаря, избранные членами соответствующих регионов – США, Западная Европа, Япония.)
С другой стороны, и «Трёхсторонняя комиссия» в своём подходе к Советскому Союзу и социалистическим странам во многом руководствовалась стереотипами, сложившимися в период «холодной войны» и конфронтационных лет. Любопытная и во многом парадоксальная деталь: в то время как мы рассматривали «Трёхстороннюю комиссию» как «осиное гнездо» империализма, ультраконсервативные силы на Западе, в особенности в США, считали, что она «заигрывает с социализмом». Дэвид Рокфеллер, бывший председатель совета директоров банка «Чейз Манхэттен», являющийся секретарём комиссии с американской стороны, говорил мне, что «десант» этой комиссии в Москву неоднократно тормозился именно консервативными силами. Впрочем, объективности ради необходимо сказать, что здесь сыграли роль и такие события, как ввод советских войск в Афганистан, а позднее события в Польше начала 80-х годов.
Подводя итоги встречи с представителями «Трёхсторонней комиссии», М.С.Горбачёв сказал: Наша перестройка состоится, но мы ожидаем «перестройки» и с вашей стороны. Сам факт пребывания в Москве представителей «Трёхсторонней комиссии» является показателем того, что перестроечные ветры уже стали надувать её паруса. Новое политическое мышление властно проникает и в экономическую сферу, диктуя интернационализацию механизмов общения, модернизацию мировых экономических связей, без чего нельзя рассчитывать на полноценное оздоровление международных отношений. Интегрирование Советского Союза в мировую экономику принципиально вопрос решённый. Речь идёт об этапах и формах этой интеграции. (Выделено мной. – М.А.) «Трехсторонняя комиссия» занята сейчас подготовкой нового специального доклада, посвящённого отношениям Восток – Запад в условиях, создаваемых в мире перестройкой, происходящей в Советском Союзе, а также внешней политикой, основанной на новом мышлении. Авторами доклада будут бывший президент Франции Валери Жискар дЭстэн от Западной Европы, бывший японский премьер-министр Ясухиро Накасонэ от Японии и бывший государственный секретарь США Генри Киссинджер от Северной Америки.
Авторы будущего доклада отказались дать мне детальное интервью о своих намерениях и впечатлениях, заявив, что они как раз и будут суммированы в этом докладе. Ожидается, что доклад будет представлен на обсуждение пленарной сессии «Трёхсторонней комиссии», которая состоится в апреле текущего года в Париже, и лишь затем опубликован. Тем не менее, все мои собеседники соглашались с тем, что органическое включение советской экономики в мировую, их интегрирование – веление времени. (Выделено мной. – М.А.) Когда и как? – вот что их интересовало. Вот почему они не столько давали интервью, сколько брали их. Собственно говоря, всё пребывание представителей «Трёхсторонней комиссии» в Москве вылилось по существу в одно перманентное интервью, в котором интервьюируемыми были все мы – от простых советских граждан, виднейших советских учёных-экономистов и политологов до главы нашего государства.
Во время встречи в ЦК КПСС М.С.Горбачёв сказал, что меняются и капитализм, и социализм. Эти перемены диктуются новыми реалиями и процессами, к которым обязаны адаптироваться обе системы. Процесс адаптации сложен по существу. Сложен он и в психологическом отношении. Он не может базироваться на примитивной оценке друг друга: «загнивающий капитализм», с одной стороны, а с другой стороны, социализм, как «несостоявшееся дитя цивилизации», место которому на свалке истории.
Как бы подводя итоги встреч «Трёхсторонней комиссии» в Москве, Дэвид Рокфеллер сказал, что беседа с М.С.Горбачёвым дала большой заряд мысли и позволит комиссии составить обстоятельный доклад, который буду читать во всём мире. Апрель не за горами. Будем надеяться, что доклад комиссии объективно отразит те перемены, которые произошли и происходят в мире, в частности, в отношениях Восток – Запад. И не только отразит, но и даст новый импульс их дальнейшему развитию и углублению».
В этой хвастливой статейке непонятно многое. Например, в ней говорится, что мы считали «Трёхстороннюю комиссию» неким генеральным штабом монополистического капитализма. Более того, некоторые авторы находили, что эта комиссия – если не само мировое правительство, то, во всяком случае, его очень важный орган. Известный в своё время публицист А.Цикунов (Кузмич), умерший при невыясненных обстоятельствах, основываясь на документах ООН, писал о создании « единого мирового центра с единым централизованным распределением капиталов, товаров и рабочей силы, в конечном счёте – сырья», где железная гвардия международных сил ТНК (транснациональных корпораций) будет создавать «мировой правопорядок и стабильность». (Цитирую этого автора по приложению к книге Энтони Саттона «Власть доллара» М. 2003).
Цель этого «всемирного Госплана» - в «сохранении контроля над естественными и природными ресурсами Земли в руках промышленно-финансовой элиты мира». В числе мер, направленных на её достижение, называлось, например, «искусственное сокращение населения в Азии, Африке и СССР». Это логично:
«Вспомогательное народонаселение нерентабельно в условиях индустриализации: оно не окупает вложенных в него средств для воспроизводства и для жизни» В странах, где население в основном вспомогательное, вводятся нормы потребительского ограничения на питание, жильё, ширпотреб, обучение, медицину и т.д. Существует практика талонов, карточек, пайков на минимальное выживание, ставятся «железные занавесы» для выезда людей этого сорта, деньги не конвертируются – они только символы пайка на выживание. Зарплата искусственно урезывается до нормы минимального пайка. Секрет прост: больше денег – больше дай товара, больше товара – больше расход сырья, в котором нуждаются люди основной категории в развитых странах».
Всё это и именовалось «гармонизацией международных отношений», ставшей предметом исследований «комиссии». Не случайно и создана она была именно в те годы, когда капиталистический мир испытал потрясения, вызванные энергетическим кризисом и другими пугающими событиями.
Вот что такое «Трёхсторонняя комиссия» в глазах многих наших соотечественников. Судя по тону статьи «Стыковка», её автор полагает, что эта наша оценка комиссии оказалась ошибочной. Но почему? Какие новые данные могли опровергнуть наши прежние представления? Оказывается, это советская «перестройка» плюс «внешняя политика, основанная на новом мышлении».
Но ведь в действительности никакой новой внешней политики, основанной на «новом мышлении», в мире не обнаружено. США и прежде вели себя как мировой жандарм, а после развала СССР вообще ощущают себя полными и единственными хозяевами планеты. И хищничества у монополистического капитала, особенно у транснациональных корпораций, ничуть не убавилось.
Далее, посланцы «Трёхсторонней комиссии» и Горбачёв договорились о том, что «интегрирование Советского Союза в мировую экономику принципиально вопрос решённый. Речь идёт об этапах и формах этой интеграции». Но разве СССР не был и ранее включён в мировую экономику?
Из нашей страны по трубопроводам текли на Запад потоки нефти и газа, а на Западе мы закупали зерно и промышленное оборудование. Кроме того, мы снабжали сырьём и энергией все социалистические страны, поддерживали оружием национально-освободительные движения во многих странах мира, строили за рубежом сотни крупнейших промышленных предприятий, принимали к себе на обучение молодёжь из десятков стран. И мы не были интегрированы в мировую экономику?
Были интегрированы, но не так, как хотелось бы «Трёхсторонней комиссии», не такими этапами и не в таких формах. То есть, мы были интегрированы как самостоятельное государство, и притом мировая держава. А «комиссии» нужно было, чтобы мы интегрировались в качестве сырьевого придатка развитых стран Запада. Вот зачем «комиссионеры» приехали в Москву. И нашли тут пособника в лице высшего руководителя правящей партии и государства.
Посланцы «комиссии» подготовили доклад об отношениях Восток – Запад, который, как они обещали, будут читать во всём мире. Не знаю, как с этим обстояло дело за рубежом, но советские люди так и не смогли ознакомиться с означенным докладом. И уж одно это обстоятельство свидетельствовало о том, что авторам доклада, как и их главному пособнику, было что от нас скрывать.
Вот почему встречу Горбачёва с «комиссионерами» надо рассматривать как тайное подписание акта о капитуляции СССР перед правящей элитой Запада.
Кто же был тот человек, который подписал этот акт с нашей стороны, кем он был на это уполномочен?
Говорят, карьера Миши Горбачёва началась с маленького подлога. Он стал кавалером ордена Трудового Красного Знамени якобы за работу помощником комбайнёра в течение нескольких лет. В действительности он просто подрабатывал на уборке урожая во время каникул, что было обычной практикой в сёлах Ставрополья. В МГУ он поступал сразу по окончании школы, а не после нескольких лет трудового стажа. Орден ему «сделали», и это помогло если не скрыть факт его нахождения на оккупированной территории, то нейтрализовать это обстоятельство, которое могло бы стать серьёзной помехой карьере. (Сам Горбачёв впоследствии беспощадно изгонял из аппарата ЦК хороших работников, у которых было подобное пятно в анкете.) Неглупый, работоспособный, говорливый и хитрый молодой человек с задатками лидера комсомольского толка (когда требовался талант не столько организатора, сколько умение проводить политбеседы по трафарету) поступил на юридический факультет МГУ и поселился в студенческом общежитии.
Никто из его тогдашних коллег, порой потешавшихся над его невежеством, никак не мог бы предположить, что этот не шибко эрудированный грубоватый провинциал с не очень грамотной речью станет руководителем величайшего государства планеты. Он, разумеется, и сам об этом не думал, а лишь стремился «выбиться в люди», что, в общем, было делом вполне естественным. Сокурсники считали его карьеристом.
Выросший в сталинские времена, Горбачёв изо всех сил старался показать себя верным учению Вождя, стал комсоргом факультета, в 1952 году вступил в КПСС, а затем был избран в состав парткома МГУ. Он активно участвовал в различных идеологических кампаниях, которые проводила партия, в том числе и в борьбе с космополитами, чем нажил себе немало недоброжелателей. В 1953 году он женился на студентке философского факультета Раисе Титаренко, тоже комсомольской активистке, вступившей в КПСС. Их семья образовала не «домашнюю церковь», а «домашнюю партячейку», где Раиса стала несменяемым секретарём.
Горбачёв показывал себя верным сталинцем, рыдал, когда стало известно о смерти Вождя, его чуть не задавили в толпе тех, кто хотел проститься с покойным. Он рассчитывал, что связи в райкоме КПСС позволят ему по окончании университета закрепиться в Москве. Но к власти пришёл Хрущёв, начавший постепенно развёртывать антисталинскую кампанию, и связи, которые прежде помогали Горбачёву, теперь стали его компрометировать. И пришлось ему после вуза в 1955 году отправляться на периферию, - хорошо хоть не на Дальний Восток или в Среднюю Азию, а на родное Ставрополье.
Горбачёв не пошёл на производство или в юридичемскую контору, а попросился на привычную ему комсомольскую работу.
Карьеру на родине ему пришлось начинать с самого низа – с должности заместителя заведующего отделом пропаганды и агитации крайкома ВЛКСМ. Поднимался он по ступеням иерархической лестницы неспешно и, возможно, так и застрял бы на третьестепенной должности, если бы руководителем краевой парторганизации не стал Фёдор Кулаков, человек инициативный и энергичный, обладавший государственным мышлением.
Кулаков встряхнул сонную парторганизацию, и под его руководством край добился заметных успехов в экономике, особенно в сельском хозяйстве. Новый руководитель вставал в 6 часов утра и сразу же отправлялся в поездки по колхозам, промышленным предприятиям и стройкам. Ему требовался грамотный и исполнительный помощник для проверки исполнения его указаний и принятых решений. Он познакомился с Горбачёвым, оценил его качества, идеальные именно для помощника, и вытащил из комсомольского болота. Со временем Горбачёв возглавил Ставропольский горком партии, а затем стал вторым секретарём крайкома КПСС.
Энергичная деятельность Кулакова была замечена в центре, его вызвали в Москву и назначили заведующим сельскохозяйственным отделом ЦК КПСС, затем он стал секретарём ЦК КПСС по сельскому хозяйству и был введён в состав Политбюро, где показал себя самым талантливым и инициативным членом. Покидая край, он рекомендовал на свой прежний пост Горбачёва, который, благодаря тому, что всюду сопровождал Кулакова, уже приобрёл репутацию специалиста по сельскому хозяйству, тем более что в 1967 году окончил Ставропольский сельскохозяйственный институт. Его кандидатуру поддержали те члены Политбюро, которые бывали на отдыхе и лечении в санаториях Минеральных вод, и уже успели его узнать, потому что он трогательно заботился о создании для них самых благоприятных условий и преподносил ценные подарки. Это требовало немалых денег. Подобно московским князьям, собиравшим со всей Руси ясык (дань) для Орды, Горбачёв, ублажая кремлёвскую орду, оставлял кое-что и для себя, в кругах краевой элиты его называли «Миша-конвертик».
В числе руководителей партии и страны, проводивших отпуск в Минеральных водах, был и Андропов. Обычно живший очень замкнуто, Андропов не мог не заметить Горбачёва, который ненавязчиво, но неизменно старался проявлять заботу и внимание по отношению к очень больному руководителю КГБ. Впрочем, ещё большую роль в этом сыграла Раиса Максимовна, которая сумела понравиться жене Андропова. Горбачёвы и Андроповы стали дружить домами, чего прежде (да и позднее) главный чекист страны никогда себе не позволял.
Так у Горбачёва появились в Москве сразу два могущественных покровителя – Кулаков и Андропов. Но действовать согласованно они не могли. По слухам, Брежнев однажды сказал, что хотел бы передать пост Генерального секретаря ЦК КПСС Кулакову, и тем самым, не желая того, подписал ему смертный приговор. И в ночь с 16 на 17 июля 1978 года сильный, здоровый, оптимистически настроенный Кулаков внезапно скончался.
Вероятно, Горбачёв считал, что достиг пика своей карьеры и вполне удовлетворился бы положением руководителя края, члена ЦК КПСС, одного из двухсот высших партийных функционеров Советского Союза. Его мысли были о том, как удержаться на достигнутом уровне, о пути «на самый верх» он, думается, и не помышлял.
Но Раиса Максимовна, женщина честолюбивая, тщеславная и настойчивая, бывая часто в Москве по своим диссертационным делам, могла сравнивать жизнь в провинциальном Ставрополе и в столице. Она настойчиво искала пути вхождения в ряды столичной элиты и побуждала мужа прилагать усилия для достижения этой цели.
Тут и помогло близкое знакомство Горбачёвых с Андроповыми. Говорят, Андропов разбудил в Горбачёве спящего честолюбца. Правильнее сказать, что это сделали два человека – Андропов и Раиса Максимовна.
Решение о переводе Горбачёва в Москву не могло быть принято без согласия второго по влиянию члена Политбюро – всесильного партийного идеолога Михаила Суслова, который сам когда-то возглавлял Ставропольский край. Суслов был аскет, и его расположения нельзя было приобрести подарками. Но Горбачёв обхаживал его подобно тому, как Чичиков обхаживал жёсткого повытчика, и в конце концов нашёл путь к сердцу и этого неподкупного партократа: он создал в крае музей Суслова, руководившего во время войны партизанским движением в крае.
В итоге Горбачёв, унаследовавший после Кулакова должность руководителя края, теперь заменил его и в Москве, став секретарём ЦК КПСС, в следующем году кандидатом, а ещё через год - и членом Политбюро.
Когда Андропов пришёл к власти, единственным близким ему членом Политбюро был Горбачёв. Андропов мог бы разогнать всё брежневское Политбюро, но этого нельзя было делать сразу, чтобы не посеять в обществе сомнения в легальности его восхождения «на трон».
Но его курс на обновление кадров был решительным. Он опирался на своих выдвиженцев, в числе которых были Егор Лигачёв и Николай Рыжков, ставшие секретарями ЦК КПСС. Валерий Болдин, помощник Горбачёва, в своей книге «Крушение пьедестала» (М. 1995) писал, что именно этих двух новых соратников Андропов приглашал к себе, когда лежал в больнице, к неудовольствию старых членов Политбюро, не удостоившихся такой чести.
Когда болезнь помешала Андропову лично присутствовать на созванном им Пленуме ЦК КПСС, он попросил выступить с краткой речью Горбачёва (что было воспринято многими как передача эстафеты), а к членам ЦК обратился с письмом.
Горбачёв всячески демонстрировал свою верность Андропову, пока не понял, что генсек уже не жилец на этом свете. Тут, зная о нелюбви старых членов Политбюро к умиравшему Генсеку, Горбачёв стал говорить двусмысленности: дескать, с коллективом помощников Андропов выработал правильный подход в решении первоочередных задач, но ведь он совсем не знал ни производства, ни финансов, не разбирался в должной степени в вопросах экономики. А ведь всё упирается именно в это.
Андропов, разумеется, узнал об этом. Перед самой смертью он разочаровался в Горбачёве, но изменить что-либо в расстановке сил в Политбюро уже не мог.
Позднее Горбачёв открещивался от Андропова, даже с лёгким душком антисемитизма: «Да и что Андропов особенного сделал для страны? Думаешь, почему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентов, изгнавшего многих из страны, средства массовой информации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровок, а они своих в обиду не дают».
Перед Горбачёвым, самым молодым членом Политбюро, открылась возможность стать и первым среди них, и он спешил закрепить свои позиции, окружив себя «своими» людьми. Так, он добивался возвращения из канадской ссылки Александра Яковлева. Андропов медлил с принятием этого решения, но Горбачёв был настойчив. Яковлев вскоре стал директором Института мировой экономики и международных отношений АН СССР (как раз к концу моей работы в этом заведении) и правой рукой Горбачёва, он сыграл зловещую роль в последующих событиях.
Главным соперником Горбачёва в Политбюро был Григорий Романов, которого Андропов дискредитировал, чтобы устранить конкурента в борьбе за высший пост в партии и государстве, но затем, став Генсеком, перевёл в Москву, надеясь на этого жёсткого руководителя как на союзника в кампании против коррумпированной днепропетровской группировки.
Романов курировал в Политбюро Вооружённые силы и тяжёлую промышленность, в том числе оборонно-промышленный комплекс, а Горбачёв – сельское хозяйство, но зато также вопросы кадров и идеологии. Во время командировки Романова в Эфиопию Горбачёв добился снятия с должности начальника Генштаба маршала Огаркова – главной опоры Романова. Маршал был впоследствии пристроен, но в решающий момент борьбы за власть Романов остался без поддержки военных.
Андропов умер 9 февраля 1984 года. Ни Романов, ни Горбачёв не смогли бы получить единодушной поддержки в Политбюро. И Горбачёву пришла в голову спасительная мысль: он предложил избрать Генсеком Константина Черненко, за что старики из Политбюро, боявшиеся жёсткого Романова, были ему благодарны. Так во главе партии и страны оказался самый случайный человек за всю советскую историю – старик и безнадёжно больной инвалид.
Оба претендента на высший пост предпочли поддержать его, чтобы не голосовать за соперника. Каждый из них надеялся за время, оставшееся до ожидаемой вскоре кончины очередного старца на престоле, основательнее подготовиться к решающей схватке. Вторым секретарём ЦК КПСС по настоянию Устинова был избран Горбачёв, хотя Тихонов и другие старички и возражали против этого. Вскоре внезапно умер маршал Устинов, и шансы Горбачёва, вероятно, опустились бы до нуля, если бы не его поездка в Англию.
«Смотрины» на Западе
Чета Горбачёвых представляла собой типичный образец нового, советского барства. Это поколение руководителей, не знавшее сталинской строгости и воспринимавшее свои привилегии как нечто само собой разумеющееся. Горбачёвых отличали заискивание перед вышестоящими и в то же время грубость в общении с подчинёнными, стремление к роскоши, к знакомствам с сильными мира сего. Ещё когда Горбачёв был первым секретарём крайкома, ему и его супруге удалось побывать в ряде стран Европы. А в качестве члена Политбюро Горбачёв выезжал в Канаду (где он остановился в доме посла Александра Яковлева) и в Великобританию (уже вместе с Яковлевым как советником). Этот визит в Англию можно считать историческим, поскольку встреча с премьер-министром Маргарет Тэтчер стала как бы «смотринами», на которых «железная леди» от лица руководителей ведущих стран Запада оценивала Горбачёва как желательного для них претендента на роль руководителя СССР.
О том, как тщательно «железная леди» готовилась к этой и последующим встречам с Горбачёвым, рассказала её дочь, журналистка Кэрол Тэтчер в английской газете «Дейли мейл» (её статья с сокращениями была перепечатана в «Литературной газете» за 16.12.87).
Кэрол отметила: «Оба лидера – юристы по образованию. Оба были политически активными в студенческие годы и быстро продвинулись вверх. Оба принадлежат к небольшому международному клубу лидеров, изменивших ход истории в своих странах». Что это за небольшой международный клуб лидеров, она не пояснила, но последующие события позволяют об этом догадаться.
Супруги Горбачёвы произвели на Тэтчер самое благоприятное впечатление. Особенно понравилась общественности Запада Раиса Максимовна, которая традиционному посещению могилы Карла Маркса предпочла светские развлечения и осмотр королевских драгоценностей, меняла платья по несколько раз в день, делала сногсшибательные покупки и вообще вела себя вызывающе раскованно. Общий итог «смотрин» был таков: Тэтчер сочла, что с таким руководителем СССР, как Горбачёв, можно иметь дело.
Черненко умер 10 марта 1985 года. На заседании Политбюро руководитель московской парторганизации Виктор Гришин предложил избрать Генсеком Горбачёва, но его никто не поддержал. Горбачёв произнёс: «утро вечера мудренее» и предложил отложить решение до следующего дня. Противники согласились, и это было их большим промахом.
В условиях, когда за всё время правления Черненко руководство в Политбюро практически отсутствовало, наиболее влиятельным членом этого высшего органа стал министр иностранных дел Андрей Громыко, которому приходилось самостоятельно принимать неотложные решения по внешнеполитическим вопросам. Он сам не претендовал на пост Генсека, но хотел бы занять более высокое положение в руководстве страны.
Громыко был давний поклонник западного образа жизни, вместе с супругой наслаждался всеми благами западного быта. (Как говорила его дочь, его нога за последние 25 лет не ступала на улицы Москвы.) Естественно, он больше симпатизировал Горбачёву, чем Романову. К тому же ему, вероятно, более чем кому-либо другому было известно, что влиятельные круги Запада сделали ставку на Горбачёва. И когда Горбачёв вступил в тайные переговоры с Громыко, они быстро договорились о разделе «сфер влияния».
Когда Политбюро вновь собралось, Громыко внёс предложение избрать Генсеком Горбачёва. Его коллегам оставалось лишь поддержать это предложение. И на состоявшемся вскоре Пленуме ЦК КПСС с предложением об избрании Генсеком Горбачёва также выступил Громыко, и его единодушно поддержали. Вскоре Громыко получил пост председателя Президиума Верховного Совета СССР. Романов и Гришин были отправлены на пенсию. (Вскоре за ними последовали и другие члены Политбюро из стариков, а затем Горбачёв попросил престарелых членов ЦК написать заявления об освобождении их от этой обязанности, что они и сделали.)
Так Горбачёв стал во главе партии.
Надо признать, что избрание Горбачёва на пост Генсека и его первые выступления и поездки по стране были встречены народом с воодушевлением. Наконец-то во главе партии оказался человек цветущего возраста, говорящий без бумажки, настроенный на перемены, которых давно ждали в стране.
В.Болдин точно описывает положение СССР в момент прихода Горбачёва к власти. По его словам, вот к чему привели концепции развития экономики, сложившиеся после войны и заложенные в 20-летнюю программу:
«Мы с достойной лучшего применения настойчивостью продолжали наращивать арифметически производство стали, цемента, угля, нефти, минеральных удобрений. И по этим показателям к 1980 году вышли или сильно приблизились к намеченному рубежу.
Если бы в мировой экономике главными были именно эти показатели, мы, видимо, могли сказать, что верно решаем поставленные задачи. Но время, достижения науки и техники, сдвиги в экономике западных стран сыграли с нами роковую шутку. Они (страны Запада) не стали гнаться за валовыми показателями, а, используя разделение труда, даже сократили производство многих видов продукции (угля, нефти, цемента), покупая это за рубежом. Зато мощно нарастили электронную и химическую промышленность, развили авиакосмический комплекс… за счёт чего свели на нет все наши старания, обеспечив себе одновременно снижение затрат, повышение эффективности экономики, использование ресурсосберегающих принципов производства.
Советский Союз вёл глобальное наступление по всему фронту хозяйственного строительства, а США вырвались вперёд за счёт своеобразного выброса протуберанцев, на острие которых были достижения науки.
Мы оказались не просто в тяжёлом экономическом положении с отраслями-монстрами, требующими всё новых и новых вложений. Наша модель развития с точки зрения экономики была тупиковой ветвью. Тем самым Центральным Комитетом, Советом Министров, планирующими организациями, учёными-экономистами была совершена ошибка стратегического характера. Даже понимая неэффективность выбранного пути, руководители экономики не нашли в себе смелости сломать действующие принципы, использовать опыт капиталистических государств».
Но в том-то и дело, что прямо использовать опыт капиталистических стран в социалистическом государстве невозможно без слома существующего общественного строя, а как внедрять отдельные элементы этого опыта в систему наших производственных отношений, никто не знал. Советников по иностранному опыту у Горбачёва было много, одни предлагали венгерскую, австрийскую, швейцарскую модели, но ни одна из них полностью к нашим условиям не подходила. А если выхватывать из тех целостных моделей отдельные элементы, то при внедрении их в наше хозяйство лишь усиливается разбалансировка. И в конце концов оно неизбежно приводило к восстановлению капитализма, причём самых отсталых его первоначальных форм, каких в современном мире уже нигде не осталось. В самом конце своей карьеры Горбачёв попытался предложить китайскую модель, но ему не удалось даже понятно изложить её.
Горбачёв прежде никогда ни одним производством не руководил, вся его жизнь прошла в партийном аппарате, который лишь «обеспечивал» хозяйственную деятельность. Поездки по стране просто ошеломили его. Он почувствовал её величие, громадность её просторов, ожидания народа, желавшего лучшей жизни. А что делать, чтобы выправить тяжёлое положение, сложившееся в экономике, он не знал.
Первой Горбачёв поставил задачу ускорения экономического развития страны, для чего нужно было убрать препоны на пути творческой инициативы трудящихся. И всё это должно было проходить под лозунгом «больше социализма, больше демократии!» Сердцевиной экономики он считал машиностроение, в отдельных отраслях которого отставание от развитых капиталистических стран составляло 10 – 15 лет и более (хотя были и сферы, где мы превосходили Запад, но эти достижения «оборонки» были засекречены и в мирные отрасли не внедрялись).
Но конкретные меры, которые он предлагал, вызывали возражения хозяйственных руководителей, справедливо опасавшихся, что их реализация приведёт к нарушению производственных связей, а в дальнейшем и к слому общественного строя. Чтобы сломить их сопротивление, Горбачёв выдвинул лозунг «демократизации» на производстве, в частности, предложил ввести выборность директоров предприятий. На смену старым хозяйственникам приходили молодые голодные волки либерального толка. Чем дальше в лес, тем больше дров. Дальнейшие меры уже весьма походили на известную из китайской практики кампанию «огонь по штабам!».
Производство всё более лихорадило, улучшения в экономике не происходило, «ускорение» незаметно переросло в «перестройку». Но что во что перестраивать, оставалось неясным.
Эйфория первых дней скоро прошла, а длинные речи Горбачёва стали вызывать у советских людей раздражение и насмешку.
Зато на Западе Горбачёв стал культовой фигурой у обывателей, хотя властители Запад считали его лишь своей марионеткой. Его популярности способствовали зарубежные визиты, во время которых и он сам, а особенно Раиса Максимовна изо всех сил старались понравиться западной публике. Всего за шесть лет своего пребывания у власти Горбачёв побывал с визитами за рубежом более сорока раз.
Во всю силу развернула свою деятельность и Раиса Горбачёва. Официально она состояла в руководстве Фонда культуры, но на самом деле определяла всю политику своего мужа, в том числе и кадровую. Нередко Горбачёв откладывал принятие важных решений только потому, что ему нужно было узнать мнение жены. Был даже момент, когда она потребовала от сотрудников Генсека, чтобы те принесли клятву на верность лично Горбачёву. Её влияние на мужа было даже больше, чем влияние Александры Фёдоровны на Николая II.
В отличие от Бухарина, Хрущёва и Берии, которые тайно вредили Советской стране на всём протяжении своей партийной и служебной карьеры, Горбачёв, видимо, до определённого момента не имел таких намерений, его заботила лишь собственная карьера. Но к тому времени, когда он оказался на самом верху власти, им, как будет видно из дальнейшего изложения, уже был сделан выбор. Целью его стало разрушение советского строя. И Горбачёв соответствующим образом начал подбирать руководящие кадры.
Правой рукой Горбачёва (а, возможно, и наставником), секретарём ЦК КПСС и членом Политбюро, ответственным за идеологию, стал Александр Яковлев, на контакты которого с ЦРУ ответственные работники КГБ докладывали ещё Андропову. Кажется, председатель КГБ Крючков напомнил об этом и Горбачёву, но тот не придал этому значения. Именно Яковлев разрабатывал стратегию тайной работы по поэтапной (чтобы усыпить бдительность членов партии) ликвидации советского строя. Он направлял такую перестройку наших средств массовой информации, что они становились каналом для проникновения к нам буржуазной идеологии, насаждения у нас бандитских нравов.
Членом Политбюро и министром иностранных дел стал Эдуард Шеварднадзе, с которым Горбачёв был знаком ещё по комсомольской работе. Как Горбачёв признавался впоследствии, Шеварднадзе ему во время одной из откровенных бесед охарактеризовал положение в стране одной фразой: «Всё прогнило!». Этот горбачёвский подручный немедленно начал сдавать Западу одну внешнеполитическую позицию СССР за другой. Он «подарил» США огромный кусок акватории в районе Охотского моря и Берингова пролива с большими рыбными запасами и потенциальными запасами нефти на шельфе. Несмотря на возражения военных, Шеварднадзе подвёл под одно из соглашений с США о сокращении вооружений уникальный ракетный комплекс «Ока», совершенно под них не подходивший, и тем самым пустил по ветру плод трудов сотен научных и производственных коллективов. Перечень всех предательских деяний этого вредителя ещё предстоит установить народному трибуналу.
Председателем Совета Министров СССР стал Николай Рыжков, который запомнился народу как «плачущий большевик» и руководитель экономики великого государства, которое он оставил без мыла, и оное пришлось срочно закупать за границей. Рыжков активно помогал Горбачёву в разрушении экономики, о чём свидетельствовал в газете «Завтра» Валерий Легостаев, работавший в то время в ЦК КПСС.
Другим активным помощником Горбачёва в разрушении СССР стал Анатолий Лукьянов, о чём также говорится в статье Легостаева. Ну и, конечно, сыграли свою роль «системные диссиденты»: Примаков, Арбатов, Боровик, Бовин, Грачёв, Бурлацкий…
Как говорится, птицы одного оперения собираются вместе. Вокруг Горбачёва быстро группировались ненавистники советского строя, которые находили у него тёплый приём и получали хорошо оплачиваемую работу.
Но чтобы устроить «своих» на ведущих должностях, нужно было освободить эти места от «чужих». Горбачёв действовал в этом направлении нагло, не останавливаясь перед провокациями, примеров этого не счесть. Когда его уступчивость американцам на переговорах о сокращении вооружений превысила всякую меру, руководители Вооружённых сил стали всё чаще появляться на заседаниях Секретариата ЦК, которые вёл Лигачёв, уже начавший противостоять разрушительным деяниям Горбачёва. Тогда Горбачёв договорился с «другом Колем» и организовал прилёт в Москву, прямо на Красную площадь, немецкого лётчика-авантюриста Руста. Этот эпизод дал ему повод для смены не только высшего руководства Вооружённых сил, но и для чистки командного состава армии вплоть до командиров дивизий.
Провокации и стравливание конкурентов были обычными приёмами Горбачёва, тем более что к этому времени уже была отлажена система, при которой на любого деятеля можно было подготовить компромат, нашёлся бы только заказчик. А в заказчиках недостатка тогда не испытывалось.
Прошёл всего год после избрания Горбачёва Генсеком, как грянула Чернобыльская катастрофа. На Волге под Ульяновском налетел на устои железнодорожного моста пассажирский теплоход «Александр Суворов», да так, что на него сверху упали несколько вагонов. В Башкирии произошёл взрыв на газопроводе как раз в тот момент, когда через этот пункт проходили два встречных пассажирских поезда. И таких случаев было немало, жертвы каждый раз были огромные. За всем этим проглядывалась дирижёрская палочка, разыгрывалась кампания по дестабилизации обстановки в стране, создания в ней атмосферы страха и неопределённости.
Явно вредительский характер носили меры по развалу экономики страны.
В 1988 году началось форсированное развитие кооперативного сектора экономики. Но это были не привычные кооперативы. Было разрешено создавать кооперативы при предприятиях. Однако они были использованы ловкими дельцами для перекачки средств предприятий на счета этих кооперативам. Денежные средства оказывались в руках дельцов, а предприятиям оставались только долги.
Социальное положение члена кооператива определялось, по Закону о кооперации, «вкладом и доходами». Несколько руководителей предприятия составляли кооператив, который мог нанимать работников. Это ставило наёмного рабочего или служащего в положение раба, в распределении прибылей он не участвовал. Вся она доставалась «цивилизованным кооператорам».
Число кооперативов за два года выросло почти до ста тысяч. В них не ограничивался размер заработной платы, допускался перевод безналичных денег в наличные. Выполняя волю Яковлева – Горбачёва, правительство Рыжкова накачивало экономику деньгами, раскручивая инфляцию, но эти деньги оседали в сейфах нарождавшейся новой советской (точнее, антисоветской) буржуазии.
Была отменена монополия внешней торговли, вывоз товаров, в том числе и дефицитных, был разрешён не только предприятиям, но и частным лицам. Хотя пропаганда твердила о низком качестве товаров советского производства, продовольствие, ширпотреб, сырьё, энергоносители, золото, химические товары хлынули через границы. И наши телевизоры, мыло, холодильники заполонили «блошиные рынки» многих стран мира. Вывозились даже книги для детей, очень дешёвые, потому что государство давало дотации издательствам, чтобы поддерживать низкие цены на этот важный для повышения культуры народа товар. Но за границей эти книги, пользовавшиеся большим спросом у русскоязычной диаспоры, продавали по тамошним ценам. Предприимчивые люди скупали многолетние запасы дешёвой алюминиевой посуды, превращали её в слитки и вывозили за рубеж.
Принятыми в сентябре – октябре 1987 года постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР уже предписывалось продавать дефицитные товары за рубеж. И вот предприятие А, вместо того чтобы поставить сырьё предприятию Б по плановой (низкой) цене, продавало его за рубеж по демпинговой, но всё же более высокой, чем плановая, цене. А предприятие Б. чтобы не останавливать производство и выполнить план (которого никто не отменял), вынуждено было покупать сырьё на внешнем рынке, уже по высочайшим мировым ценам. На всём этом дельцы наживали огромные деньги, а страна несла колоссальные убытки.
Нам все уши прожужжали про неэффективность советской экономики, в особенности про то, что к концу существования СССР в магазинах покупателей встречали пустые прилавки. Да, это было. Но при этом не говорится, что дефицит товаров устраивался умышленно. По данным ФАО (организации ООН по продовольствию), СССР в 1985 – 1990 годах занимал третье место в мире по производству сельскохозяйственной продукции (после США и Китая). При населении, составлявшем 5,4 процента от мирового, мы производили 14,5 процента продовольствия в мире. Продовольствие гноили на складах, свежеприготовленную колбасу машинами вывозили на свалки. А за границу страна никогда не вывозила так много продовольствия, как в годы «перестройки».
Хотя, как уже отмечалось, СССР вышел на первое место в мире по производству многих видов промышленной продукции (пусть и не той, какая определяла мировое первенство), предприятия задыхались от нехватки фондов на сырьё и материалы. Чем больше металла производилось в стране, тем более дефицитным он становился. И в рассматриваемый период большая часть этого дефицита создавалась искусственно. Для оборотистых деловых людей распределение дефицитной продукции служило средством обогащения и усиления своего влияния («ты меня уважаешь, я тебя уважаю, - мы с тобой уважаемые люди…»).
Вымывание товаров, разгул международной спекуляции привели к обесценению рубля и опустошению товарных запасов в стране. И наживалась на этом мафия – союз криминала и власти. «Куй железо, пока Горбачёв!», - мафиози говорили почти открыто.
В откровенную диверсию вылилась даже кампания по борьбе с пьянством и алкоголизмом, хотя цели при этом провозглашались самые благородные.
Словом, вся экономическая политика Горбачёва представляла собой скрытую диверсию.
Последний союзный премьер Валентин Павлов весной 1991 года открыто обвинил ведущие страны Запада и их банкиров в заговоре против СССР. Он только, видимо, не знал, что возглавляет заговор против собственной страны её высший руководитель.
Хотя и во главе КГБ Горбачёв поставил своих людей, комитет всё же заваливал высшее руководство страны компроматом на христопродавцев, торговавших достоянием Родины. Им оставалось выбирать: или тюрьма, даже высшая мера наказания, или разрушение Советского государства. Они, естественно, выбрали путь предательства и сокрушения своей страны.
Как и было обещано «Трёхсторонней комиссии», Горбачёв проработал «этапы» и «формы» интеграции СССР в мировую экономику и широко открыл дверь в нашу страну для иностранного капитала. Впервые после ленинского нэпа в СССР возникли смешанные предприятия с участием иностранного капитала, им было разрешено нанимать рабочую силу и вывозить продукцию и прибыль.
Всё это нужно было затвердить законодательно, чтобы создать условия для первоначального накопления капитала новой буржуазией, которая была лишь прислужницей мирового капитала.
Второй этап «перестройки» начался с 1989 года и характеризовался захватом земли и производства. Были приняты законодательные акты о собственности, об аренде, о земле, о малых предприятиях, об акционерных обществах, о неправительственных (якобы) международных топливно-энергетических ассоциациях, о концернах, валютных и прочих фондах.
С 1 июля 1990 года вступил в силу главный и основной закон - Закон о собственности. Согласно этому закону, в СССР закреплялись три вида собственности: частная, коллективная и государственная. Объектами собственности стали земля, дома, недра, транспорт, средства производства, ценные бумаги, предметы материального и духовного производства и даже – растительный и животный мир. Законом также декларировалась свобода «любой хозяйственной или иной деятельности» любых лиц и организаций, в том числе и зарубежных.
Положение коллективного собственника определялось его денежным вкладом в предприятие. При этом руководителям предприятий позволялось в качестве вклада вносить «интеллектуальную собственность» и ноу-хау, что предопределяло их господствующее положение в коллективе, а работников обрекало на положение рабов. В трудовые доходы включаются стоимость акций, дивиденды, наследство, ценные бумаги, «иные источники» (вероятно, то, что Остап Бендер называл прибылью от ловкости рук), якобы порождаемые «личными способностями». На самом деле смысл закона прост: у кого много денег (неважно, как они добыты) – тот и способный, а остальные, как неспособные, должны на них работать.
На третьем этапе, который должен был начаться в 1992 году, предполагалось осуществить полное сращивание транснациональных корпораций Запада и советских предприятий. В этом «сотрудничестве» Советскому Союзу отводилась роль поставщика сырья и энергоносителей для западных ТНК, а зарплата рабочих должна была быть сведена к минимуму, необходимому для физического выживания тех, кто работает, и членов их семей. А те десятки миллионов безработных, которые должны были появиться в стране вследствие «перестройки», обрекались на вымирание. Советский Союз до этого этапа не дожил, осуществление этого плана стало задачей либеральных реформаторов, пришедших в 1991 году к власти в России и в других странах СНГ.
Понемногу у советских людей открывались глаза, и они начинали догадываться, какой предатель оказался во главе партии. В.Болдин пишет: в 1988 году «я вдруг обнаружил, что судьба государства, рост его могущества – не главная цель Горбачёва… Войдя в клуб великих правителей мира, Горбачёв был этим чрезвычайно польщён». Он был убеждён в том, что перестройка должна произойти не только в СССР, но и во всём социалистическом лагере. Более того, он мечтал заставить и весь мир думать по-новому, о чём и заявил в своей книжонке о новом мышлении, за которую ему отовсюду пошли весьма солидные гонорары. И Болдин догадывается: «Генсек оказался повязанным теми силами в стране и за рубежом, которые давно расставили для него силки, и он вынужден был вести свою партийную паству на ту моральную и физическую живодёрню, из которой невредимым и обогащённым выходил он один».
Горбачёв оказывал давление на другие социалистические страны, с тем, чтобы там тоже пришли к власти либералы, сторонники капиталистического пути развития. По сути, СССР тогда предал всех своих союзников, в особенности ГДР, которая не образовала федерацию с ФРГ, как предполагалось ранее, а была поглощена Западной Германией. Наша страна отдала ГДР во власть западногерманского капитала, а её руководство – на расправу спецслужбам ФРГ.
Отпор Горбачёв получил только от румынского лидера Чаушеску. Кстати сказать, лишь Румыния при Чаушеску сумела, ценой громадного напряжения всех сил народа, выплатить свой внешний долг и освободиться от удавки, которую накинул на её шею мировой финансовый капитал. Но вскоре в Румынии произошёл переворот, и супруги Чаушеску были расстреляны без суда и следствия, - настолько контрреволюционеры боялись, что свергнутые руководители страны расскажут о тайных махинациях вражеской агентуры.
Горбачёв хотел распространить «перестройку» и на Китай. Он как раз был в Пекине, когда там проходили демонстрации студентов, требовавших либеральных свобод. Он требовал, чтобы ему дали возможность выступить перед демонстрантами и выразить свою солидарность с ними. Ему было в этом отказано, а выступления студентов подавили танками. Китайские руководители давно раскусили, кто такой Горбачёв и что сулит народу его «перестройка».
Чувствуя, что земля начинает гореть у него под ногами, Горбачёв задумывается о своём будущем. Он входит в «клуб великих правителей мира», но на не совсем законных основаниях. Его принимают там, пока он проводит политику развала своей страны в интересах стран Запада, а если завтра КПСС перестанет существовать? Кем тогда он окажется?
Правда, он занимает и государственную должность: с 1985 года он член Президиума Верховного Совета СССР. Но таких членов Президиума много, и потому он – не лидер страны. И Горбачёв задумывает стать председателем Президиума Верховного Совета СССР, благо Громыко уже стар.
В марте 1989 года состоялись выборы народных депутатов СССР, Съезд которых Горбачёв рассматривал как орган, устанавливающий в стране двоевластие, как лом для сокрушения КПСС. Выборы проходили в обстановке откровенной травли старых партийных кадров, но «сверху» на места была послана директива в эту вакханалию не вмешиваться. Начавший свою работу в мае, Съезд, по сути, сломал фундамент и КПСС, и Советского государства. На нём Горбачёва избрали председателем Президиума Верховного Совета СССР.
Но Горбачёву этого мало: ещё лучше – ввести в СССР президентскую форму правления и стать первым президентом Союза.
В марте 1990 года третий (внеочередной) Съезд народных депутатов СССР учредил пост президента СССР и избрал президентом Горбачёва. Платой за это с его стороны стала отмена 6-й статьи Конституции СССР, утверждавшей главенствующую роль КПСС. Но КПСС была не обычной политической партией, а каркасом всего государства. Поэтому отстранение её от власти было равнозначно разрушению государства.
Став президентом великой страны, Горбачёв мог общаться с главами стран Запад уже как национальный, а не партийный лидер. Да и в случае свержения его власти в СССР он мог оказаться за границей в качестве главы «правительства в изгнании». Однако легитимность его как президента в глазах Запада оставалась сомнительной. Ведь свою кандидатуру на пост президента СССР Горбачёв выставил от КПСС, и избирал его не весь народ, а Съезд народных депутатов СССР. Процедуры всенародного избрания он побоялся – и не без оснований. В народе его былая популярность уже сошла на нет и всё более сменялась ненавистью.
«Русская партия» на подхвате у Горбачёва
По мере развала экономики и потери управления внутри нашей многонациональной страны обострились межнациональные противоречия. Горбачёв не только не принимал мер для их устранения но и исподтишка провоцировал конфликты между нациями. Тут начинала срабатывать бомба, заложенная Лениным, несмотря на возражения Сталина, под фундамент СССР. Речь идёт о праве наций на самоопределение вплоть до отделения. Записанное в Конституции СССР право союзной республики на выход из состава Союза, до тех пор считавшееся простой формальностью, вдруг стало реальной основой для сепаратистских движений.
Не стану разбирать здесь, как поднимали голову националисты в других национальных республиках, а лишь отмечу, что в этот момент на подхвате у Горбачёва основательно поработала так называемая «Русская партия». Общую её характеристику я давал в предыдущей главе, а теперь можно рассказать о некоторых её конкретных разрушительных делах.
Развал СССР начался с того, что в каждой республике нашлись деятели, которые вдруг обнаружили, почему данный народ плохо живёт. Оказывается, всё дело в том, что его объедают другие народы, другие республики Союза.
Начались подсчёты того, сколько данная республика отдаёт в союзный бюджет и сколько получает из него. Если бы кто-то попытался тогда суммировать эти подсчёты, у него получился бы удивительный результат: все республики больше отдают, чем получают, а куда девается остаток – неизвестно.
Но такого мудрого исследователя тогда не нашлось. Наступила полоса предъявления претензий каждой республики к Центру.
И тон тут задавала «Русская партия».
Если говорить об экономической тематике, то мне больше всего запомнились страстные выступления профессора Галины Литвиновой, которую Энциклопедия Олега Платонова «Русский патриотизм» называет человеком совести и долга, отдавшей всю себя делу спасения Русского Народа. И вот в чём её заслуги:
«На основе официальных данных, малодоступных для неспециалистов, она показала, что Русский Народ – самый ограбленный и самый бесправный среди народов СССР. Современная Россия – это государство, в котором в мирное время из 700 тысяч сёл уничтожено 580 тысяч… По числу лиц с высшим образованием на душу занятого населения русских перегнали даже народы, не имевшие в начале 20-х годов даже своей письменности, не имевшие ни одного грамотного… Центр способен лишь (как и прежде) позаботиться о том, чтобы как можно больше выжать из беззащитных, доведённых уже до вымирания русских краёв и областей, используя русских и их природные богатства в качестве безвозмездного донора. Но пора понять, донор давно уже обескровлен, еле жив… Думается, что всё дело в геноциде Русского Народа, начиная с первых лет Советской власти…»
Итак, в данном отрывке – два главных тезиса: 1) русский народ – самый обездоленный в СССР и 2) он – жертва геноцида, проводимого в отношении его Советской властью с самого её начала.
То, что русские области находились в худшем положении в смысле бюджетных ассигнований, налогов и пр., - правда, и об этом надо было говорить. Но нелепо звучит тезис об угнетении, беззащитности и угнетении народа, который дал в советское время Валерия Чкалова и Юрия Гагарина, Сергея Королёва и Игоря Курчатова, Василия Шукшина и Валентина Распутина, Сергея Лемешева и Нину Русланову, тысячи других звыдающихся талантов во всех областях человеческой деятельности… Пройдут десятилетия и , может быть, века, а эти имена будут свидетельствовать о высочайшем взлёте русского народа и небывалом расцвете его культуры именно в советский период.
Но русский народ – нация, основавшая империю. И чтобы эта империя была крепкой, народ-основатель должен быть старшим братом в семье её народов и чем-то жертвовать в их пользу. Не до самоистязания, конечно. Однако одно дело – добиваться справедливости в распределении общих тягот и выгод, и совсем другое – говорить о геноциде народа. И уж тем более предосудительно не замечать, что геноцид-то, низведение русских до животного состояния, а страны до положения колонии – это политика европеизаторов России Романовых, конец которой как раз и положила Советская власть.
Вот чего и не хватало Горбачёву для сокрушения Советского строя: доказательства несправедливости и преступного характера этого строя. Так что он должен был бы расцеловать и отметить высшими наградами таких «русских патриотов».
Духовным вождём «русских патриотов» был и остаётся академик Игорь Шафаревич, ненавидящий социализм и Советский строй. Юбилеи этого «патриота» отмечаются «патриотической общественностью» как чуть ли не всенародные торжества (газета «Завтра» поместила голову Шафаревича на целую полосу – такого прославления даже Ленина не было в советскую эпоху). Он, по характеристике той же Энциклопедии Олега Платонова, «бросил ей (космополитической среде Сахарова и Боннэр) дерзкий национальный вызов, вскрыв корни самых трагических событий и духовного распада в нашей стране». Естественно, под порой духовного распада здесь подразумевается советский период нашей истории – время высшего взлёта русского народа. Взгляды Шафаревича ярко проявилось в его труде «Социализм как явление мировой истории», в тезисе: «социализм – это стремление к смерти». Какое это вдохновляющее утверждение для врага социализма Горбачёва!
Сколько их было – «патриотических движений»! «Общество русских художников», «Фронт национального спасения» и прочая, и прочая, и прочая! И все они искусственно создавались и естественно умирали. Проходили их собрания с большим пафосом, заканчивались тем, что все участники с необыкновенным подъёмом исполняли гимн «Вставай, страна огромная…» - и … расходились по домам с чувством выполненного долга, с ощущением, что сделан ещё один шаг на пути подъёма национального самосознания русского народа, тогда как это было лишь выпускание пара. Вся деятельность этих объединений свидетельствовала об их нежизнеспособности. Зато для всех характерно было то, что диакон Андрей Кураев назвал «равнением направо», в отличие от дореволюционного «равнения налево».
Тогда, по словам о.Андрея, в среде русской интеллигенции героем считался террорист. Если кто-то бомб не бросал, а просто аплодировал взрывам, он уже оказывался под сомнением. А того, кто спрашивал, зачем бомбы бросать, считали просто врагом.
А в перестроечные времена нормативным православным считался тот, кто убеждён: жиды царя-мученика принесли в ритуальную жертву. Если кто-то полагает, что Николай II был действительно мучеником, но при этом молчит насчёт «жидов», - это уже сомнительный православный. Если же он ещё считает, что царь и сам не без греха, отчасти повинен в постигшей страну катастрофе, то это уже прямо изменник.
Чем более оголтелым антисоветчиком показывал себя православно-монархический деятель, тем большим авторитетом он считался в кругах «русских патриотов». Не случайно наиболее авторитетным мыслителем в их среде был и остаётся совершенно невменяемый ярый антисоветчик Иван Ильин, пустые абстракции которого, не заметившего даже, что СССР победил гитлеровскую Германию, выдаются ими за откровения и перлы мудрости.
Конечно, есть и очень ловкие «русские патриоты», которые готовы петь осанну и белым, и красным (а если потребуется, наверное, то и голубым). Очень удобная позиция – писать, как Владимир Бондаренко, книги о пламенных революционерах и пламенных контрреволюционерах, делать бизнес на литературе в России и совершать одну поездку за другой в зарубежные эмигрантские общества. Это были едва ли не самые верные союзники Горбачёва в обосновании идеи «интеграции» Советского Союза и его лютых врагов на основе «нового мышления». Но ещё более позорную роль они сыграли во времена Ельцина, о чём у нас ещё будет повод поговорить.
Слово известного общественного деятеля дорогого стоит и подчас может заметно сказаться на судьбах родной страны. Наверное, Валентином Распутиным, членом Президентского Совета при Горбачёве, двигали самые светлые чувства, когда он произнёс злополучную фразу: «Может быть, стоит Российской Федерации выйти из состава СССР?». Прошло совсем немного времени, и 12 июня 1990 года Верховный Совет почти единогласно принял Декларацию о суверенитете России, после чего распад СССР стал лишь делом времени.
Впрочем, дело могло бы обернуться ещё хуже. Горбачёв, стремясь подорвать позиции лидера России Ельцина, провёл 26 апреля 1990 года через Верховный Совет СССР закон, предусматривающий «автономизацию» РСФСР, то есть повышение статуса входящих в неё автономных республик до положения союзных республик. Если бы этот план был реализован, карта СССР оказалась бы похожей на кусок сыра с огромными дырами на месте почти двух десятков автономий. Россия потеряла бы 51 процент территории со всеми стратегическими ресурсами и население почти в 20 миллионов человек. Так что, возможно, вредная Декларация о суверенитете России предотвратила ещё большую беду.
И всё-таки надо, наконец, сказать правду: в деле подъёма национального самосознания успехи «Русской партии» были более чем скромные, зато на разрушителей СССР она поработала основательно.
Ведь должны же были «русские патриоты» понимать, что националисты других республик в долгу не останутся и «докажут» с цифрами в руках, что именно РСФСР объедает их республики? И началась катавасия экономических подсчётов и взаимных обвинений в ограблении народов.
Украинские националисты быстро посчитали, что если их республика станет независимой, то через год каждый москаль приедет к ним за салом на двух «Москвичах»: на одном он повезёт сало к себе в Россию, а другой оставит украинцу в качестве платы за купленное у него сало.
Ещё основательнее подготовили свои претензии националисты прибалтийских республик, давно уже носившиеся с идеей регионального хозрасчёта. А Александр Яковлев специально выезжал в республики Прибалтики, чтобы инициировать создание националистических движений.
Подняли голову националисты республик Закавказья и Средней Азии, а также ряда автономий РСФСР.
И дело не ограничилось подсчётами отдельных экономистов. Как свидетельствовал уже упоминавшийся премьер СССР Валентин Павлов, правительства всех союзных республик представили в союзный Совет Министров доказательства того, что каждую из этих республик обирает Центр (подразумевалось – Россия).
Стоит ли удивляться тому, что в короткий срок конфликты на национальной почве охватили в той или иной мере весь Советский Союз, и страна услышала о кровавых событиях в Фергане, Сумгаите, Карабахе, Тбилиси?
Неужели так трудно было понять, что экономика СССР была, образно говоря, построена как единый завод, в котором отдельные республики были подобием цехов и самостоятельно, вне целого, полноценно существовать не могли?
Наша экономика была по-своему высокоэффективна, просто правящая элита не нашла пути её модернизации без развала страны. Но её преимущества могли проявиться, только пока страна была единой.
У нас действительно уже далеко зашёл процесс формирования новой исторической общности - единого советского народа, по крайней мере охватывавший несколько союзных республик. И нарушение этого единства братских народов – преступление, в котором соучастниками были националисты всех мастей, в том числе и активные деятели «Русской партии».
В названиях предыдущих глав деятели, которым они посвящены, названы по имени и фамилии, и лишь Горбачёв назван Иудой, потому что большего предательства наша отечественная история ещё не знала. Что же послужило причинами такого вероломства?
Некоторые авторы ещё до сих пор полагают, что Горбачёвым двигало благое желание вывести страну из кризиса, но помешала его некомпетентность. Другие думают, что его беда в том, что он не имел продуманной программы действий. Наконец, третьи считают, что он на первое место ставил карьеру. Дескать, не Горбачёв жил и работал для страны, а страна жила и работала для того, чтобы он восходил на всё более высокие ступени общественной иерархии.
Думается, все эти оправдывающие его мнения должны быть отброшены. Сам Горбачёв и его ближайшие соратники предельно откровенно высказались насчёт своего предательства партии и страны.
Вот интервью Александра Яковлева «Независимой газете» за 2 декабря 2003 года, которое так и называется: «Я говорил про обновление социализма, а сам знал, к чему идёт дело». К чему же оно шло?
«Я понял, что советский строй никуда не годится… Но что касается идеологии перестройки, то это неправда, будто её не было. Есть документальное свидетельство – моя записка Горбачёву, написанная в декабре 1985 года, то есть в самом начале перестройки. В ней всё расписано: альтернативные выборы, гласность, независимое судопроизводство, права человека, плюрализм форм собственности, интеграция со странами Запада… Для пользы дела приходилось и отступать, и лукавить…».
Ясен портрет того, которого называют «мотором перестройки»? Но не следует думать, что Горбачёв стал невинной жертвой происков иезуита Яковлева. Он потому и выбрал Яковлева в своего главного соратника, что на самом деле и сам давно преследовал цель ниспровержения Советской власти, о чём и поведал откровенно в своём докладе в американском университете в турецкой столице Анкаре:
«Целью моей жизни было разрушение коммунизма, который представляет собой невыносимую диктатуру над народом. В этом отношении меня поддержала и укрепила моя жена, у которой это мнение сложилось ещё раньше, чем у меня. Успешнее всего я мог это сделать, исполняя высшие (государственные) функции. Поэтому моя супруга Раиса рекомендовала мне постоянно стремиться к высшим должностям. И когда я лично познакомился с Западом, моё решение стало бесповоротным. Я должен был устранить всё руководство КПСС и СССР. Я должен был также убрать руководство во всех социалистических странах. Моим идеалом был путь социал-демократических партий. Плановая экономика так связала дееспособность народов, что она не могла проявиться в полной мере. Только рынок может привести её к расцвету.
Для подобных целей я обрёл и единомышленников. Прежде всего, это были Яковлев и Шеварднадзе, которые имеют огромные заслуги в ниспровержении коммунизма».
Вообще-то такое заявление выглядит пустым бахвальством: какой-то мелкий провинциальный партийный функционер с юных лет стремится стать руководителем огромного государства, чтобы затем это государство уничтожить. Это просто смешно!
Скорее всего, Горбачёв здесь не договаривает главное. Эти его откровения получают смысл в свете появившейся в печати информации о том, что чета Горбачёвых во время их пребывания во Франции была завербована западными спецслужбами. Возможно даже, что Раиса оказалась на крючке иностранных разведок раньше своего мужа, почему она и начала обрабатывать его в антисоветском духе.
Тогда всё становится на свои места. Горбачёв – видный партийный функционер краевого масштаба и одновременно агент иностранной разведки, которая сделала на него ставку и последовательно вела его к высшему посту в партии. Сам Горбачёв становится организатором антисоветского заговора и подбирает себе единомышленников, имена которых ему, возможно, подсказывают с Запада. А в условиях буржуазного перерождения значительной части советской элиты желающих стать участниками такого заговора становилось всё больше.
В свете сказанного становится ясным и то, почему Горбачёв сблизился с Андроповым, обычно избегавшим всяких внеслужебных связей. Возможно, Андропов имел некоторую информацию о Горбачёве с Запада и выполнял определённый социальный заказ.
Ну, а дальше в дело включилась Маргарет Тэтчер, затем другие лидеры стран Запада, пока Горбачёва не подвели к подписанию акта о капитуляции СССР, с чего начиналась эта глава. Горбачёв уже не мог отступить со своего пути, потому что в руках иностранных разведок были компрометирующие его документы, в случае оглашения которых ему в СССР грозил бы расстрел.
Вот так и получилось, что самую замысловатую комбинацию в высшем руководстве СССР осуществил провинциал. Горбачёв не был умным человеком, как Сталин. Он не был даже таким выдающимся интриганом, как Берия. Он не играл «под дурачка», как Хрущёв. Да, он обманывал партию и народ, провозглашая лозунг «больше социализма!», а на деле разрушал советский строй, хитрил, стравливал между собой членов Политбюро (например, Лигачёва с Яковлевым, которых обоих поставил отвечающими за идеологию). Но главным образом он забалтывал собеседников, оппонентов, даже целый народ. Это признаёт и Александр Яковлев:
«Во всей этой «игре в прятки» высвечивается любопытнейшая черта горбачёвского характера… Эта черта не раз помогала Михаилу Сергеевичу в политической жизни, особенно в международной. Он мог утопить в словах, грамотно их складывая, любой вопрос, если возникала подобная необходимость. И делал это виртуозно. Но после беседы вспомнить было нечего, а это особенно ценится в международных переговорах».
Кто хочет понять, чего может достичь человек, обладающий такой способностью забалтывать, пусть перечитает «Господ Головлёвых» Салтыкова-Щедрина и обратит внимание на речь Иудушки. Вот ещё одна причина, почему я назвал Горбачёва Иудой.
Помнится, уже в конце «перестройки», когда её курс стал почти всем ясен, я спрашивал знакомых секретарей Бауманского райкома КПСС, куда же смотрит партия. Они отвечали: «А что мы можем сделать, если вся партия построена так, что работает на своего Генерального секретаря?» Партия смотрела на Генсека, как кролик на удава, и была не в силах пошевельнуться.
А то, что почва для буржуазного перерождения Горбачёва была заложена изначально, вполне возможно. Один из его дедов был ярый враг Советов и коллективизации, другой, хотя и стал председателем колхоза, угодил затем в тюрьму. Правда, он вышел на свободу и снова возглавил колхоз, но, видимо, затаил в душе обиду на власть. Мальчишкой Горбачёву пришлось наблюдать отступление (если не сказать – бегство) Красной Армии, жить в доме, в который наведывались немецкие солдаты, потом прятаться от них, чтобы не быть угнанным на работу в Германию, - всё это тоже не способствовало воспитанию в нём советского патриотизма.
Так что можно здесь привести анекдот из «Московского комсомольца» заменив всего одну букву (Х. – анекдот сочинён в период дела Ходорковского - на Г.):
«Комсомолец Миша Г. твёрдо усвоил завет партии, что нет ничего дороже Родины. Поэтому, когда появилась возможность выйти на мировой рынок, выбор товара для Миши был очевиден».
Если Горбачёв, Яковлев и их приспешники действительно были врагами советского строя и лишь маскировали свои планы, чтобы дождаться удобного момента для их осуществления, то, возможно, иные назовут их выдающимися политиками, сумевшими одурачить своих противников и добиться поставленных целей. В политике бывает не до морали, в борьбе за интересы громадных классов все средства хороши. Но у народа свои критерии для оценки политических деятелей, и для него они навсегда останутся Иудами, продавшими Родину за тридцать сребреников.
За этот товар Горбачёв получил многое. Ему перечисляли гонорары за издание и переиздание его книги и статей, за чтение лекций за рубежом, впоследствии даже за рекламу пиццы (и, кажется, презервативов). Уже Болдин знал, что на счетах Горбачёва по меньшей мере миллион долларов, но вряд ли кто знает, сколько ему перечисляли на тайные счета. Известен эпизод, когда президент Южной Кореи вручил ему чек на 100 тысяч долларов, и Горбачёв долго не хотел отдавать эти деньги на благотворительные цели, как предполагалось вначале. На эти деньги действует аналитический центр «Фонд Горбачёва» - одна из самых вредоносных исследовательских организаций на территории России.
Но главное вознаграждение Горбачёву за развал СССР и всего социалистического содружества мировая финансовая элита выплатила не деньгами. Его включили в структуру, выполняющую одну из важных функций тайного мирового правительства, об этом рассказал Олег Платонов в своей книге «Почему погибнет Америка?»
В России Горбачёва тоже продолжают осыпать наградами, правда, не всегда теми, какие ему хотелось бы получить. Однажды его ударили по лицу букетом цветов, в другой раз просто слегка намяли бока – продолжению чествования помешала охрана. Так что без охраны ему в России опасно появляться на публике.
Наградой ему можно считать и результаты народного голосования, когда он попытался выставить свою кандидатуру на президентских выборах и получил менее одного процента голосов.
И всё же главные награды его, видимо, ждут впереди. Владимир Жириновский, который, при всей своей одиозности, зря ничего не говорит, написал в своей книге «Иван, запахни душу!»: «Я знаю президентские тайны. Всё по-настоящему начнётся, когда умрёт Ельцин. Путин со всеми разберётся, когда Ельцин умрёт. Так что, ельцинские господа, ваш Нюрнберг уже на носу. Могу сообщить (для меня это уже не секрет): всех, кого я сейчас назову, будут судить, как только умрёт Ельцин… Начну по порядку: Горбачёва – под суд!» (Далее в списке Жириновского числятся Бакатин, Гайдар, Немцов, Кириенко, Явлинский, Чубайс, Яковлев… Что ж, неплохая компания!) И вряд ли Россия когда-нибудь простит Горбачёву его предательство. Он останется Иудой - и ныне, и присно, и во веки веков!
За те миллионы долларов, что выручил Горбачёв от торговли Родиной, страна заплатила социальным регрессом, оказавшись отброшенной в своём развитии на полтора столетия и разделённой на 15 «независимых» государств, разграблением её ресурсов и материальными потерями в сотни триллионов долларов, миллионами человеческих жертв, утратой перспективы и обездоленностью подавляющего большинства населения.
Выиграл от «перестройки» мировой финансовый капитал, получивший доступ к ресурсам главной кладовой планеты, но главное – лишивший перспективы и всё трудящееся человечество.
Американский профессор Лестер Туроу в своей книге «Будущее капитализма» отметил, что после распада СССР трудящиеся в США при росте валового внутреннего продукта страны на душу населения стали жить хуже, чем прежде. И произошло это потому, что теперь отсутствует вызов, который СССр бросал капиталистическому миру. Советский строй не только изменил к лучшему жизнь в нашей стране, но и «социализировал» капитализм, заставил его пойти на серьёзное улучшение условий труда и быта рабочих и служащих в ведущих странах Запада во избежание таких революционных катаклизмов, которые произошли в 1917 году в России.
Понятно теперь, почему греческие или испанские рыбаки, встречаясь с российскими коллегами на морских просторах, говорят им: «Что же вы, проклятые, сделали со своей страной!». Подробнее об этом может рассказать профессор Сергей Кара-Мурза, часто бывающий за границей.
Потери мира от предательства Горбачёва и его сообщников неисчислимы, последствия исчезновения СССР в результате этого преступного деяния неисповедимы и ещё могут сказаться на судьбах человечества самым неожиданным образом.
Лицемерие и интриги Горбачёва долго помогали ему удержаться у власти, но в конце концов он переиграл самого себя.
К концу 1990 года объём производства в стране упал почти на 20 процентов. Инфляция привела к быстрому росту цен и опустошению рынка, люди вынуждены были подолгу стоять в очередях за самыми необходимыми товарами, понадобилось вводить талоны на продовольствие. Возникла безработица, что прежде в СССР было немыслимым. Стали привычными забастовки шахтёров и работников других профессий. Внешний долг СССР рос катастрофическими темпами и уже достиг 100 миллиардов долларов.
Народу и стране становилось ясным, что Горбачёв завёл страну в тупик. На апрельском (1991 года) Пленуме ЦК КПСС Горбачёва подвергли резкой критике. Однако, когда он поставил вопрос о своей отставке, участники Пленума дрогнули и попросили Горбачёва остаться на своих постах, лишь учесть высказанные критические замечания, что он обещал сделать.
Горбачёв и его сообщники перешли к новому этапу развала страны, который должен был завершиться роспуском КПСС. Для этого была осуществлена очередная хитрая комбинация. В стране набирала силу якобы оппозиция Горбачёву, во главе которой встал Борис Ельцин.
У нас плохо представляют, как была создана популярность этой зловещей и в то же время комической фигуры. Считается, что он на Октябрьском (1987 года) Пленуме ЦК КПСС первым выступил с открытой критикой Горбачёва, за что и понёс наказание – был снят с поста первого секретаря Московского горкома партии. В действительности дело обстояло совсем иначе.
По мере того, как преступный характер деятельности Горбачёва становился ясным для членов партии, возрастала роль Секретариата ЦК, который вёл энергичный Лигачёв. Горбачёв почувствовал опасность появления в партии нового лидера и задумал ликвидировать Секретариат.
На Октябрьском Пленуме, который собирался по чисто формальному поводу – для обсуждения текста доклада Горбачёва о 70-летнем юбилее СССР, Ельцину и поручили выступить с критикой работы Секретариата и лично Лигачёва.
Ельцин и выступил – но с такой невнятной речью, что нельзя было понять, о чём же он говорил. То, что он критиковал Секретариат и лично Лигачёва, входило в планы организаторов кампании. Но он ещё ляпнул о том, что «перестройка» пробуксовывает, что она могла бы идти много быстрее, в их расчёты не входило. Врде бы прозвучал намёк и на культ личности Горбачёва, и на роль Раисы Максимовны. А просьба Ельцина об освобождении от высокого партийного поста, вообще вызвала замешательство.
Горбачёв объявил перерыв, по окончании которого начались непредвиденные жаркие прения. Большинство первых секретарей российских обкомов партии выступили в защиту Секретариата и Лигачёва, попутно критикуя Ельцина.
Сняли Ельцина с поста через несколько дней. Его «трудоустроили» на малозначащий пост заместителя председателя Госстроя СССР, причём не поручили там никакого участка работы. Горбачёв пообещал ему, что больше никогда не допустит его в политику. Тут он весьма просчитался. Но с этого момента личная их взаимная неприязнь переросла в ненависть.
Вскоре Горбачёв ликвидировал Секретариат ЦК. Но далее дело приняло непредвиденный оборот.
Силы, стремившиеся к установлению капитализма в СССР, решили использовать фигуру Ельцина для оказания давления на Горбачёва для ускорения демонтажа советского строя. Яковлев и Шеварднадзе, эти самые видные сообщники Горбачёва, вышли из Политбюро и примкнули к Ельцину.
12 июня 1991 года Борис Ельцин был избран президентом РСФСР и начал довольно быстро расширять свои полномочия за счёт ущемления власти Центра. Его сторону приняли и выдвинувшиеся во время «перестройки» молодые «демократы» Анатолий Собчак, Гавриил Попов, Галина Старовойтова и др. Усилиями Яковлева в распоряжении оппозиции оказались все важнейшие средства массовой информации страны.
Внесла свой вклад в разрушение партии и государства верхушка российских коммунистов. Создав Компартию РСФСР и противопоставив её центральному руководству, Иван Полозков и Геннадий Зюганов по существу раскололи КПСС.
Хотя всё внешне выглядело как противостояние Горбачёва и Ельцина, в действительности их кукловоды проводили в жизнь единый план разрушения страны, для чего нужно было найти повод для роспуска КПСС. Важная роль в осуществлении этого плана отводилась прибалтийским республикам, которые поставили вопрос о реализации их конституционного права на выход из СССР. Тот же вопрос чуть позже был поставлен и рядом других республик.
Горбачёв решил, что нужно заключать новый Союзный договор. Его подготовка велась в тайне от народа. Когда его текст был опубликован, он вызвал шок в стране, которая ещё недавно, 17 марта, на Всесоюзном референдуме выступила за сохранение СССР. В новом Союзе от СССР мало что оставалось.
На сентябрь 1991 года готовилось проведение съезда КПСС и Съезда народных депутатов СССР, чтобы сместить Горбачёва с постов Генерального секретаря ЦК и президента страны. В поисках спасения он кинулся к лидерам союзных республик, пообещав настолько расширить их полномочия, что от Союза практически ничего не оставалось. По приказу председателя КГБ СССР эти переговоры были записаны и доложены другим руководителям государства. В поисках противодействия этим манёврам Горбачёва и родилась идея Государственного Комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП).
И в канун подписания нового Договора Горбачёв решил уехать в отпуск, в свою новую крымскую резиденцию в Форосе. И 19 августа, в праздник Преображения Господня, разыгрался фарс с ГКЧП, именуемый также путчем.
Сразу после провала ГКЧП, 23 августа Ельцин прямо в ходе заседания сессии Верховного Совета РСФСР подписал указ о роспуске КПСС. В тот же день насмерть перепуганные члены Секретариата ЦК счёл необходимым распустить Центральный Комитет, предоставив республиканским компартиям и местным парторганизациям самостоятельно решать свою судьбу. На следующий день с этим решением согласился и Горбачёв, прямо в зале заседания сессии Верховного Совета РСФСР завив о сложении с себя полномочий Генсека. Так завершилась история КПСС, из почти 20 миллионов членов которой, кажется, ни один не выступил в её защиту.
На следующий день Верховный Совет Украины принял акт о государственной независимости этой республики. Ельцин заявил, что если Украина не подпишет новый Союзный договор, то и Россия своей подписи под ним не поставит.
Дело завершилось встречей Ельцина, Кравчука и Шушкевича в Беловежской Пуще, где было подписано соглашение о ликвидации СССР и об образовании Содружества Независимых Государств. Подписанты сразу же связались по телефону с президентом США Джорджем Бушем-старшим и получили полное одобрение их действий. Затем они проинформировали о происшедшем Горбачёва.
Узнав о случившемся, Горбачёв обратился к армии, обзванивал командующих военными округами, просил поддержки у маршала авиации Евгения Шапошникова (прославившегося тем, что готов был разбомбить Кремль). Но военные отказались ему помогать.
25 декабря 1991 года Горбачёв заявил, что покидает пост президента СССР. Развевавшийся над Кремлём флаг СССР был спущен, на смену ему взвился тогда ещё никем не утверждённый российский триколор.
При передаче власти Ельцин всячески унижал ненавистного Горбачёва. Бывшему президенту СССР оставили небольшую дачу под Москвой, право пользоваться кремлёвской поликлиникой, пенсию в размере зарплаты, две автомашины и 20 человек охраны и обслуги.
Верховные Советы России, Украины и Белоруссии почти единодушно одобрили решения, принятые в Беловежской Пуще. Свершилось величайшее историческое событие конца ХХ века. СССР прекратил своё существование.
Переворот, которым должна была завершиться эпопея с ГКЧП, замышлялся им и его соратниками как способ расправы с последними остатками сопротивления «перестройке» в стране, но он обернулся для Горбачёва потерей власти. И этот его крах - не просто следствие неудачного стечения обстоятельств, а явление вполне закономерное.
Россия никогда не будет капиталистической страной, и Горбачева она больше терпеть не могла. Не ГКЧП, так что-нибудь другое, но Горбачёв превысил меру народного терпения, и конец его правления был неизбежен.
Правда, потерял он власть не в результате народного восстания, а вследствие просчёта в борьбе внутри прогнившей советской элиты, но это уже – предмет особого разговора.
Внешне дело выглядит так, что Горбачёв до конца, даже тогда, когда большинство республик заявили о выходе из СССР, стоял за сохранение Союза хоть в какой-то форме, пусть в виде единого экономического пространства, а его противники хотели непременно расчленить великую страну. На деле разница между ними заключалась в следующем: стоял вопрос, как Западу удобнее проглотить СССР – целиком или по частям. Горбачёв надеялся «интегрировать» весь СССР в мировую экономику, а его противники спешили продать себя новым знакомым в розницу.
Запад побоялся, что, попытавшись проглотить СССР целиком, может подавиться, поэтому предпочёл заглатывать его по частям. Вот почему он на последнем этапе он поддержал не своего любимца «Горби», а несуразного Ельцина.
Один мой знакомый, узнав о падении Горбачёва (правда, вместе с формальным упразднением СССР), сказал: «Теперь дело пойдёт на улучшение, потому что положение хуже, чем при Горбачёве, просто невозможно». Увы, он ошибся.
Государственный переворот, совершённый Ельциным, привёл к падению Горбачёва, и в этом его большой плюс. Однако курс на восстановление капитализма, который Горбачёв проводил тайно, прикрывая его демагогическими лозунгами («Больше социализма!»), Ельцин и либеральные реформаторы, выступавшие под личиной «демократов», вскоре стали проводить открыто.
Конечно, курс этот провалился, и либералы, окопавшиеся у власти, скоро будут сметены, но они уже успели принести стране неисчислимый ущерб, а народу немыслимые страдания, и в оставшееся время ещё немало навредят. Разбор их деятельности и пути выхода страны из расставленных её ловушек – предмет исследования в последних главах настоящей работы.
