Николай Сомин
от
Сегодня лекция будет посвящена государству иезуитов Парагвае. Это один из самых удивительных эпизодов человеческой истории. Дело в том, что в то время как наша Россия переживала свой очень сложный период истории, начиная со смутного времени и до начала царствования матушки Екатерины Второй, на другой стороне шарика существовало удивительное коммунистическое государство, которое было организовано иезуитами. Но все по порядку.
Иезуиты. Вы, конечно, наслышаны об иезуитской морали, что это мораль такого типа, что «цель оправдывает средства». Иезуиты в общем-то применяли разные методики, действительно часто некорректные. Но в данном случае, в данном эпизоде иезуиты выглядят совершенно иным образом. С какой-то замечательной стороны, я бы сказал. Иезуиты – это орден, который был образован в первой половине XVI века. И их целью была борьба против Реформации, и вторая цель – миссии, миссионерство.
Южная Америка была завоевана ещё в конце XV века, и где-то в 1538 году папа организовал такое очень представительное совещание, на котором решался вопрос: «являются ли жители этого материка – индейцы – людьми, или это особый вид обезьян?» Были очень долгие споры, высказывались разные мнения. Но в конце концов папа решил, что это люди. А раз люди, значит, они должны быть просвещены светом христовым. И вот в Южную Америку едут миссионеры. Иезуиты несколько опоздали к началу, и первыми миссионерами были францисканцы. Иезуиты появились где-то в середине XVI века. Миссия шла в общем-то по всему материку: такая была мощная программа. Но самые знаменитые, самые замечательные результаты оказались в Парагвае.
Я
попробую нарисовать карту Южной Америки, что бы было ясно. Вот залив очень
большой – это Ла-Плата. Буэнос-Айрес – сейчас это столица Аргентины. Ну а тогда
это был главный город колонии, которая была подчинена Испанской империи, и тоже
называлась Аргентина. В Ла-Плату впадают реки. Парана – большая река, вторая по
величине река после Амазонки в Южной Америке. Ее притоки Парагвай и Уругвай.
Город большой – Сан-Паулу. Его основали иезуиты, он был построен на таком
большом плато,
Иезуиты, когда они появились в Южной Америке, сразу решили, что силой они действовать не будут. И была выработана концепция – «конкиста э спиритуаль», то есть духовное завоевание. Только мирная миссия, налаживание добрых отношений с индейцами: ни в коем случае не ломать их через колено, а наоборот уважать их традиции. И эта стратегия дала свои плоды.
В Южной Америке существовали многочисленные племена индейцев. Самым большим было племя гуарани. На самом деле более правильно произносить гурани. Но у нас и в Европе почему-то принято произношение гуарани, и я тоже так буду говорить.
Это
племена, состоящие из многочисленных кланов, которые жили где-то в этом ареале
(обведен красным). Этот ареал – сельва, то есть здесь
и джунгли, такие тропические леса, но которые периодически перемежаются
какими-то лугами.
Гуарани находились на низкой стадии развития: занимались в основном охотой, постепенно переходили к примитивному земледелию. Но охота была их главным занятием. Были дротики, были луки, громадные – как историки пишут – величиной в шесть футов. Так что один конец они втыкали в землю.
Племя такое очень низкое – на две головы ниже европейцев – но очень подвижное. Охотники они были прекрасные. У них были такие бадоги. Это были небольшие глиняные шарики, которые они обжигали и которые они прекрасно метали. Так что на лету сбивали птиц этими бадогами. Вот попробуйте камнем сбить птицу – вряд ли получится.
Племя было в меру воинственное. Но у них была такая «замечательная» особенность: они были людоедами. И вообще очень любили мясо. Мясо было основной их пищей. А людоедством они занимались не только ради мяса, а занимались по большей части в силу ритуальных целей. Ну, вот они считали, что если вы убьете храброго воина и съедите его, то тоже станете таким же храбрым как и он. А чтобы эти витамины храбрости не портились, они ели мясо практически сырым: так чуть-чуть проводили его по огню и ели. Тем не менее, и миссионеры, и многие другие отмечают какую-то удивительную доброжелательность этого народа, веселость и даже детскость. У них все время улыбки, веселье, какие-то танцы постоянно.
Иезуиты немножко опоздали: первыми миссионерами на южном континенте
были францисканцы. Но после иезуиты свое наверстали и стали играть первую
скрипку. Очень много индейцев было крещено, но они быстро
заметили, что просто крестить неэффективно. Они кочевали, быстро переходили с
одного места на другое. Племя покрестили – все
хорошо, а после они раз – куда-то ушли, и катехизация
эта быстро выветрилась. Поэтому 
решили, что надо как-то индейцев этих
организовывать, собирать в поселения, которые стали называть редукциями. От
слова «редуктир», то есть «обращаю». Редукции – это
поселки, которые были организованы белыми людьми, миссионерами ради
христианизации индейцев. Первую редукцию организовали францисканцы, но после в
большом количестве редукции стали организовывать иезуиты. Причем особенно
удачно миссия шла в двух районах – как я уже сказал, в Парагвае, и рядом район,
который назывался Гуаир (отмечен красным). Здесь вот
было организовано достаточно много, десятки редукций.
Но появился очень жестокий враг, который носил очень характерное название – бандейрос они назывались. Бандейрос или паулисты. Это были белые, которые охотились за рабами. А дело в том, что на побережье образовывалась своя белая цивилизация. Кофейные плантации и всякие другие. Нужны были рабы. А тут пожалуйста – народу сколько угодно. Вот и появился такой промысел что ли. С одной стороны – дело очень выгодное: за рабов платили очень приличные деньги. А во-вторых, интересно, так сказать, экстрим. Не очень безопасный, но, понимаете, эти бандеранты были вооружены мушкетами. А те индейцы – дротиками и луками. В общем-то силы были неравные, и индейцев в большом количестве стали отлавливать.
Когда
появились редукции, для бандейрос вообще стало
раздолье. Даже не надо было бегать по лесам, а достаточно было ворваться в
редукцию, и просто там переловить всех индейцев как кур. Это был бич. Бандейрос стали разрушать редукции. Особенно в провинции Гуаир, поскольку бандейрос концентрировались
в провинции Сан-Паулу, потому и назывались паулистами.
Что делать? Иезуиты решили идти вглубь лесов. И произошел исход из Гуаира в Парагвай, в долину Параны. И в долине Параны редукции, которые были здесь, перекочевали.
Однако и туда забирались бандейранты, и дело принимало очень серьезный оборот. Тогда иезуиты, используя свое умение добиваться того, чего они хотят. Во-первых добились распоряжения папы: папа запретил превращать в рабство индейцев-христиан. А во-вторых, они добились в Испании, в Мадриде разрешения индейцам носить огнестрельное оружие. Иезуиты сумели из индейцев организовать армию: вооружили индейцев мушкетами, поставили во главе опытных военачальников – бывших военных-иезуитов. И однажды, когда большая бандейра, то есть экспедиция вглубь Парагвая, начала сплавляться по рекам и была уже в районе Параны, их поджидала засада. Удара был столь неожидан и силен, что бандейранты понесли большие потери, отступили, окопались в лагере. Войска индейцев их окружили. Лагерь они и не пытались брать штурмом, поскольку знали, что там нет никаких запасов продовольствия: там они долго не просидят. И действительно, на следующий день бандейранты, опять с огромными потерями, прорвали кольцо окружения и ретировались к себе в Сан-Паулу. С тех пор набеги этих бандейрантов продолжались, но все-таки в существенно меньших масштабах.
Ещё
одну тонкость я забыл сказать. Было ещё третье действующее лицо помимо иезуитов
и индейцев – это белая администрация. Дело в том, что Южная Америка в это время
была поделена между двумя империями – Испанией и Португалией. Аргентина была
испанской колонией, а Бразилия была португальской колонией. И граница шла
примерно так (отмечено красным). Причем португальцы претендовали и на Парагвай,
который все-таки принадлежал Испании. В Португалии рабство было разрешено,
поэтому бандейранты действовали вполне легально.
Вообще анекдот. Дело в том, что эти бандейрос в
Бразилии считаются национальными героями. Это чуть ли не люди, которые
образовали Бразилию, и во всяком случае, завоевали
территорию Бразилии вот такую большую. Там в Бразилии стоят памятники этим бандейрантам, в том же Сан-Паулу несколько памятников. И
когда иезуиты сталкивались с бандейрантами, они им
объясняли, что в общем как-то вы странно действуете. Потому
что и мы – иезуиты, и индейцы, и вы фактически подданные одного короля – короля
Испании. А в то время Португалия, она была некоторый период подчинена Испании. На это бандейрос
ответили: «Это наша земля, а вовсе не короля Испании». И вот с тех пор этот
ответ вошел в учебники истории Бразилии. И в общем имена
их там так же чтут как у нас Ермака, или Семена Дежнева – наших землепроходцев.
Иезуиты сумели добиться, что Парагвай перестал подчиняться светской администрации колониальной, которая была расположена в Буэнос-Айресе. Там полностью всем стали управлять иезуиты. Это было примерно в 1611 году, и с тех пор начинается расцвет государства иезуитов. Численность индейцев постоянно растет: где-то 150-200 тыс. их насчитывали в лучшие времена. А некоторые историки упоминают цифру в 300 тыс. человек. И вот именно там образовывается коммунистическое государство. Слово «государство», конечно, здесь нужно брать в кавычки. Дело в том, что фактически никакой сильной центральной администрации не было. Были редукции. Это были поселения, окруженные крепким забором, в которых жили индейцы вместе с иезуитами. Иезуитов было мало. Удивительное дело: во всем этом государстве их было человек 120-150. Всего. И в каждой редукции ( а редукций было примерно 30-31 – такое что ли было классическое число, которое долгое время, буквально столетия держалось в государстве иезуитов) было только два иезуита. Один был духовным главой редукции, а другой административным главой. Конечно, кроме иезуитов была еще местная администрация: был коррехидор –. местный индеец, который был как бы передаточным звеном между иезуитами и индейцами.
Вот
какой момент. В общем-то имеется достаточно мало
исторических источников о жизни государства иезуитов. Дело в том, что местность
эта была плохо доступная. В среднем течении Параны было пороги очень труднопроходимые,
поэтому трудно было сюда подняться. Шла река Игуасу,
и был мощный водопад Игуасу, крупнейший в мире –
потрясающее явление природы, но который тоже мешал сюда попадать.
Кстати, снят кинофильм. Наверно вы его смотрели. Фильм называется «Миссия». Кажется, английский. Фильм именно про миссию иезуитов в Парагвае. Он в Каннах завоевал главный приз, какие-то звезды там играют (Роберт де Ниро). Фильм где-то примитивный, но неплохой. Там вся история миссии в полтора столетия сжата в один год. И там главный герой – именно охотник за рабами, который отлавливал индейцев, а после перековался – стал иезуитом и стал их наоборот защищать.
Так вот, осталось довольно мало воспоминаний о том, что делалось в этом государстве. Иезуиты там были полными хозяевами и совершенно не были заинтересованы, чтобы эти места посещали белые разные путешественники и белая администрация. Поэтому имеется несколько воспоминаний, несколько отчетов иезуитов о своей деятельности. Об одном из них я сейчас расскажу. Но мне хочется немного рассказать о коммунизме, который они стали там организовывать.
Некоторые историки считали и считают до сих пор, что иезуиты прочли «Утопию» Мора и «Город Солнца» Кампанеллы, и решили сделать так как в книжках. Тем более что именно в начале XVII века появилась книга «Город солнца» Кампанеллы. Но это версия сомнительная, потому что она чисто умозрительная, ни на каких фактах не основанная. И многие историки считают, что иезуиты даже и не читали этих книжек.
Вы наверно понимаете, что организовать такое предприятие – целое государство христианское из индейцев – могли только люди выдающиеся. История нам донесла имена этих людей: иезуиты Симон Мацета и Катальдино. Это первая пара, которая занималась государством иезуитов. Их сменили, кажется, Диего де Торрес и Руис де Монтохи (Монтоя). Монтохи – это вообще замечательная личность. Сам местный уроженец, креол из Лимы, он стал иезуитом и среди индейцев провел 25 лет. Именно он явился начальником этого великого переселения из Гуаира в Парагвай, когда примерно 15 тыс. индейцев передвигались по джунглям со всем скарбом, со всем скотом на новые места обитания. Кстати, именем Монтохи назван университет в Лиме. Там его чтут, а у нас его не знает никто. Так вот, именно Монтохи и придумал вот этот коммунизм государства иезуитов. Он подумал вот что: белые люди ужасно развращенные, развращенные и золотым тельцом, развращенные просто морально; рабство у них в ходу. Если индейцы будут общаться с белыми людьми, то они тоже очень быстро развратятся. А он видел: хоть они и людоеды, но с другой стороны это удивительно чистый народ. Поэтому он ввел политику максимальной изоляции, ограждения всех индейцев от белых людей. А это означало, что индейцы должны были сами себя обслуживать в экономическом смысле, производить все необходимые им вещи для нормальной жизни. Это первое. А во-вторых, он говорил, что у этих индейцев есть какая-то естественная леность. У них не было частной собственности: все было в племенном пользовании. И только стал образовываться среди них какой-то более высокий слой, начальство, касики. И вот именно эти свойства он и решил использовать.
В самом конце XVII века – где-то в 1695 году государство иезуитов посетил один из иезуитов Антонио Сепп. И он оставил очень интересное воспоминание, яркое описание всей жизни иезуитов.
Стандартная
редукция представляла из себя прямоугольник,
окруженный очень хорошим высоким забором. В середине была большая площадь,
громадная площадь, окруженная деревьями. Это был центр, так сказать, общественный
центр редукции, где шла вся общественная жизнь. На площади располагался большой
храм – громадный храм – собор – костел, построенный из очень хорошего кирпича.
На противоположной стороне шли дома индейцев, иногда сделанные из дерева с
соломенными крышами, иногда из камня. На другой стороне были мастерские. Дело в
том, что иезуиты научили индейцев различным ремеслам. Вообще говоря, каждый из
иезуитов получал великолепное образование – как богословское, так и образование
в смысле освоения какой-то профессии. Кроме того, в иезуиты не брали в орден абы-кого, а шел тщательный отбор людей, Поэтому каждый
иезуит – это была личность: и специалист в своем деле, и богослов, человек,
пламенно верующий в Христа. И иезуиты, не привлекая,
как сейчас говорят, специалистов со стороны, сумели обучить индейцев многим
ремеслам: гончарному делу, литейному делу, плотницкому делу и прочим. Даже были
попытки выплавки железа из руды. Правда, они не увенчались успехом. В том числе
обучали и строительному делу. Все здания строили сами индейцы. Здесь находился
рядом ещё один большой дом, который назывался котигуасу.
Это был дом, где жили вдовы и занимались одновременно каким-то прядением, ремеслом.
Там же жили какие-то женщины и девушки, на которых накладывалась епитимья. Еще
был сад и дом очень хороший, где жили два начальника-иезуита. Был дом коррехидора,
то есть начальника администрации. И такая структура повторялась из редукции в
редукцию.
Теперь о социальной организации государства иезуитов. Самое главное. Почти все хозяйство было в общей собственности, все орудия труда, все здания, даже жилые здания, все мастерские. Вокруг каждой редукции располагались сады: это были в основном апельсиновые рощи. Дальше садов шли поля. Поля были двух типов: абамба и тупамба. Абамба – это личные поля индейцев. А тупамба – это божьи поля, то есть общественные поля. Антонио Сепп с удивлением замечает, что абамба были очень плохо обработаны, и в общем-то на них ничего толком не росло. Но зато тупамба содержались в образцовом порядке. Он этому зело удивлялся и даже не мог понять, как это вообще может быть. Индейцы должны были часть времени (два дня) работать на тупамба. А остальное время он мог заниматься своими полями.
Во всех редукциях был строго семичасовой рабочий день. Распорядок дня был такой: подъем, полчаса на сборы, после все индейцы от мала до велика – а в редукциях было несколько сотен индейцев, в больших несколько тысяч – все шли в собор на утреннюю молитву, буквально все. Поэтому эти соборы были громадными – для того, чтобы тысячи там поместились. И до сих пор, надо сказать, в джунглях имеются развалины этих соборов. Там есть несколько местечек – бывшие редукции, там джунгли, джунгли, все поросло. И вдруг колоссальная развалина из красного кирпича, очень впечатляющая. Сейчас эти места стали местом паломничества туристов, за вход платят денежки, образовались даже музеи. Хотя эти развалины почти не реставрированы. Но во всяком случае структура редукции просматривается.
Дальше полей шли луга, на которых паслись стада. Стада тоже полностью были общественные: стада коров и быков. В общем, крупного рогатого скота. Кажется, были и деревни и, вообще говоря, каждая редукция представляла собой некий округ, мини-государство.
Но повторяю, этим государством правили всего два иезуита. И, казалось бы, перебить эти сто человек не составляет никакого труда, просто буквально, десятиминутное дело. Однако, просто случаев не было, чтобы индеец убил иезуита. Было удивительное доверие индейцев вот к этим миссионерам, и их приказания всегда беспрекословно, ну, конечно, через коррехидора и местную администрацию, выполнялись. В конце концов, когда редукции были соединены дорогами, достаточно хорошими дорогами, существовала почта. Лошадей не было. Как вы знаете, в Южной Америке, почта была пешком, но она была эффективна, работала. Всем индейцам выдавалась провизия из общественных фондов. Ну, конечно, растительную пищу, по мысли иезуитов, индейцы должны были выращивать для себя на абамба, а мясную пищу, которую индейцы всё равно очень любили, всегда выдавали из общественных фондов. Одежда, ткани, которые производились самими же индейцами, тоже выдавались централизовано.
Да, я вам недорассказал распорядок дня. После молитвы завтрак, после все собирались на площади, выносилась переносная икона Божией Матери. И с песнями, с псалмами народ отправлялся на работу в поля. Ну, а ремесленники шли работать в мастерские. Дети шли в школы. В каждой редукции была школа, где обучались дети индейцев. Правда, не все, но достаточно большое число детей обучалось. Кстати, иезуиты создали словарь, алфавит и грамматику языка гуарани, и всё преподавание шло на гуаранийском языке, также как и общение между иезуитами и индейцами. После был там где-то в полях обед. И после, где-то часа в четыре вечера, индейцы, опять-таки с песнями, возвращались в редукцию, ворота запирались. А народ шёл опять в собор, уже на вечернюю молитву. Ну, и где-то в девять часов вечера — отбой.
В праздники и в воскресные дни, конечно, никакой работы не было, а была культурная программа. Это достаточно интересный момент. Дело в том, что гуарани оказались народом очень художественным, в особенности, народом музыкальным. Музыка, европейская музыка, на них производила прямо-таки чарующее, магическое действие. Поэтому в каждой редукции был хор, взрослый хор и хор мальчиков, который пел в церкви. Во многих редукциях было организовано производство музыкальных инструментов, европейских скрипок, виолончелей, образовывались целые оркестры. В одной из редукций была организована музыкальная консерватория, где обучали индейцев музыкальной грамоте. Интересно, что для гуарани писалась специальная церковная музыка, причем ее писали известные музыканты. Так, знаменитый композитор Доменико Ципполи, автор пьес, которые играют в наших ДМШ, в конце жизни стал иезуитом, уехал в Парагвай к индейцам и там писал музыку.
Силами гуарани устраивались театральные постановки. Печатались книги на гуаранийском языке. В силу вот этой концепции ограждения индейцев от белой культуры, испанский язык вообще не преподавался в редукциях и в школах. А книги издавались в основном духовного содержания. Был переведен катехизис, Новый Завет, жития святых. Вот это было чтением индейцев. В общем, они стали людьми очень набожными. Они совершали различные христианские аскетические подвиги. Многие из них стали молитвенниками. В общем, в этом смысле просто рай такой, с точки зрения наших батюшек.
Индейцев по достижении определённого возраста, небольшого, надо сказать, юношей 16-ти лет, а девушек 14-ти лет, женили. Ну, считается, что пары подбирались как-то по любви, но довольно строго, в девках там никто не задерживался, во избежание разных блудных грехов. Индейцы, хоть и продолжали любить мясную пищу, но, конечно, перестали быть людоедами и употребляли только варёную мясную пищу, хотя и в достаточно больших количествах, соблюдая, однако, посты. Количество преступлений было очень небольшим, а наказания были в основном такого, что ли, нравственного характера. Это были в основном церковные епитимьи. Хотя была и тюрьма. Понимаете, всегда бывают такие отпетые люди, которых уже ничего не исправляет, но максимальный срок заключения — лишь 10 лет. Было популярно наказание палками, 24 удара. Вот такого рода наказания индейцы отлично понимали и принимали такие наказания не обижаясь. Но самым страшным наказанием было изгнание из редукции: «Всё, уходи» — вот это было самое страшное. Хотя, казалось бы, индейцы вольный народ такой, жители лесов, жители джунглей — вот этого-то боялись больше всего.
В экономическом отношении редукции жили внешней торговлей. Никакой внутренней торговли внутри редукции не было. Видите, рынка (на схеме редукции) там нет. И вообще, денег не было в этом государстве. Единственный момент, когда индейцы видели деньги,– это на свадьбе. По старинному испанскому обычаю жених дарил невесте монету. Ну, эту монету жениху предварительно давал священник, а после бракосочетания эту монету у невесты отбиралась за ненадобностью. А вот внешняя торговля была централизована. Торговля продуктами сельского хозяйства, торговля разными ремесленными изделиями, она была с белым населением, организовывались сплавы по Паране вниз к Буэнос-Айресу. И там появлялась такая делегация индейцев в многочисленных каноэ, обязательно в сопровождении иезуита. Она приезжали в таких одинаковых одеждах в Буэнос-Айрес. И, как говорят, иезуиты всегда обращали внимание индейцев, как гадко, как плохо живут белые люди, настолько они подвержены стяжательству и золотому тельцу.
Вот такая сказка, такая идиллия продолжалась полтораста лет. Но всякой сказке приходит конец. Дело в том, что и в испанской администрации, и в португальской, накопилось много легенд о несметных богатствах, которые якобы находятся в редукциях. Именно поэтому, мол, иезуиты туда никого не пускают и не жалуют туристов. Ну, однажды, это было в 1750 год, испанский и португальский короли договорились в очередной раз о границе между Бразилией и Аргентиной. И она прошла таким образом, что редукция, так называемая Восточная миссия, на восток от реки Уругвай – а туда снова возвратились иезуиты со временем – она переходила к португальцам, к Бразилии. А поскольку это были испанские подданные, то приказано им было редукцию эвакуировать на аргентинскую территорию, причём надо было это сделать буквально за полгода. Иезуиты запротивились, что, мол, это сделать просто технически невозможно за такое время. Во-вторых, это просто несправедливо, потому что индейцы считают эту землю своей, и уходить оттуда они не хотят. Они редукции считают своими, и землю своей, всё это ихнее. Администрация стала настаивать. Войска собрали, объединённые испано-португальские. Поскольку у иезуитов и у гуарани было своё войско, а, в конце концов, там была и пехота с мушкетами и кавалерия, первый удар объединённой испано-португальской армии индейцы отбили. Но после этого была собрана вторая армия, гораздо более мощная, и индейцы были разбиты. Тогда иезуиты пришли с повинной, сказали: да, мы будем делать эту эвакуацию, но уже отношения были совершенно испорчены, вот, видите ли, дошло до военных действий. А во-вторых, в обеих европейских столицах, и в Лиссабоне, и в Мадриде, к иезуитам стали относиться крайне отрицательно. И где-то в 1757 году иезуиты были запрещены в Португалии, а значит и в португальской колонии, то есть, в Бразилии. Поскольку в ордене существовала железная дисциплина, всех иезуитов просто эвакуировали оттуда. Приказ генерала ордена, он у иезуитов не обсуждался, там любые приказы выполнялись обязательно, даже нельзя было начальству подать какую-то апелляцию, это было исключено совершенно.
А после то же самое произошло и в испанской части Южной Америки. Иезуиты были в Испании и, соответственно, в Аргентине запрещены. Всех иезуитов тоже, ну, большинство из них, просто эвакуировали. Правда, говорят, что некоторые иезуиты не подчинились, остались вместе со своими подопечными. Но, судьба их, конечно, незавидна была. Вот так, очень быстро, пришла в редукции новая администрация. Иезуиты были заменены обычными священниками. Вся вот эта система общественной собственности была ликвидирована. Каждому индейцу, каждой индейской семье точнее, было дано какое-то поле, и каждая семья была напрямую обложена налогом. А до этого налог платила целиком вся редукция, вся община. Некоторые индейцы остались в редукциях, многие ушли в леса и снова стали таким диким народом, которые охотятся на дичь. Ремесленники, они, по большей части, перебрались в города, на побережье Южной Америки, в Буэнос-Айрес, и там завели свои мастерские. А без иезуитов вся администрация быстренько рассыпалась, сами индейцы сорганизоваться не смогли.
О самой жизни, как я сказал, свидетельств недостаточно. Но, довольно много разных толков и мнений существовало в европейской литературе относительно этого феномена. И сейчас, сами католики просто не понимают, как к этому относиться. Относиться как к блестящей победе католичества, к такому замечательному факту миссии, или наоборот, замалчивать всю эту историю, потому там организовали какой-то коммунизм, который у католиков совершенно не в чести, и в католическую доктрину никакой коммунизм не вошёл, Боже упаси? Мнения совершенно разные.
Французские просветители, несмотря на то, они к католической церкви относились достаточно прохладно, тем не менее, приветствовали это государство, где-то восхищались им. В социалистической литературе, например, у Поля Лафарга, наоборот, государство иезуитов подвергалось резкой критике. Говорилось, что никакого коммунизма там и подавно не было создано, а было создано тоталитарное государство с мощной эксплуатацией индейцев. Современные либеральные всякие историки и социологи напирают на то, что это государство было вот таким теократическим, а значит, тоталитарным. У индейцев отняли свободу, то они были свободными людьми, бегали по лесам, а то вот они были заключены в редукции, обнесены забором и жили как бы в сегрегации. Самые разные мнения.
Мы с вами всё-таки должны сделать некоторые выводы из этого удивительного феномена. На мой взгляд, выводов можно сделать два.
Во-первых. Помните, я вам рисовал схему общественных формаций, и там была стрелочка из Сотериологического Общества в Христианский Социализм. Безусловно, государство иезуитов, это Христианский Социализм, в самой его, что ли, полной реализации. Но, дело в том, что иезуиты вовсе эту стрелочку не реализовали. Потому что первоначально у иезуитов не было частной собственности. А переход к социализму и к Христианскому Социализму в частности, это обязательно переход к общественной собственности, к которой в Европе, естественно означал переход от частной собственности. Иезуитам было легко это сделать, потому что таковы были традиции гуарани. И теперь мы можем оценить, насколько великим событием была Октябрьская революция. Вот она сделала эту уникальную экономическую революцию, переход от частной собственности к общественной собственности. Октябрьская революция это уникальное событие в мировой истории, которое, боюсь, что больше уже не повторится.
И второй вывод. Вывод о том, — я не устаю его повторять, — что стабилен только религиозный социализм, христианский социализм. И государство иезуитов, которое просуществовало полтора столетия, яркий этому пример. И разрушено оно было не из-за внутренних неурядиц. Их просто, самое удивительное, там не было. А разрушено было внешними силами. Почему вообще только религиозный социализм стабилен? Дело в том, что социализм опирается на лучшие свойства человеческой натуры, на самые замечательные свойства человека: на солидарность, на взаимопомощь, на чувство справедливости, на алкание правды наконец. А, кстати, капитализм, – он наоборот был основан на самых низменных свойствах человека: на алчности, на жестокости, – в общем, совершенно противоположные вещи. Социализм эксплуатирует любовь, а капитализм эксплуатирует наоборот, эгоизм.
Вот это алкание правды, это очень важная вещь. Наш Советский социализм, я, может быть, скажу немножко неожиданную вещь, хотя я думаю, для многих она совершенно понятна: он тоже был религиозным социализмом, если мы будем понимать религию в более широком смысле. То есть, религия это то, что движет душами людей и за то, что люди могут отдать душу, отдать жизнь. Вот за правду можно отдать жизнь. И вот именно поэтому наша советская идеология приобрела вот такие свойства религии. Люди верили этому, действительно верили. И не только наши люди, а весь мир верил. Но сама эта правда была облачена в какие-то такие всё-таки достаточно расплывчатые образы коммунизма. А что такое коммунизм – это было, в общем-то, не очень понятно, и где-то было в тумане. В общем, светлое будущее такое. Поэтому такая как бы религия – она быстро сдулась. Она перестала быть действенной. А вот религия, в смысле веры в Бога – это другое дело. Вот там правда и истина, она очень конкретна, она персонифицирована в Боге. Там всё ясно, что такое истина. Истина это Бог, и вся правда от Него, вся любовь от Него. Бог это абсолютно, Бог это вечно. Поэтому вот такая религия правды постоянно возобновляется. И поэтому социализм, основанный на христианстве или вообще на религии будет постоянно возобновляться и, тем самым, обладать внутренней стабильностью.
А у нас что получилось? Вот наша советская сказка, она, в общем-то, на самом деле, кончилась со смертью Сталина. С приходом Хрущёва появились другие цели, другие идеалы: догнать и перегнать Америку по производству на душу населения, мяса, молока: цели чисто материальные, цели не духовные. Понимаете, за правду можно отдать жизнь, а вот за люкс-колбасу отдать жизнь нельзя. Деньги можно отдать, но не жизнь. И поэтому вот это всё стало разваливаться. Весь брежневский период – это период на самом деле гибели, упадка социализма, хотя экономика шла вперёд, и были многие победы. Но вы видите, к чему, к какому логическому концу этот период пришёл.
Следующая лекция наша, точнее, две лекции, будут посвящены, как я считаю, самому главному. Я буду рассказывать про Крестовоздвиженское Трудовое Братство. Это замечательная христианская коммуна, организованная тоже великим человеком Николаем Николаевичем Неплюевым.
