Отмежеваться от троцкистской политики в отношении Церкви!

 

        Вячеслав Макарцев

 

В 1999 году Геннадий Андреевич Зюганов в беседе с игуменом Алексием (Просвириным) заявил: «В общем, по опыту последних лет я могу уверенно сказать: у нас с православно-патриотическим движением нет никаких противоречий. Наоборот, есть общие задачи, общие цели, общая боль за растерзанное Отечество. И не случайно в документах, розданных делегатам, отмечалось, что «именно православная часть народно-патриотического движения по преимуществу является носителем идеалов одухотворенной, нравственно осознанной государственности - сострадательной и милосердной, не насилующей народ, исключающей возможность возрождения ужасов богоборчества».

Союз народно-патриотического движения с православной общественностью, с Церковью - необходим и неизбежен, ибо в основе такого союза лежит общность наших фундаментальных, стратегических целей, а не временная политическая конъюнктура. Я глубоко убежден, что именно традиционная православная духовность - наряду с пробуждением русского национального самосознания и восстановлением социальной справедливости - смогут стать теми «тремя китами» нового политического курса, которые удержат Россию на плаву в нынешней смуте и позволят преодолеть наше пагубное разобщение, собрать под знамена истинных патриотов подавляющее большинство сознательных и политически активных россиян»[i].

Немало православных людей, являющихся сторонниками КПРФ, убеждены в правоте Геннадия Андреевича Зюганова: для победы на выборах, для возрождения России нам нужен стратегический союз народно-патриотического движения, сердцевиной которого является КПРФ, коммунисты, и православной общественности, православной Церкви.

Но для этого КПРФ должна в программных документах решительно осудить имевшие место в СССР троцкистские, по рецептам Евгения Дюринга, нарушения свободы совести, гонения на верующих, закрытия и разрушения культовых зданий и сооружений, конфискации имущества религиозных организаций. В программных документах необходимо также заявить, что после прихода к власти КПРФ будет стремиться к устроению симфонии государства и Русской Православной Церкви, к гармоническому соединению усилий государства и мусульманской уммы России в деле преображения России и построения социалистического общества, при неукоснительном соблюдении принципа свободы совести в отношении всех конфессий России. Это веление времени.

Представляется, что для наглядности идею стратегического союза КПРФ и Церкви в деле возрождения России, строительства социалистического общества лучше изобразить при помощи кругов Эйлера, применяющихся в логике.

Вот первый рисунок.

 

Круг A включает в себя всех российских сторонников общественной собственности на средства производства и «положительного гуманизма», то есть «воспитания нового человека» или движения к личной святости. Назовем их «сторонниками коммунизма» или «сторонниками общества добра и справедливости». Круг B — КПРФ, то есть Коммунистическая партия Российской Федерации. Круг C — РПЦ: Русская Православная Церковь. Общественная группа D — члены КПРФ, являющиеся православными верующими, то есть членами Церкви. Дополнительные разъяснения.

Известно, что Церковь с самого первого дня своего рождения отдала предпочтение общественной собственности: «Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого (Деян.2:44,45)»; «У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее... Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду (Деян.4:32-35)». Затем эстафету переняли общежительные монастыри. В Церкви никогда не было серьезных возражений против того, что коммунистическое устройство монастырской жизни — это социальный идеал для Церкви на все времена. Об этом же говорил и глава «советской» Церкви Патриарх Сергий Старогородский в свою бытность митрополитом: «...Христианство, принявшее прежний социальный строй, просто потому, что он существовал тогда, на таких же основаниях приняло бы и коммунистический строй, если бы он существовал, как данный. Что этот строй не только не противен христианству, но и желателен для него более всякого другого, это показывают первые шаги христианства в мире, когда оно, может быть, еще не ясно, представляя себе своего мирового масштаба и на практике не встречая необходимости в каких либо компромиссах, применяло свои принципы к устройству внешней жизни первой христианской общины в Иерусалиме, тогда никто ничего не считал своим, а все было у всех общее /Деян. IV, 32/. Но то же было и впоследствии, когда христианство сделалось государственной религией, когда оно, вступив в союз с собственническим государством, признало и как бы освятило собственнической строй. Тогда героизм христианский до сих пор находивший себе исход в страданиях за веру, начал искать такого исхода в монашестве т. е. между прочим в отречении от собственности, в жизни, общинной, коммунистической, когда никто ничего не считает своим, а все у всех общее. И, что особенно важно, увлечение монашеством не было достоянием какой-нибудь кучки прямолинейных идеалистов, не представляло из себя чего-нибудь фракционного, сектантского. Это было явлением всеобщим, свойственным всему православно-христианскому обществу. Бывали периоды, когда, по фигуральному выражению церковных писателей, пустели города и населялись пустыни. Это был как бы протест самого христианства против того компромисса, который ему пришлось допустить, чтобы удержать в своих недрах людей "мира", которым не по силам путь чисто идеальный. Не возражая против владения собственностью, не удаляя из своей среды и богатых, христианство всегда считает "спасением", когда богатый раздаст свое богатство нищим. Находясь в союзе с собственническим государством и своим авторитетом как бы поддерживая собственнической строй, христианство /точнее, наша православная церковь в отличие от протестантства/ идеальной или совершенной жизнью, наиболее близкой к идеалу, считало, все таки, монашество с его отречением от частной собственности. Это господствующая мысль и православного богослужения, и православного нравоучения, и всего православно-церковного уклада жизни. Тем легче, следовательно было бы христианству помирится с коммунистическим строем, если бы он оказался в наличности в тогдашнем или в каком либо другом государстве»[ii].

Далее мит. Сергий предлагает принять на Соборе платформу для стратегического союза Церкви с коммунистическим государством, с партией: «...Примириться с коммунизмом, как учением только экономическим /совершенно отметая его религиозное учение/, для православной нашей церкви значило бы только возвратится к своему забытому прошлому, забытому официально, но все еще живому и в подлинно церковной книжности, и в глубине сознания православно-верующего народа. Примириться с коммунизмом государственным, прибавим в заключение, для церкви тем легче что он, отрицая /практически лишь в известных пределах, хотя это и временно/ частную собственность, не только оставляет собственность  государственную или общенародную, но и карает всякое  недозволенное пользование тем, что лично мне не принадлежит. Заповедь "не укради" остается основным положением и советского уголовного кодекса: Христианство же заинтересовано не тем, чтобы обеспечить христианину право на владение его собственностью, а тем, чтобы предостеречь его от покушений на чужую собственность.

Итак, второе постановление нашего поместного собора могло бы быть таким: С решительностью отметая религиозное учение коммунизма, Священный Собор, однако, не находит непримиримых возражений против коммунизма, как учения экономического, отрицающего частную собственность и признающего все общеполезное и нужное общим достоянием, ни в священном писании, ни в подлинно церковном учении, особенно в учении древней русской православной церкви и потому приглашает и благословляет верных чад церкви бедных и неимущих, со спокойной совестью без боязни погрешить против святой веры, радостно приветствовать узаконенный Советскою властью в С.С.С.Р. Коммунистический строй, а богатых и имущих безропотно, во имя той же веры, ему подчиниться, помня слово св. писания, что "блаженнее давать паче нежели принимать" /Деян. XX, 35/ и что лучше быть обиженным и лишенным, нежели обижать и лишать других «да еже братию» /I Кор. VI, 7-8/ »[iii].

Рассмотрим следующий рисунок

Общественная группа T — это лжекоммунистические течения, центром которых является троцкизм. Они не входят в группу A, последняя является её отрицанием, то есть не-T. Самым характерным для такого рода течений является отрицание «положительного гуманизма», которое ведет их к пропаганде различного рода пороков: «свободной любви», то есть прелюбодеяния и блуда, разрушения семьи, разрушения нравственных устоев общества под лозунгом «долой стыд» и прочего. Очень хорошо об этом сказал советский философ Михаил Лифшиц в статье «Нравственное значение Октябрьской революции»: «Другая точка зрения состояла в полном отрицании объективного и нравственного содержания общественной жизни во имя классовой позиции пролетариата, отвергающего всякие фетиши и признающего только язык целесообразности и силы. Такой взгляд представлен, например, во время профсоюзной дискуссии Троцким... Несмотря на свою классовую пролетарскую внешность, эта антимораль принадлежит дьяволу in persona старой буржуазной идеологии, а не марксизму». Отрицание «положительного гуманизма» ведет и к извращению представлений об общественном устройстве коммунистического общества: «идеи» создания «промышленных армий», «вязанки хвороста», «столбовой дороги цивилизации»...

Перейдем к следующему рисунку.

Группа Z — это «белогвардейская церковь», именуемая РПЦЗ (Русская Православная Церковь за границей). РПЦЗ порою совершенно справедливо называют «политической церковью». Ее основали те священники, архиереи, что покинули пределы России вместе с отступающей белой армией. Большинство этого священства поддержало Февральскую буржуазную революцию в России, открывшую ворота для беспрепятственного проникновения в страну идей и практики либерализма. Для этой церкви, на словах поддерживающей стремление к личному совершенствованию (святости), является принципиальным отрицание движения к совершенствованию социально-экономических отношений,что выливается в воинствующий антикоммунизм и антисоветизм, в принятие либерализма — капиталистического устройства жизни — как «Богом данного» и незаменимого. Эта церковь категорически отрицает возможность совершенствования общественных отношений на пути социализма. Если подходить к этой церкви строго канонически, то ее члены ушли в раскол, отделили себя от Матери-Церкви. Нынешнее «примирение» РПЦЗ с РПЦ является следствием того, что значительная часть священства и мирян РПЦ перешла на политические позиции РПЦЗ, поддержав ее антикоммунизм и антисоветизм. Группа A в отношении к группе Z  являет собой не-Z, то есть находится в противоречии с группой Z.

В заключении рассмотрим рисунок, где все указанные общественные группы изображены вместе.

Из рисунка мы видим, что группы B и C по существу объединены одной стратегической целью: общественное совершенствование на базе общей собственности и стремление к «положительному гуманизму», то есть святости личной, без которых не может быть существенного продвижения в деле возрождения России и преображения общества. Вне этого единения находятся троцкисты и «зарубежники», а так же те, кто разделяет их взгляды. По существу, троцкисты и «зарубежники» являют собой единый антикоммунистический фронт: одни глумятся над «положительным гуманизмом», традиционной нравственностью, другие — над стремлением к социальной святости, к устроению общественных отношений на базе общей собственности. Своеобразное «единство и борьба противоположностей»... Для тех и других враг номер один — КПРФ, коммунисты, коммунистическое экономическое учение.

Из последнего рисунка также видно, что никакое «коммунистическое» богостроительство и богоискательство недопустимы. Такого рода настроения - «создание коммунистической религии» - могут возникать, если обратиться к рисункам с кругами Эйлера, в общественной группе D, со стороны тех, кто «вновь себя потерял».

Православие несет через тысячелетия Благую Весть о Встрече с Сыном Божиим, Представителем Творческого Разума, по образу и подобию Которого сотворен человек. И если есть «оправдание коммунизма» как экономического учения Творческим Разумом, - то более никакой дополнительной «религии коммунизма» не требуется. Патриарх Сергий яснее ясного говорит: коммунизм как экономическое учение не противоречит церковному учению, православной вере. Более того: «Примириться с коммунизмом, как учением только экономическим /совершенно отметая его религиозное учение/, для православной нашей церкви значило бы только возвратится к своему забытому прошлому, забытому официально, но все еще живому и в подлинно церковной книжности, и в глубине сознания православно-верующего народа». То есть Церковь  «в подлинно церковной книжности, и в глубине сознания православно-верующего народа» всегда готова поддержать переустройство социально-экономической жизни народа на коммунистической основе. Конечно, сегодня в Церкви довольно много сторонников «зарубежников», которые в своих антикоммунистических и антисоветских настроениях подпитываются тем, что в официальных документах КПРФ пока нет ясности в отношении осуждения троцкистской политики в отношении Церкви, проводимой в отдельные периоды советского времени. Как только КПРФ в своих официальных документах, в Программе решительно и бесповоротно отмежуется от троцкистской политики в отношении РПЦ и других конфессий — будет уничтожена почва для подобных настроений. Это создаст основу для активного участия в выборах на стороне КПРФ сотен тысяч православных людей и людей других конфессий. Это «основное звено политической цепи» нынешнего момента. И дело, конечно же, не в выборах, а в дальнейшей жизни: КПРФ необходимо вернуть доверие к коммунизму как экономическому учению у массы верующих людей. Сделать это можно лишь осуждением троцкистской политики и открытым отмежеванием от нее.

Очень часто противники КПРФ приводят слова Сталина, когда он в двадцатых-тридцатых годах говорил и писал о необходимости вести антирелигиозную пропаганду. Но те, кто приводит его цитаты, почему-то избегают выделить следующее: речь шла об идейной пропаганде, то есть пропаганде словом, а не насильственным закрытием и уничтожением храмов, арестами и расстрелами архиереев, священников и мирян, изъятием силой государственных органов богослужебной утвари. Инициаторами силовых действий против Церкви с использованием силы государства выступали последователи троцкизма. Известно, что именно Троцкий был инициатором «остановки» (закрытия) сердца русского православного мира — Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Именно он был составителем плана раскола и уничтожения Церкви посредством компании «по изъятию церковных ценностей».

Если бы не кровавые гонения на Церковь (другие конфессии), насильственные закрытия храмов, законодательный запрет проповеди Евангелия, то кто бы сильно возражал против антирелигиозной пропаганды словом, газетами? Именно это имели ввиду классики марксизма. Но они всегда выступали против последователей Евгения Дюринга, каковыми были троцкисты, с его «конституционным запретом»: «религия отменяется».

После все того, что учинили в советский период в отношении веры троцкисты, даже антирелигиозная пропаганда словом будет будить у верующих людей воспоминания о пережитых ужасах. Классики марксизма всегда считал антирелигиозную пропаганду не первостепенным вопросом. И известно почему: главным для марксистов является изменение базиса общества, что неизбежно влечет за собою и изменение надстройки общества, в которую, согласно их воззрениям, входят и религии. То есть само строительство социализма, коммунизма они уже считали антирелигиозной пропагандой. Вот поэтому они с легкостью отказывались от антирелигиозной пропаганды в определенные периоды борьбы за социализм. Но та кровь  и муки, что принесла троцкистская политика по отношению к Церкви, сегодня просто вынуждают коммунистов, во-первых, официально отмежеваться от троцкистской политики в отношении Церкви (других конфессий), и, во-вторых, снять вопрос антирелигиозной пропаганды, веря, что бытие в любом случае определит сознание. Многие люди в России, в том числе и церковные, жаждут социализма, а не антирелигиозной пропаганды. Верующих же изменение базиса не страшит: православная вера — это не «надстройка», а свидетельство о существовании Высшего Творческого Разума, Царства Любви.