Александр Молотков

                        БЫТЬ ИЛИ НЕ БЫТЬ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ?

Отзыв на статью С.Хоружева «Две-три России спустя» («ЛГ» №14(6218))

Приехали

Одним из главных мотивов вызвавших к жизни сборник «Вехи», явился позыв интеллектуальной совести русской интеллигенции «яснее уразуметь грех прошлого» как степень собственной причастности к рождению «духов русской революции». Не пора ли и нынешней интеллигенции критически оглянуться на собственное деяние – либеральную революцию 90-х, по своим разрушительным последствиям явно превзошедшую исходные благие намерения? К сожалению, даже в свете «веховского прецедента» подобного поворота интеллигентской мысли не происходит – и не мудрено, заблуждения прошлого видеть проще, чем осознать грехи настоящего. Об этом, в частности, свидетельствует статья С.Хоружева «Две-три России спустя» («ЛГ» №14 2009), предельно откровенная и честная в постановке диагноза современности и в то же время полностью лишенная подлинной рефлексии покаяния. Эту статью трудно оставить без ответа – и по вызывающему пессимизму ее выводов, и по тупиковой логике интеллигентского сознания.

Продолжая традицию «Вех» на уровне нашего нового века, автор выносит бескомпромиссный диагноз современной интеллигенции. Основной тезис статьи неутешителен – «интеллигенции нет»! Сказано веско как констатация факта. И с этим трудно не согласиться. И тем более убедительна дальнейшая логика феномена иссякания: нет интеллигенции – нет Общества – нет Народа – нет Истории! Однако сама исходная позиция этого катастрофического ряда, запустившая процесс падения нынешней «очередной России» в историческое небытие остается не раскрытой. На вопрос почему это так – почему оказалось, что «интеллигенции нет», и что же с ней такое случилось, ответа не дается. Между тем ответ просматривается в самом строе статьи, в полноте авторского самовыражения, в «чистоте безжалостного, идущего до конца жеста». В этом плане статья становится актом саморазоблачения интеллигентского сознания, последним вздохом его самоисчерпания.

Что вообще значит – «есть» интеллигенция, или ее «нет»? Это означает выполняет она свою функцию в обществе или не выполняет. Если да, то как социально-культурный феномен она существует, если же нет, если не выдает на гора некий исключительно ей свойственный общественный продукт – то ее нет. Ведь интеллектуалов как таковых в обществе предостаточно, докторов наук, писателей, журналистов, деятелей культуры у нас хватает и вся эта когорта со своей профессиональной деятельностью вполне справляется. Так в чем же дело – почему интеллектуалы есть, а интеллигенции нет? Ответ в функциональной сфере: интеллектуалы не справляются с мировоззренческим вызовом истории – не могут сформулировать алгоритм национального будущего на уровне нового исторического горизонта. Интеллигенция исчезла недавно – на рубеже перевала 90-х. Здесь ее надо и искать!

Капитуляция

Функция интеллигенции в обществе исключительна – переводить идеальные смыслы национальной культуры в крупные формы общественного сознания способные преображать настоящее и предварять Будущее. По существу это чисто идеологическая задача – осуществлять преемственность и развитие национальных идеалов в процессе истории. Интеллигенция оказывается ключевым духовно-мировоззренческим генератором идеологии как целостного выражения самосознания общества. Вот с чем никак не может справиться нынешняя интеллигенция! Она не выдает обществу новую идеологическую матрицу адекватную запросу времени, не может проявить образ национального будущего – и поэтому ее «нет». И дело не в том, что не хватает интеллектуальных мощностей, а в том, что вся сфера «национальной идеологии» признается как бы заранее (или уже) исторически проигранной в эпоху «советского тоталитаризма», якобы, необратимо деформировавшем русскую историю на антропологическом уровне. Здесь, интеллигентно дистанцируясь от одержимого утопией «советского прошлого», современные интеллектуалы целиком предают национальную историю XIX-XX веков в ее самых возвышенных идеалах – признавая их поражение. Ведь речь идет не только о неудавшемся «коммунизме» как частном эксперименте большевиков, но фактически обо всей традиции русской мысли XIX века, которая, по словам Н.Бердяева, была «окрашена социалистически». В этом корень духовно-нравственной капитуляции современной интеллигенции перед лицом исторического вызова – в оставлении идей социальной справедливости, равенства и братства выстраданных русской интеллигенцией XIX века и осуществленных в Советской России XX века. В неспособности подтвердить нравственную правоту и прогрессивность этого процесса. Вместо того, чтобы купировать ошибки советского опыта и теоретически преодолеть их на новом идеологическом уровне (как это сделал, скажем, Китай), сохранив тем самым органичность национальной истории и оправдав ее, нынешняя интеллигенция захлебнувшись в собственном диссидентстве 70-х, не смогла преодолеть внутренний «комплекс отрицания» и отказалась от русской истории как таковой, подписав акт ее идеологической капитуляции.

В итоге на сегодня у нас нет государственной идеологии, нет национального самосознания, нет исторического лица. Поэтому распадается наше общество, деградирует наш народ и иссякает история. И вина в этом в первую очередь интеллигенции – в том, что ее «нет» как  ведущего субъекта общественно-идеологической трансформации, в том, что она отвернулась от собственной истории и утратила логику национально-исторического развития.

А политика – дело второстепенное, в том смысле, что она следует за идеологией, вытекает из нее. И коль скоро мы, не моргнув глазом, отказались от собственного жертвенно-выстраданного «социалистического» проекта, то нам тут же предъявили западно-либеральный – капиталистический. И тут уж, как говориться, без обид. Вот и стоим у «разбитого корыта» собственной истории, молча наблюдая как ее пространство по деловому заселяют не обремененные высокими материями «новые русские».

Статья С.Хоружева тем и симптоматичная, что до конца последовательна и честна в этом отношении – в признании факта национальной капитуляции. В отличии от многочисленных адептов чуда «православного возрождения» России на посткоммунистической разрухе, или И.Шафаревича, нашедшего какой-то «третий путь» между «двумя путями к одному обрыву», она не строит иллюзий, а отрезвляет. В этом ее безусловное достоинство и значение.

Впрочем, кого сегодня смутит даже такой радикально-провокационный вывод? Безразличие к «последним вопросам» своей истории всего лишь следствие нового «национального выбора» – исторического конформизма, к которому все увереннее склоняется сознание новой интеллигенции. Может, правда, пришло время закончить русскую цивилизацию в этом режиме – пожить «как все», – чем не компенсация за отказ от пресловутой «самобытности»? Многим именно таким представляется окончательное решение «русского вопроса»: ни тебе Святой Руси, ни Третьего Рима, ни Светлого Будущего – а тишь и гладь обыкновенной истории.

Не случайно главным параметром политического действия становится ныне Прагматизм – альтернатива Идеологии. Но увы, на прагматизме далеко не протянешь, чтобы существовать в истории как цивилизация Народу нужно большее – духовный потенциал национальной Идеи. Либо народ реализует эту идею в своей истории как «замысел Божий о данной нации» (по словам В.Соловьева), либо сходит с исторической магистрали. Таков и наш выбор: или мы найдем актуальный формат национальной идеи на уровне нового горизонта, или исчезнем как цивилизация, вспыхнув напоследок советским порывом XX века.

Наш выбор

Камнем преткновения для нынешней интеллигенции стала советская эпоха: ее не обойти, не объехать, ни столкнуть на обочину. Здесь фактически и происходит выбор. Если сказать кратко, то отношение к советскому прошлому, как исходная интенция интеллигентского сознания, приводит к следующим последствиям.

а) Отрицая подлинность Советской эпохи (как патологию «революционного припадка»), интеллигенция теряет опору истории и на рубеже очередной исторической трансформации оказывается неспособной сформулировать образ будущего. Идеологический процесс обрывается, не находя продолжения, – с ним обрывается и история. Идеологически отступаясь от прошлого, интеллигенция функционально стерилизует себя (интеллигенции «нет») – обрекая общество на бессознательность, а народ на вырождение, и фактически подписывает акт капитуляции России. Дальнейшая русская история не имеет смысла.

б)…Или, может, иначе? Интеллигенция подтверждает легитимность Советской эпохи в качестве законной ступени русской истории, преодолевает барьер мировоззренческого перевала и в творческом синтезе формирует новую идеологическую альтернативу, открывающую врата будущего. Выполняя тем самым свою главную общественно-историческую миссию, подтверждая, что сама она – есть! Общество восстанавливает историческое самосознание, народ – исторический оптимизм, а русская история – перспективу.

Ведь этот выбор не задача политиков – они решают сугубо утилитарный вопрос о власти. Вопрос о национальной идее, о смысле национальной жизни, об образе будущего как цели национального бытия – это задача интеллигенции. И хоть эта задача сугубо идеальна, но если интеллигенция найдет для нее адекватное историческое решение, то политики будут вынуждены с ним согласиться!

Настроена ли интеллигенция на подобную перспективу? К сожалению, нет. Контуженная политикой 90-х, сломленная крушением своих идеалов и убаюканная путинской «стабильностью» она, кажется, уже не способна к адекватному историософскому суждению. Будучи родом из СССР, плоть от плоти канувшей в лету эпохи, она не может ни экзистенциально расстаться с ней, ни взглянуть на нее объективно. Поэтому подлинного осмысления советского опыта в национальном самосознании все еще не произошло. Да, наверное, и не могло произойти – большое видится на расстоянии. Только сегодня, почувствовав пустоту истории, мы можем ухватить главное в советском прошлом – его высокий цивилизационный смысл. Уже не в плане идей марксизма-ленинизма, а в контексте самой русской истории. И не в угоду политической «злобе дня» не знающей ничего святого, а ради исторической объективности и истины.

Именно здесь открываются непаханое поле для живой духом и совестью интеллигенции. Ибо то, что сказало о русской революции первое поколение «веховцев», и то что думало о коммунизме диссидентство 70-х, не может быть окончательным приговором социализму – только нашему поколению интеллигенции, вставшему на краю гамлетовского вопроса «быть или не быть», принадлежит здесь последнее слово. На нас ответственность этой оценки, за ней – выбор будущего. Конечно, либеральные СМИ уже сейчас готовы предложить нам не один экземпляр обвинительного заключения – только подмахни, но, как присяжные в фильме Н.Михалкова, не будем спешить подписывать сомнительный приговор. Либералам здесь нечего терять, у них впереди «дом родной» – глобализация, у нас же на кону – вся русская история.

Пассионарность

Героизм русской интеллигенции, о духовной противоречивости которого говорил С.Булгаков, имеет помимо прочего историософское оправдание. Возможно, в этом и состоит исключительность русской интеллигенции как духовно-социального феномена. В контексте развития национальной истории этот героизм означал не что иное как нравственное чувство исторической перспективы, предчувствие нового еще не освоенного исторического пространства, в котором возможна какая-то новая, более совершенная и справедливая жизнь. Отсюда всеобщая духовная «одержимость» социализмом и революцией, а не от соблазнов теоретического утопизма. Это было подлинное и живое чувство национальной истории, готовность к ее творческому и жертвенному преображению.

И этот порыв русской интеллигенции был оправдан – в истории было открыто и реализовано новое цивилизационное пространство – советская цивилизация, в которой так или иначе воплотились все чаяния русской интеллигенции. Да, с многочисленными издержками материализма, позитивизма и атеизма, которыми болел весь XIX век, – но новое общество было построено. И это факт, а не утопия! И волевым энергетическим началом этого «будущего» был жертвенный подвиг русской интеллигенции. Да, авторы «Вех» смогли оглянуться на полпути, осознав духовное искажение общественно-исторической динамики (и были правы), но общий цивилизационный импульс был уже не остановим. Процесс пошел именно так, как он сформировался в русле реальной истории.

Нынешнее состояние российской интеллигенции характеризуется, увы, противоположным образом. Ни героизма, ни пассионарности, ни чувства будущего. Будущее заблокировано в тупике интеллигентского самосознания! Растерянность, а не героизм, апатия, а не подвижничество, безразличие, а не идеалы определяют сегодня состояние интеллигентского духа. В итоге русская история остановилась, обернувшись немым вопросом к русской интеллигенции – что дальше?

Диссидентство

Казалось бы, накопленный десятилетиями диссидентский пафос должен был привести к исключительному творческому всплеску при освобождении от оков «тоталитаризма», но этого не произошло! Диссидентство оказалось идеологически бесплодным состоянием интеллигентского духа. Пафос отрицания, как оказалось, не имел за собой достойной русской истории альтернативы, что и вылилось в итоге в унизительное принятие западно-либеральной модели развития не только в экономической сфере, но и в сфере мировоззрения и культуры. Конечно, здесь не обошлось без коварства политических манипуляторов, умело отодвинувших на задний план диссидентов-почвенников и поднявших на знамя национальной трансформации диссидентов-западников. Но и сами «почвенники» давно обрубили все концы связывающие их с реальностью советского выбора. Вся плеяда выдающихся деятелей 70-х – Солженицын, Шафаревич, Бородин и др. – за редким исключением оказалась неспособна «наступить на горло собственной песне», чтобы удержать равновесие национальной трансформации, не обрушить ее в катастрофический сценарий. Даже откровенно-вероломный опыт 90-х не вернул их на землю, в реальность исторического процесса, не подвигнул к поиску путей торможения идеологического, политического и социально-экономического распада Советской России – объективного на тот момент носителя русской государственности, истории и культуры. В итоге нового синтеза прошлого и будущего как поступательного раскрытия русской цивилизации на новом историческом горизонте – не состоялось. Россию ловко умыкнули те, кто был менее заметен, но более четко представлял что с ней делать.

Почему проиграла «русская партия» и уверенно победила «либерально-демократическая», лихо управляющая сегодня русской историей? Не потому ли, что диссидентствующий пафос отрицания советского строя оказался в той же «русской партии» слишком чрезмерен, и под шум обвала дряхлеющего «марксизма-ленинизма» либералы выкинули «ребенка» русской истории XX века – социализм – воплощенную идею справедливого общества. Ведь это был законный наследник русской истории! Только с ним, с его ростом и развитием, одухотворением и возмужанием, могла быть связана будущая русская цивилизация. Но его выкинули под молчаливое согласие интеллигенции и недоумение общества, а теперь удивляемся, что русская история иссякла.

Ритуальное убийство «будущего» произошло в 93-м, – тогда же исчезла и интеллигенция как интеллектуальная совесть нации. Старая «диссидентствующая» интеллигенция посчитала свою миссию по «борьбе с коммунизмом» выполненной и отошла на покой, а новая уже не имела предметного основания для идеологического творчества (прошлого нет) и не смогла сформулировать реальной идеологической альтернативы. Тем более, что в рамках либерально-рыночной парадигмы, в координатах которой вдруг оказалась Россия, по Ф.Фукуяме просто нет выхода – это «конец истории». Именно поэтому тщетны все попытки проектировать российское будущее на этой основе, и именно поэтому не мудрствующий политический прагматизм встраивает Россию в структуры глобализации. А остаткам интеллигенции, соответственно, уже ничего не остается, как искать «национальное возрождение» в архивах дореволюционного прошлого.

Слишком катастрофичны оказались последствия «диссидентства». Простой констатацией того факта, что «целили в коммунизм, а попали в Россию» здесь уже не отделаешься – надо додумывать это исключительное обстоятельство до конца. Не означает ли оно, что коммунизм отныне цивилизационно неотделим от России на имманентном уровне, как неотделимо от нее православие или петровская модернизация? Россия сделала свой выбор в 1917 – дух коммунизма слился с русской идеей в исторической реальности и этого никто уже отменить не может! Отвернутся от него, признать его ошибочным значит лишь предать собственную историю, потерять ее смысл. Ведь это не отвлеченная игра в идеологические «измы», как полагает полуинтеллигентское верхоглядство, за этим выбором пот и кровь жертвенного подвига русского народа – наших отцов и дедов – смотреть на него свысока у нас нет никаких оснований. Они построили Великую Советскую Россию «от южных гор, до северных морей» – мы потеряли ее. Поэтому оставим на постаментах наше «бронзовое» прошлое, оно нам может еще пригодиться.                                

К сожалению, последнее невдомек так называемой «православной интеллигенции». Оказавшись прямым идеологическим наследником исторической России в ее духовно-мировоззренческом содержании, православная интеллигенция поддалась соблазну самоуверенного и беспощадного реванша по отношению к коммунистическому прошлому. Это отрицание советского периода с позиций «торжествующего православия» особенно болезненно для русского будущего, так как блокирует возможность нового исторического синтеза. Положим, у церкви свои счеты с коммунизмом, но надо же понимать, что кидая камни в коммунизм, мы вновь и вновь попадаем в исстрадавшуюся Россию. Хитон русской истории не может быть разорван, какой бы она ни была – это одна Россия!

Быть или не быть

            Итак, что же дальше? Что делать с нашим огромным и неоднозначным историческим наследством – принять его или предать забвению? В этом гамлетовском мотиве и состоит сакраментальный выбор интеллигенции: продолжить дело русской интеллигенции по утверждению на земле социальной правды – и «быть», или признать его бесславно законченным – и отойти в сторону. Можно сказать и более конкретно: вопрос о русской интеллигенции по-прежнему связан с социализмом. …Не поздно ли об этом? – социализм мертв. Самое время. И не только потому, что капитализм в «кризисе», а потому, что в этом диалектика: конец «старого» социализма – знаменует новый социализм.

Есть такая перспектива. Как ни парадоксально, она в том резерве национального развития, о котором говорили авторы «Вех», обличая революционную интеллигенцию в забвении и отвержении христианства. Их голос не был услышан – так распорядилась история, чтобы до конца исчерпать иллюзии «атеистического социализма». Но это же обстоятельство подразумевает возможность нового возвращения к идеям социализма уже на одухотворенной, христианской основе – и в этом новая Идеология и новая История! Тема социализма в русской истории еще не снята, и тот же С.Булгаков в одной из поздних своих работ писал, что христианский социализм как таковой возможен и «думается нам, его не миновать в истории».

Но это, правда, будет уже другая история...