Вл. Нилов
Расхождение во взглядах и оценках в политике и истории, в отличие от науки с её требованием доказательств, естественно, ибо люди не придерживаются «исторической таблицы умножения», хотя она известна сотни лет.
Приведу несколько примеров для иллюстрации. Одним из лозунгов белой эмиграции со времён революции, которого она придерживается до сих пор. есть вера, что «Совдепия не Россия». Всякое сомнение в этом заставляет её подозревать, что вы совок, коммуняка и т.д. Никаких доказательств в пользу мнения, что Октябрьская революция (ОР) была обрывом русской истории, не приводятся: для них это само собой; разумеющаяся истина, и сомнение или возражения делают вас подозрительным человеком.
Но минимальное, даже элементарное знание истории подскажет, что «Совдепия не Россия» продиктовано не знанием и разумом, а эмоциями, и потому не имеет никакой научной, т. е. объективной, ценности. Из истории известно, что ни одно государство, прожившее тысячу или около того лет, не сохранило один и тот же строй. В Риме он менялся три раза: монархия, республика, империя. Во Франции якобинцы свергли многовековую монархию, и политический строй страны неоднократно менялся в XIX веке. В Китае мы видим то же самое: многовековое богдыханство сменилось республикой Сун Ятсена, а она в свою очередь уступила место коммунистам во главе с Мао Цзедуном. Никто из историков никогда не утверждал, что смена политического строя страны есть обрыв её истории: Франция после победы революции осталась Францией, и никому, даже её врагам, не пришла в голову мысль переименовать её в Якобинию.
Но почему для России сделали исключение?
Советский строй был продолжением русской истории, он уходил в неё своими корнями, неразрывно с нею связан, что бы ни говорили его враги. Да. это правда: ОР была произведена социалистами, они же интернационалисты и марксисты. Но ни Маркс, ни марксизм не имели никакого отношения к установлению нового социального порядка в стране: он был создан в России не по рецепту Маркса, а вопреки Марксу. Если бы Ленин был ортодоксальным марксистом, то в России никогда, никогда не было бы социалистической революции. Словосочетание марксизм-ленинизм есть величайший вздор, это «остро-тупость». На деле они противоположны друг другу.
Конец капитализма придет так. как это предвидел Ленин: отрывом «тылов», т. е. колониальных и зависимых от Запада стран, а не пролетарскими революциями в развитых капстранах – по Марксу. Суть этого взгляда ясно изложена И. Сталиным в 1925 году:
«Колониальные страны есть основной тыл империализма. Революционизирование этого тыла не может не подорвать империализма не только в том смысле, что империализм будет оставлен без тыла, но и в том смысле, что революционизированный Восток должен дать решительный толчок к обострению революционного кризиса — и с тыла и с фронта — империализм должен будет признать себя обречённым на гибель».
Ленин был также единственный, кто выступил с идеей установления социализма в крестьянской стране. Это был, по сути, ещё один разрыв с марксизмом. Даже в своей собственной партии, вождём которой он был, идея социалистической революции была встречена непониманием, несогласием, насмешками. После выступления Ленина в Таврическом дворце в апреле 1917 года Л. Красин назвал её «дикой идеей в монгольском черепе Ленина». Зиновьев и Каменев, его ближайшие соратники, выдали как намерение партии совершить переворот, так и дату захвата власти. Зиновьев даже утверждал, что они продержатся у власти не более двух недель, после чего их всех перевешают.
Ленина нельзя считать марксистом. Ещё молодым человеком он отрицал революционность и мессианство рабочего класса, утверждая, что рабочих интересует только улучшение своего материального положения, а не свержение капитализма. Он также считал непременным условием успешного свержения капитализма партию профессиональных революционеров. Марксизмом здесь не только не пахнет, но и ленинизм есть по сути его отрицание.
Этот взгляд не есть нечто новое. Ещё до революции Н. Бердяев и С. Франк не считали русских марксистовзамарксистов. Вот мнение Бердяева: «Марксистские победы над народничеством не привели к глубокому кризису природы русской интеллигенции, она осталась староверческой и вевропейском одеянии марксизма... Марксизм подвергся у на народническому перерождению...» (Философская истина и интеллигентская правда, 1909 год). Такого же взгляда придерживался С. Франк: «...победоносный и всепожирающий народнический дух поглотил и ассимилировал марксистскую теорию, и в настоящее время различие между народниками сознательными и народниками, исповедующими марксизм, совершенно не имеет значения принципиального культурно философского разногласия. По своему этическому существу русский интеллигент приблизительно с 70-х годов и до наших дней остается упорным и закоренелым народником». (Этики нигилизма. К характеристике нравственного мировоззрения русской интеллигенции. 1909 год). Сорок лет спустя, уже после войны. Франк пошёл ещё дальше. Для Н.А. Бердяева, — писал он, — «центральным... была вера в особое неевропейское и антиевропейское существо и призвание России. В самой России Ленин, сочетая Маркса с Бакуниным, в лице большевизма создал особый вид антиевропейского марксизма, противопоставление правды «пролетарской» России злу и разложению «буржуазной» Европы есть возрождение — с совсем иным содержанием — старого националистического отталкивания от Запада».
Крестьянская революция 1905-07 годов произвела переворот в мышлении Ленина и навела его на мысль, что революционность крестьян можно и нужно использовать для захвата власти и, минуя фазу капитализма, установить социальный строй, цель которого — обеспечение социальных нужд населения, а не прибыль для частных собственников средств производства при полном их безразличии или равнодушии к благополучию населения. Это полный отход от марксизма или, если это марксизм, то поставленный с головы на ноги.
Первая мировая война, видимо, укрепила Ленина в мнении об отсутствии революционности у рабочих Европы, которые несмотря на свою принадлежность к социалистическим партиям своих стран воевали друг с другом. Вот почему Ленин и Коминтерн в 1921 году к лозунгу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» добавили: «и угнетенные народы». Лозунг «Коммунистического Манифеста» был включён как дань традиции, но суть нового отношения заключалась именно в «отрыве тылов от капитализма»; на «мессию освобождения» — пролетариат Европы, у него надежд не было. С отрывом тылов, т. е. их национальным освобождением от господства Запада и установлением своей государственной независимости паразитизм Запада и его господство над народами мира должны были придти к своему концу, что делает невозможным продолжение эпохи капитализма в западных странах, как и его господство над миром. По сути дела, Первая мировая война была концом и банкротством марксизма: мессия освобождения от капитализма — рабочий класс Европы, стал компаньоном буржуазии в эксплуатации народов мира.
История XX века и начала XXI идёт по Ленину, а не по Марксу: капитализм прикончат не пролетарские революции в Европе, а, по Ленину, «отрыв тылов», начало которому положила ОР. Китай, Индия, Северная Корея, Вьетнам, Лаос, Малайзия, Куба, Иран, Венесуэла, Боливия, Эквадор ныне вышли из-под господства Запада и создают строй, работающий на свои национальные интересы. Даже установление капитализма в России в результате предательства сгнившей партийно-государственной верхушки и западнической «интеллигенции» не остановит этого процесса. Конец Запада приближается. Об этом впервые писал Шпенглер в 1921 году и совсем недавно П Бьюкенен, одно время кандидат в президенты США, в своей книге «Смерть Запада».
Как в прошедшем грядущее зреет, Так в грядущем прошлое тлеет.
А. Ахматова
Октябрьская революция сделала то, что Н. Данилевский, автор «России и Европы», славянофил и русский националист, считал абсолютно необходимым для сохранения Россией своей независимости и территориальной целостности: покончить с двухвековым ученичеством у Европы, основать свою собственную самобытную цивилизацию, которая должна решить вопрос отношений труда и капитала, встать в оппозицию Европе и быть с нею в борьбе. Он считал также, что если России удастся сохранить свою самостоятельность, но без создания, своей самобытной цивилизации, то история России — «бессмыслица» и «мыльный пузырь». Самобытная цивилизация России, — писал он, — поставит её в одном ряду с греко-римской и европейской.
Обычно Октябрьскую революцию связывают с Марксом и марксизмом, хотя она, как показывают факты, была совершена вопреки Марксу. Имя Данилевского никогда не упоминается в этой связи, но Октябрьская революция сделала всё, что он имел для нее в виду, как будто Ленин руководствовался его идеями. Октябрьская революция создала самобытную цивилизацию, она не только покончила с европейским влиянием, но и встала в оппозицию Европе (Западу) и вступила в борьбу с ним. Она вернула Россию в допетровскую Русь, с её презрением и враждой к Европе. Об этом в своё время писал Бердяев: «...русское коммунистическое государство имеет большое сходство с Московским Православным Царством...». Октябрьская революция также сделала то, что никогда не упоминается: она восстановила не только Империю, но и Самодержавие как строй, единственно приемлемый для России. И это опять-таки мысль Данилевского: страна, живущая вечной опасности иноземных вторжений, как Россия, может сохранить себя, только имея авторитарную власть. Авторитарный строй естественен для России, а демократический только расслабляет её и ведёт к подчинению Западом.
Если Февраль упразднил монархию, развалил тысячелетнюю Империю, разложил армию, потерял всякий контроль над страной, в которой воцарились хаос и анархия, то Октябрь был его полной противоположностью. Была установлена твёрдая власть, убитая Февралём Империя была возрождена восстановлена боеспособная армия; интервенты и оккупанты (США, Британия, Франция, Румыния, Япония и др.) вышвырнуты вон из страны. Страна залечила свои раны и в кратчайшие сроки из отсталой стала индустриальным гигантов с механизированным крупным сельским хозяйством, без которых никогда не было бы победы в войне не на жизнь, а на смерть с германским фашизмом. Этот национальный характер Октябрьской революции был подмечен В. Шульгиным, одним из активных организаторов белого движения, в середине 20-х годов: «Красным только кажется, что они сражаются во славу «Интернационала»... На самом же деле, хотя и бессознательно, они льют кровь только для того, чтобы восстановить богохранимую державу Российскую... России суждено возродиться через безумие красных...».
Вот почему Октябрьская революция была не обрывом русской истории, а её продолжением, или, как удачно выразился С. Кара-Мурза, Советский Союз продолжил траекторию прежней России. И потому без всяких преувеличений — Октябрьская революция была революцией национальной. Интернациональная на словах, она на деле работала для национального возрождения страны. И пока страна придерживалась идей Данилевского, она развивалась и крепчала.
Россия царская и Россия советская стояли на страже национальных интересов, но два Февраля — начала и конца столетия, были предательством России, государственной изменой. Россия и в том и в другом случае, порвав с традиционным для себя строем — самодержавием, царским или советским, установила у себя строй наподобие западного, чуждый ментальности народа. Данилевский, видя весь тот вред, что приносит России подражание Европе, ученичество у неё, установил закон истории: подражание чужой цивилизации несёт гибель подражателю, оно ставит страну в подчинённое положение, она фактически теряет суверенитет и работает не на себя, а на образец своего подражания. Кстати, белое движение, которое представляет себя как истинно русское, воевало с красными не за традиционную Россию, но Россию февральскую, т. е. Россию под контролем Запада. Даже такой ненавистник советского строя, как Шафаревич, признал, что страна ныне находится в подчинении США. Только возвращением к самобытному строю, установленному в октябре 1917 года, Россия может спасти себя.
Советской власти больше нет. Казалось бы, что она вся в прошлом и принадлежит истории. Но травля советского строя продолжается изо дня в день и даже получила особое название — «демонизация». Удивляться этому нечего. Долгожданное демократии и «общечеловеческой цивилизации», к которым так стремилась наша западническая «интеллигенция», похвастаться нечем. По сравнению с советским строем везде сплошной минус.
Из одной из двух сверхдержав Россия превратилась в страну Третьего мира в подчинении у США; бывшая сверхдержава деиндустриализируется, наука и образование в упадке. Армия, которая некогда сокрушила немецкий Вермахт со стоявшее позади него всей Европой, развалена. Если бы гитлеровская Германия воевала с нынешней Россией, то она разгромила бы её быстрее, чем Польшу и Францию. В стране многомиллионная безработица, улицы полны проституток, наркомания процветает, как и преступность, в стране многомиллионное беспризорничество. И если Дзержинский в 1921 году позаботился о нём, ликвидировав в кратчайший срок, то ныне о ней едва упоминают, не говоря уже о помощи. Уровень жизни для 80 процентов населения значительно ниже, чем он был при Советах, страна вымирает со скоростью миллион человек в год из-за резкого сокращения рождаемости — это демографическая катастрофа.
Буржуазно-демократическому строю нечем похвастаться – он во всём уступает советскому для большинства народа. Демонизация советского строя с её клеветой, ложью, потоками грязи, в которой топят советскую власть, понятна: все это от страха, что народ, недовольный нынешним порядком захочет вернуться к прежнему. Демонизацией советского строя как бы внушается мысль, что как бы плохо ни был сейчас, это всё-таки лучше, чем при Советах, и ни о каком возвращении назад не может быть и речи.
Без сравнения советского строя с нынешним, России вчера и России сегодня, и решения, какой строй лучше служил или служит стране и народу, человек будет бродить в потёмках С нынешним страна обречена на гибель; Россия сегодня подтверждает закон Данилевского о гибели подражателя.
Хотя государство нельзя судить с моральной точки зрения но если всё же взглянуть, в какой из этих двух цивилизаций – социалистической и капиталистической — больше нравственности, или, что то же самое, которая из них ближе к христианству, то ответ однозначен — социализм. И это понятно: принцип капитализма — прибыль; забота о населении со стороны государства рассматривается как лишение человека свободы и, как они уверяют, он становится рабом государства. Он свободен лишь тогда, когда заботится сам о себе. Это принцип языческого общества: человек человеку — волк.
Принцип социализма — удовлетворение нужд населения. Это строй социальной справедливости, ибо, как сказал о. С. Булгаков, «между социализмом и христианством нет противоречий». Общество, предоставленное само себе, естественно разделяется на богатых и бедных, в нём бедность и даже нищета считаются чем-то нормальным, не требующим к себе внимания. Вот почему в социалистических странах государство есть сила, поддерживающая не только закон и порядок, но и направляющая его экономику в отличие от стран капиталистических, в которых роль государства принижена; ибо только оно, государство, в состоянии служить всему обществу, а не богатой верхушке, как в странах капитализма. И. Устрялов очень метко подметил, что социализм народен, но не демократичен; капитализм лишь формально демократичен, будучи по сути антинароден. То, что сейчас вытворяют США, схоже, как по делам, так и по целям, с гитлеровской Германией. Разница лишь в том, что немцы считали, что право на привилегированное положение в мире даёт их расовое превосходство, а в США ту же роль исполняет «распространение демократии» и «свобод», но цель та же, что и. у нацистов — господство над миром на все времена. Или, как сказал, известный американский журналист, Чарльз Краутхаммер, задача состоит в том, чтобы «однополярный момент превратить в однополярную эру», т. е. господство США над миром и подчинение себе всех народов не имело бы конца. Но мечты эти, более чем вероятно, скорее приведут страну к банкротству, чем на Олимп. Бакунин ставил капитализм в один ряд с рабовладельческим строем и феодализмом как третье и последнее звено одной цепи. Первые два общества были откровенны и не скрывали своей сути; третье же звено — капитализм — объявил себя свободным и демократическим. Этот строй освободил себя от всякой заботы о народе. Будучи демократами, они, западные народы, захватили всю Африку и Азию и превратили их народы в своих рабов, что никак не мешало им продолжать считать себя демократами. Они паразитировали 500 лет, но это подходит к концу. Капитализм — рабство, прикрытое лицемерным хвастовством о демократа? и свободах, прекрасно отдающее себе отчёт в том, что это маскировка диктатуры корпораций. Истинная демократия — это та, которая ставит своей целью благосостояние всего народа, а не любая страна, что назвала себя демократией, но ничего не делает для народа. Капитализм себя изжил, едва успел народиться на свет. XXI век будет концом паразитирования Запада над миром, а с ним придёт конец капитализма и его господства.
Россия, если она хочет жить и процветать, должна вернуться к своей самобытной цивилизации, которая естественно соответствует общинному складу ума народа. Возвращение к социализму будет победой христианства над богомерзкие строем.
Отношение к существующему строю должно определяться не чувствами или предпочтением того или иного политического направления, не анти- или просоветизмом, не либерализмом или консерватизмом, монархизмом или республиканством, демократией или диктатурой, а отношением государства к своим обязанностям. Без этого согласия с «исторической таблицей умножения» споры бесполезны, ибо без общего знаменателя невозможно взаимопонимание между спорящими. (См. ст. «Историческая таблица умножения», посвященную этому вопросу.)
* * *
Н. Бердяев метко подметил: «Перед Россией стоит роковая дилемма. Приходится делать выбор между величием, великой миссией, великими делами и совершенным ничтожеством, небытием. Среднего, «скромного» пути для России нет».
Нынешний строй — это ничтожество, ведущее Россию внебытие. Для интеллектуально честных людей ясен выбор, который необходимо претворить в жизнь.
Август 2006 года
