Глеб Васильев

Православие и социализм

 

Не можете служить Богу и мамоне… (Мф.6.24.)

 

Любовь к богатству превратила и ниспровергла все и истребила истинный страх Божий. Как тиран разрушает крепость, так и она ниспровергла души людей…                                          (Иоанн Златоуст)

 

На пути объединения сегодня русских патриотических сил есть одна серьёзная проблема – определенное идеологическое и историческое противоречие между частью православных людей и коммунистически настроенными патриотами.

И этот, с позволения сказать, патриотический «раскол» нынешними либероидами, антирусскими силами, вольно или невольно, используется. Если же произойдёт, в той или иной форме, объединение всех православных патриотов и патриотов-социалистов-коммунистов – то либероидным врагам России, «пятой колонне» Запада, не устоять.

Так в чём же состоят основные противоречия, идеологические ли, или исторические, между некоторой частью нынешних православных, весьма относящихся негативно ко всему «советскому» и «коммунистическому», и патриотами-коммунистами?

1.Идеология. Советский коммунизм стоился на материалистическом атеистическом идеологическом основании, – а это, разумеется, категорически неприемлемо для православных.

Прежде всего, замечу, что эта «материалистическая» основа закономерно, как одна из веера причин, привела и сам советский «коммунизм» к его краху, – потому как идеократическое коммунистическое общество, где новый человек, человек-творец, будет жить, трудиться и творить ради Общества, Общественного Блага, Идеалов Справедливости и Творчества, очевидно, не может зиждиться на материалистическом «фундаменте»; потому как если «материя первична», а все «идеалы», значит, суть, по определению, идолы, фантомы и иллюзии, то из этого элементарно и логично будет следовать, в конечном итоге, желание жить каждому маленькому-измельчавшему человечку в своё эгоистическое удовольствие, ради сугубых своих «частнособственнических» интересов, и, мол, «пошли бы все куда подальше!». Т.е. – налицо, торжество… либерализма. Сиречь, возвращение к той же самой «буржуазности», причём в самых примитивных и ярых её формах, от которой вроде как «бежали», пытаясь «выпрыгнуть» в коммунистическое «царство свободы». – Но прыгать в «царство свободы», основываясь на «материалистическом диалектизме», суть лишь пытаться вытащить себя самих за волосы из болота (небезызвестному барону это, по его байке, удалось, но мы же не Мюнхгаузены).

Так вот, полагаю, современные патриотические коммунистические организации, их члены, ежели хоть что-то понимают в социальных исторических и личностных процессах, отдают себе отчёт в априорной порочности «материалистической диалектики» (кстати, вопиющее противоречие в определении). И свои чаяния и идеи построения нового реально справедливого общества, в котором, как предполагается, будут реализовываться творческие способности человека, и где человек раскроется как творец (кстати, творчество есть непреложная составляющая его Божьего образа и подобия), более «догматически» не основывают на «атеизме-материализме». А ежели  кто-то из них и является лично атеистом и материалистом, – то это его личное дело, не посягающее на «всеобщность». Лично атеисты, наверное, в принципе, наличествуют во всех политических и общественных движениях, – в том числе, наверняка, и в среди позиционирующих себя как «православные» (атеисту-то, кстати, довольно легко подстроиться под «православного»; а лично верующему, замечу, много труднее изображать из себя, при необходимости, «атеиста», не правда ли? – вера не позволяет).

Посему, полагаю и утверждаю, современные не провокационные (а «провокаторы» сегодня, тоже, разумеется, имеют место!) новые коммунистические социалистические движения, ратующие за восстановление, в новых формах, СССР, и творческое возвращение, на новых исторических и идеологических основаниях, с учётом исторического опыта и его ошибок, к идее коммунистического строительства, построения справедливого, по возможности, общества, общества социальной справедливости, реализующего идею творческого развития человека и общества в целом, давно уже отказались от марксистко-ленинских догматов материализма и «атеизма».[1]

Теперь касательно коммунистического атеизма.

Тут есть два важных исторических нюанса.

С одной стороны, действительно, марксистский коммунизм изначально предполагался и позиционировался как воинствующий атеизм. Более того, марксизм, а потом и богоборческий марксизм-ленинизм, вполне претендовал на то, чтобы стать новой «религией»; с соответствующими изменениями, её можно назвать вариацией религии «человекобожия».

И имея подобного рода претензии, марксизм, а тем паче применительно к России, выступал откровенно как антихристианская, антиправославная идеология, и, значит, идеология антирусская, деструктивная по отношению к традиционным русской культуре и государственности.

Но, с другой стороны, Россия, в течение ХIХ века, прочно вписывалась в то, что называется «периферийным капитализмом».

Капитализм, по сути своей, есть грабительская система. Западный капитализм, во-первых, выстраивался на основании ограбления а) огромных колоний и б) ограбления собственного, вроде как, народа, крестьян (одни английские «огораживания» чего стоят!). А без подобных «доноров» он невозможен, в принципе.

А во-вторых, капитализм зарождался в лоне иудео-протестантских, прежде всего кальвинистской направленности, сект. Христианство, в своё время, сыграло свою благотворную и важную роль в том, что в Европе в Средние века сошло на нет рабство («рабовладельческий строй», по марксистской терминологии); разумеется, оставались его, рабства, атавизмы, смягчённые формы, вроде «крепостного права» в Европе, а потом и в, заражённой европейскими порядками и модами, России, но всё же; так вот, для утверждения и воцарения капитализма, должны были произойти обратные, обратные христианству (!),[2] мировоззренческие сдвиги, сдвиги в сознании, в отношении к другим людям. В христианстве человек суть образ и подобие Бога, существо с божественной искоркой, искоркой свободы и духа, и такое существо, по определению, не может быть в состоянии раба, полуживотным. – А тут, в капитализме, человек лишается своей априорной самоценности, и обращается в лишь средство получения прибыли, в «добровольный» объект эксплуатации, в «рабочую силу», в «рабочий механизм», в «рабочую скотинку». И эти сдвиги происходят именно в сектантском протестантском мировоззрении: для сектантов все прочие люди есть «неверные», а только он, его секта-община, предопределены к спасению, и, – вот выверт-то сознания и идеологии! совершенно несопоставимый с духом Евангелия!, – на «моё», на «наше» «избранничество» и «благодать», указывает наша успешность в делах, наши большие прибыли; а все прочие люди – не избранные, «бедные», «лузеры», обречённые на погибель, суть, значит, не совсем люди, а полуживотные, скот, и на них можно делать большие деньги, эксплуатировать по полной, добывать из них «шерсть и сало», это с одной стороны; а с другой – обращать, опять-таки, в полуживотных-потребителей.

В России, отчасти и с соответствующими изменениями, подобный выверт мировоззрения и идеологии наличествовал в старообрядческих толках, – оттого-то они (и плюс к тому специфическая помощь именно старообрядцам английского капитала и английской разведки, преследующих тут свои политические и экономические, антироссийские цели), выходцы из староверов, и становились, наряду с представителями иудейских общин, главными «капиталистами», «эксплуататорами» в России. И в то же время, капиталисты-староверы, в силу той же исконной ненависти к «царству антихриста», то бишь к русской православной церкви и православной российской монархии, к православным, как к чужим (!), не только способствовали утверждению и «развитию» бесчеловечных капиталистических отношений в России, но и, другой рукой, провокационно, спонсировали революционные и «либеральные» партии, борющиеся против «царского режима» и «проклятой России».

Так вот, беда и проблема Русской православной церкви в ту эпоху, в ХIХ – начале ХХ в., была в том, что Православная церковь, – в силу, по-видимому, исторических обстоятельств, в частности, своей подчинённости чиновничьему аппарату (Синод) etc., – не смогла ответить должным образом на вопиющий вызов времени, на грабительский, учиняющийся в России, античеловеческий капитализм, не смогла создать собственной реальной социальной альтернативы капитализму, и – вот историческая трагедия! – вынуждена была, сама, возможно, того до конца не понимая, вставать на сторону своего же исконного врага – Мамоны, бога-демона Капитализма; капитализма, который, по сути, есть антихристианство; вставать против социалистических, – вполне, возможно, иные из них, в глубине своей, христианских по духу, – учений и движений. – И поступала она так, во многом, потому, что главное социалистическое-коммунистическое учение, в России работавшее прежде всего как великая и разрушительная провокация, марксизм, был крайне атеистическим, яро атеистическим, антихристианским, учением, претендующим на то, чтобы стать новой, с соответствующими изменениями, «религией».[3]

Маркс, лично, может быть, и был категорически против восприятия своей концепции как «религии», – сам Маркс негативно относился к религии, которая по его мнению есть «опиум для народа», т.е. такое наркотическое пойло, которое усыпляет народ, отчуждает его, отвлекает от борьбы за реальное освобождение, – и утверждал своё учение как атеистическое и материалистическое. Но ведь и атеизм, и материализм есть дело личной веры человека, пусть довольно нелепой и поверхностной, но веры. Однако неужели сам Маркс не понимал, что «материализм», как таковой, и «атеизм», никого не «подожжёт», не подвигнет на свершения-подвиги, на построение Коммунизма. А смог сей марксизм, в его адаптированной для русской действительности вариации, поднять-зажечь здешний народ потому, что был воспринят этим народом не как «научная доктрина», а именно идеально, идеалистически, как религия, как Идея. И русские люди наполнили меха-формы материалистического марксистского учения своими, нереализованными при прежней власти, исконными чаяниями о справедливом обществе, о своей великой миссии построения этого нового справедливого общества, его великой Идеей, неся её свет всему миру. Т.е., те энергии, которые не смогла поджечь и направить в своё творческое русло православная церковь (в силу известных, о чём я уже сказал выше, обстоятельств), были, столь парадоксально, реализованы в советском марксизме-коммунизме.

Великая Идея (платоновская!) Справедливости, при Сталине, действительно, в той или иной мере, реализуемая, подняла-сподвигла людей, зажгла их творчество. Русская мессианская православная идея, да плюс влившаяся сюда еврейская мессианская идея, наполнила марксистско-ленинские «меха» и воздвигла великий социалистический Советский Союз, – как реально альтернативный проект западному грабительскому капитализму.

Но в то же время надо учитывать и такой нюанс, и сложность, как неоднородность даже этого «советского коммунизма». О чём ниже.

2.История. После октябрьского переворота (революции), – которая, по-видимому, задумывалась воротилами с Уолл-стрит (Шиффом, Варбургами и К˚) как «осиновый кол» в, и без того уже разваливающуюся после «февраля», Россию, но которая, октябрьская революция, парадоксально, но исторически реально, удержала Россию на краю «либеральной» пропасти, уготованной ей теми же «товарищами» с Уолл-стрит, – в новой советской элите сложилось три «элитных группировки»: Троцкого, Ленина и Свердлова. Каждая со своими интересами и целями.

Троцкий – чистый ставленник Уолл-стрит, имевший с ними даже близкородственные связи, «гауляйтер всея Руси», с помощь которого англо-американские банкиры предполагали владеть всеми российскими ресурсами и использовать «бывшую Россию», её «красную армию», для «миротворческих операций-революций» во всех регионах Земшара, где вроде как нарушается «демократия» и «права человека». И Русская православная церковь в планах этих «товарищей» была явно чем-то лишним, тем, с чем побыстрее лучше бы и покончить совсем, а священников извести «как класс», паче учитывая специфическую априорную ненависть данных американских Хозяев Троцкого к христианству вообще, и к православию в частности.

Свердлов – вроде как «человек Ленина», его выдвиженец, но тоже, со временем, войдя в силу, поведший свою игру, во многом совпадая уже с «линией Троцкого». И, может быть, даже будучи человеком, во-первых, более умным, нежели Троцкий (тот был лишь хороший оратор), и, во-вторых, как-то особенно, лично, ненавидящим православную церковь, да, плюс к тому, не чурающийся и специфического хасидского и иного рода оккультизма, оказался фигурой более зловещей для Русской православной церкви, нежели Троцкий.[4] Ведь именно через Свердлова и его подручных, – и, по-видимому, даже без ведома Ленина!, – была провёрнута операция по ритуальному расстрелу Императорской семьи, как и иных «ближайших наследных» Романовых, исполненная по заказу вышеупомянутых американских банкиров и английской разведки, – поскольку, кстати, именно английский истеблишмент был крайне заинтересован в том, чтобы в России не осталось никого, кто бы мог (хотя бы гипотетически) поднять знамя возрождения Империи и монархии. И именно Свердлову принадлежат почти все инициативы по использованию террора в отношении православных священников.

Ленин – прагматичный и циничный, ловкий политик, изящно лавировавший между английской и германской разведками, пытавшимися его использовать, но, прежде всего, сам использовавший их, противоречия между ними, их интересами, пытаясь воплотить свою мечту-идею построения коммунистического, по Марксу, общества в России, будучи фанатиком, параноидом по психотипу, марксистского учения. Тоже весьма негативно, будучи убеждённым атеистом, относился к русской православной церкви и священникам.

Иными словами, изначально, лидеры всех трёх элитных группировок новой власти были настроены крайне отрицательно по отношению к русской православной церкви.

Но, в дальнейшем, после смерти Свердлова и Ленина, элитная борьба, её потоки, сформировали иные две группы – Троцкого и Сталина.

«Группа Троцкого» была сформирована из прежних его сторонников, а также почти всех бывших «свердловцев», и части бывших «ленинцев»; «группа Сталина» – из части бывших «ленинцев», наиболее патриотически настроенных, а также – из коммунистов «нового набора», произведённого после революции из народа. И вскоре этот «новый набор» привёл к тому, что «ленинская-троцкистская гвардия», творившая свой кровавый революционный беспредел в России, эти креатуры английских спецслужб, профессиональные революционеры, уголовники, профессиональные разрушители, жаждавшие использовать «бывшую Россию», в лучшем случае, как «вязанку хвороста» для «пожара мировой революции», оказались в меньшинстве. А «группа Сталина», ориентированная на построение социализма (справедливого[5] общества) в одной стране, с предполагаемым её реальным развитием, уже в большинстве. Впрочем, и «троцкистская группа» оставалась весьма влиятельна и сильна.

Но именно при Сталине, с конца 1930-х гг., когда Сталин, наконец, стал более менее брать власть в стране в свои руки (в 1920-е гг., например, власть ему отнюдь не принадлежала), началась постепенная «реабилитация» Русской православной церкви: открываются церкви и приходы, освобождаются репрессированные священники, восстанавливается (сентябрь 1943-го г.) «упразднённое» патриаршество (!).

Правда, оставшаяся после высылки Троцкого «троцкистская элита» огрызнулась известными репрессиями 1937-1938-х гг., не желая просто так сходить с исторической сцены, вылетать со своих «тёплых мест», в связи с новой сталинской Конституцией, предполагавшей альтернативные тайные выборы (зачинщики репрессий – Эйхе, Хрущёв, Евдокимов, Миронов (Коган), Ежов, Фриновский и пр.), стала «зачищать» тех лучших представителей народа, в том числе и священников, кто мог бы составить ей реальную конкуренцию на грядущих выборах, но сама же, в большинстве своём, попала под каток этих своих раскрученных репрессий (к сожалению, не вся).

Иными словами, сталинский Красный проект, патриотически ориентированный, нацеленный на реальное развитие страны, уже не предполагал какого-либо уничтожения Церкви; более того, предполагал реальное сотрудничество с ней.

И, кстати, обращу внимание, именно в эту, сталинскую, эпоху происходит реальная актуализация Идеального, Смыслов Бытия; происходит реальный переход от революционного террора и разрушения – к действительному воодушевлённому строительству Справедливого советского общества.[6]

Так вот, современные патриотически настроенные коммунисты соотносят себя именно с этим «сталинским» типом коммунизма, единственным из наличествовавших в истории, предполагавшим реальное развитие страны и конструктивное сотрудничество с Православной церковью. В то время как существующие ныне «коммунисты-троцкисты», или «истинные левые ленинцы» etc., суть, как и в ту, начала ХХ века, пору, англосаксонские провокации, – и вот уж эти «товарищи», как прямые продолжатели «дела товарища Троцкого-Свердлова», есть аналогичные ненавистники православия; но они, впрочем, никакого отношения к патриотически ориентированным коммунистам, поборникам нового Красного социалистического проекта, не имеют.

Увы, но при Хрущеве («троцкисте»), после смерти (убийства) Сталина и частичного «троцкистского реванша», гонения на Православную церковь возобновляются с новой силой. Более того, именно в этот период Хрущёв и К˚ наносят сокрушительный удар и по только-только сформировавшейся советской коммунистической патриотической ценностной системе, – своим известным «докладом». Иными словами, Хрущёв и К˚, одновременно, бьют по новой советской коммунистической ценностной системе и по вновь пробуждающейся, после Войны, ценностной православной системе, возобновив гонения на Церковь. И тем самым, усугубив и общественный раскол, обрекают Советский проект, вырождающийся здесь в пресловутый «гуляш-коммунизм», в сугубо материалистическое потребительское мировоззрение, на бесперспективную деградацию и гибель, – с последующим, неизбежным в таких обстоятельствах, «буржуазным» вырождением-перерождением партийной элиты и сдачей ею, безответственной и предательской, прокажённой желанием побольше жрать и иметь, страны и Советского проекта.

После обрушения Советской системы, с падением коммунистической марксистско-ленинской идеологии, Православная церковь вроде как получила «реабилитацию» и «свободу»: стали восстанавливаться церкви и приходы, возобновлять свою деятельность монастыри и т.д.. Но в то же время, надо учитывать, что для мировых «Ростовщиков», – тех, кто когда-то руками местной российской элиты, столь же выродившейся и безответственно восхотевшей в стране всего и вся (в «феврале» 1917-го г.), как и недавняя «коммунистическая» элита (в 1991-м г.), уничтожил российскую монархию, – Православная церковь, после обрушения основного их, «Мировых Ростовщиков», геополитического противника (СССР), не представлялась им главным врагом, а, наоборот, могла лукаво использоваться этими «глобальными» Жрецами Мамоны и Золотого тельца в деле добивания всего «советского», «советских ценностей»: мол, мы же вас, хе-хе, освободили от «красного» гнёта. Однако всё это – лишь до поры до времени; и когда советская система была разрушена, советское прошлое очернено и фальсифицировано, и в России установился и утвердился грабительский периферийный капитализм, у Мировых Ростовщиков отпала тактическая надобность в Православной церкви, – а поскольку христианство, паче православие, является для них главным и фундаментальным метафизическим, культурным и политическим врагом, то и сегодняшние либероидные «общечеловеческие» наезды на Русскую православную церковь, вроде «шоу Pussy riots», «часов патриарха» и пр., есть лишь начало, первые пробные «толерастические» шары. Дальше – будет больше. И это надо очень хорошо понимать.

Те убийцы священников («Троцкие-Свердловы») начала ХХ века, разрушители Православной церкви, были креатурами тех же самых политтехнологических инкубаторов, что и нынешние либероидные младореформаторы и «оранжисты». Современные либералы – прямые идеологические, а кто и буквальные, потомки тех самых «революционеров», расстреливавших православных священников, громивших Православную церковь. И для православных действовать с ними сколь-либо «заодно» сегодня есть крайняя политическая и мировоззренческая слепота и глупость, самоубийственно.

Современный либерализм более лукав, нежели «троцкизм» начала ХХ века (хотя, по сути, они порождения одного и того же источника). Вроде как «мягко стелет», а потом – просто берёт за горло, за душу. Ведь что такое капитализм-либерализм? Предельный эгоизм-индивидуализм. Человек, индивид, руководствуется здесь сугубо своими интересами и вожделениями, и, безо всяких внутренних ограничений (!), имеет, волен иметь, возможность их удовлетворения, – ограниченный как-то лишь внешними законами.

«Страстная» основа этого общества – людское корыстолюбие и любостяжение. Грешная основа, которая отнюдь не считается уже чем-то порочным, а, напротив, всесторонне и целенаправленно поощряется и раздувается.

Это, с одной стороны – предельная атомизация общества. Т.е. – формируется такое общество, в котором, по определению, нет места Любви. Т.е. – нет места Богу. Общество, где человек, и как потребитель, и как «рабочая сила», отчуждается и расчеловечивается.[7]

И, вот, с другой стороны – мы получаем происходящее здесь, зачастую целенаправленное, внутреннее онтологическое, метафизическое, нравственное опустошение человека.

Человек, в принципе, начинается с самоограничения, – тут же, в либерализме, человеку, напротив, навязывается, в частности, то, что называется «правами человека», т.е. – нечто обратное самоограничению, сиречь обратное нравственности, совести; иными словами, человек призывается к тому, чтобы удовлетворять свои вожделения и интересы безо всяких стеснений (и наиболее активно, безо всякого самоограничения, свои «права» будет отстаивать именно самый безнравственный человек, – он же ничем, изнутри, не ограничен!). Человек целенаправленно, исподволь, лишается внутреннего, нравственного измерения, – лишается подлинной Свободы. Человек, массово, обращается в механизм, в «рабочую силу», оцениваемую «на рынке»; человек здесь определяется уже не высшими ценностями (тем что, априори, не продаётся и не покупается), не есть нечто самоценное, – а определяется своей «ценой на рынке», стоимостью себя, как «рабочей силы»; никаких высших ценностей здесь, в «либеральном» обществе, нет и не может, не должно (!), быть, по определению. Всё «ценностное», «идеальное» здесь расценивается как «тоталитарное», «архаическое».[8]

Безудержная, безумная (!) погоня за Деньгами, т.е. поклонение Мамоне, становится тут той «клеткой», «кандалами», в которые, уже изнутри (!), замыкается, крайне мельчая, современный человечек. И это современное  бесчеловечное общество – по сути, лишь совокупность бессмысленных «атомов-индивидов».[9] А Православная церковь тут просто обречена банально прозябать и «отмирать», как «атавизм», как «чуждый» островок в этом духовно опустошённом и опустошаемом «обществе», а то и элементарно сама соблазняться оным торжествующим культом Мамоны и уже служить этому «новому богу», хотя вроде как служа по-прежнему Христу…

И, может быть, русский народ ныне, в подобной ситуации, обречённый «глобализаторами», держащими, после 1991-го г., Россию в состоянии полуколонии, выкачивая её ресурсы, забирая «дань» (утечка и вывоз капиталов, утечка «мозгов» и пр.), деградировать и вымирать – вымирать и деградировать всё же не хочет, и, полагаю, именно от Православной церкви ждёт новой социальной Идеи, которая бы вывела его, подняла, из нынешнего прескверного и прискорбного состояния, воодушевила на реальные свершения, и в личностном, и в общественном планах, на реальное Развитие.[10] Только вот, увы, наверное, уж и не ждёт, отчаялся ждать. А Церковь – как воды в рот набрала, как и не видит, не понимает ничего в происходящем вокруг социальном и экономическом безумии…

Да, я понимаю, Церковь прежде всего заботится о личном спасении человека, его души; а вот всякие общественные проекты тут представляются ей своего рода «соблазном», «ересью» «построения царства Божьего на земле без Бога». Паче, ведь, известно, что всё равно, после того, как «глобальная» Власть установится по всему Земшару, придёт Антихрист – так что, лучше о душе подумать, о личном спасении; каждому – о своём. Грубо говоря, не мешать миру катиться в неизбежную пропасть.

Но, скажу я, неужели моё личное, христианское, православное сознание может смириться с тем, что делается с моим, русским, народом ныне, с Россией, с Русской православной церковью (она ведь тоже, несмотря на вроде как внешний некоторый «расцвет», в действительности – разлагается аналогично всему обществу), смириться с той участью, которую нам всем уготовили?![11] Неужели я могу спокойно на всё это взирать и, как русский православный христианин – не предлагать свой реальный социальный проект, при реализации которого каждый человек в России сможет раскрывать в себе своё творческое богоподобие (!), свои творческие способности, жить и саморазвиваться в действительно справедливом обществе, обществе, реально развивающемся и культурно, и научно, и нравственно?! И именно в этом, предполагаемом мной справедливым и творческим, обществе, у людей уже будет много больше возможностей спасти и свою душу, – вырвавшись из безнадёжных пут Мамоны и Золотого тельца. И вместо повседневных своих ритуалов, – а по сути, реально, бездельничая, ничего не создавая, не производя, а лишь паразитируя и перепродавая, да, до одурения, плодя горы «бумажек», – в капищах-офисах (греч. Οφις – «змей»), поклоняясь Змею-Мамоне, человек, в этом новом справедливом обществе, может быть, посетит церковь, сделает для людей что-то действительно полезное, доброе, творческое.[12]

Так что, давайте завязывать с личными глупостями, комплексами и дутым рессентиментом, и, вытравив из своих головёнок либеральные псевдоисторические стереотипы и взаимные либероидные же наветы (православным на «красных», «красным» на православных), протянем друг другу руки, – красные патриоты-коммунисты и патриоты-православные, – простим друг другу, ежели были они и есть, взаимные обиды и снимем недопонимание; у нас одна общая беда, боль и проблема, паче доведшая ныне всех нас, Россию, да и весь мир, до крайней черты, до либероидной пропасти. Ибо реальный враг у нас, у всей исторической России, сегодня один, общий.[13]

Да здравствует союз православных патриотов, монархистов, и красных патриотов-коммунистов! Союз СССР и Руси-России![14]

 

              Литература

1.Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. – М., 2006.

2.Булгаков С.Н. Два града. – М., 2008.

3.Булгаков С.Н. Христианский социализм. – Новосибирск, 1991.

4.Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма / Избранные произведения. – М., 1990.

5.Зомбарт В. Евреи и хозяйственная жизнь. – М, 2004.