Сомин Н.В.

Отношение к частной собственности в трудах Иоанна Златоуста и в католическом социальном учении

Данное сообщение посвящено церковному обсуждению такого важного явления общественной жизни как частная собствен­ность. Сейчас частная собственность, хотим мы этого или нет, властно входит в жизнь нашего народа, и поэтому выработать христиански  выверенную  нравственную оценку, представляется чрезвычайно важным. Это тем более важно, что вопрос вовсе не очевиден, и поэтому обсуждение имеет смысл вести в сопостав­лении двух противоположных взглядов.

Не так давно на книжных прилавках появилась любопытная брошюра "100 лет христианского социального учения" /1/. В ней напечатаны две папских энциклики: "Рерум новарум" папы Льва XIII и "Центесимус аннус" папы Иоанна Павла II.

Энциклика "Рерум новарум" ("новые веяния"), написанная в 1891г. приобрела в католических кругах большой вес и даже рассматривается как "бессмертное творение". В ней католичес­кая церковь впервые обстоятельно высказывается о справедли­вом экономическом устроении человеческого общества.

Энциклика "Центесимус аннус" ("сотый год") написана к столетнему юбилею РН. В ней нынешний папа, солидаризируясь с выводами своего предшественника, развивает дальше католичес­кое социальное учение применительно к сегодняшнему дню, в условиях крушения социалистической системы.

В обеих энцикликах большое внимание уделяется вопросу частной собственности. Собственно, их тезис простой - безус­ловное право человека на частную собственность. Этот тезис подтверждается мощной фалангой аргументов, нередко сопровож­дающихся суровой критикой социализма.

Например: "Среди живых существ лишь у человека есть ра­зум и потому он вправе владеть вещами не только для времен­ного, даже минутного, употребления, как владеют другие су­щества, но и прочно, постоянно" (РН). - Это т.н. аргумент от естественного права.

Предлагаются  и другие аргументы: частная собственность - это справедливо, ибо человек вкладывает в вещь труд, а по­тому справедливо, чтобы он владел ею. Частная собственность дает человеку свободу и достоинство, она позволяет ему твор­чески самовыразиться.

И, наконец, аргумент от эффективности. "Важный фактор кризиса (социализма), бесспорно - неэффективность экономи­ческой системы, которую надо расценивать не только как тех­ническую проблему, но главным образом как следствие наруше­ния человеческих прав - на инициативу, на собственность и на свободу в области экономики" (ЦА).

Вывод из всего этого совершенно однозначный: "Отсюда явствует, что главное основание социализма, общность имущес­тва, следует всецело отвергнуть, ибо это причинило бы вред именно тем, кому должно было бы принести пользу, стало бы в противоречие с естественными правами человека и внесло бы смуту в общественную жизнь. Стало быть, стремясь облегчить положение народных масс, мы должны признать первым и основ­ным принципом нерушимость частной собственности. Только тог­да сможем мы искать врачующее средство" (РН). Более того, папа Лев XIII восклицает: "Доводы эти столь очевидны, что просто удивительно, как могли ожить противоположные мнения" (РН).

Действительно, "доводы эти столь очевидны", что, к со­жалению, и большинство православных, особенно в настоящее время, думает точно также. Если поговорить об этом предмете с людьми церковными, то обычно можно услышать такое мнение: "Да, конечно, частная собственность лучше. О своем-то он будет  радеть.  А  то,  вон, коммунисты у всех все отобрали, согнали в колхозы -  и  что  хорошего  получилось?"  Иногда, правда, человек вдруг останавливается и замечает: "а, впро­чем, сложно все это".

Разумеется, папы видят и негативные стороны частной собственности, в частности - порождаемую ей социальную несп­раведливость и дают свои рекомендации: надо напоминать об обязанностях каждого класса. Рабочие должны усердно трудить­ся и "не заводить мятежей и беспорядков". Богатые же должны видеть в рабочих не рабов, а людей, заботиться о них и "прежде всего платить каждому по справедливости".

Видят папы и пагубность потребительства: такой стиль жизни признается, как занятно сформулировано в ЦА "часто(!) - вредный и нравственно, и физически. Поэтому в высшей сте­пени нужна культурная и просветительская работа, воспитываю­щая в потребителе умение ответственно использовать право вы­бора".

Итак, идеал социального строя в папских энцикликах ви­дится такой: капитализм, основанный на частной собственнос­ти, но капитализм "мягкий", в котором все понимают, что луч­ше уважать другого и поэтому сотрудничать, а не эксплуатиро­вать или конфликтовать. В этом и состоит социальное учение католической церкви, которое она сейчас активно проповедует.

Итак, что же, частная собственность - это и есть та за­поведь Христова, которую Церковь проповедует в области соци­ально-экономического устройства мира? Очевидно, необходимо осмыслить все это исходя из сугубо православного понимания ценностей. Это означает, что следует обратиться к Евангелию и святоотеческому преданию Церкви.

Для исполнения этого нам не найти ничего лучше, чем наследие святителя Иоанна Златоуста. Присутствующим хорошо известно, сколь часто Златоуст высказывает сентенции, обли­чающие богатых, страсти корыстолюбия, многостяжания и пр. Представляется, однако, что их можно свести в четкую концеп­цию примерно следующего содержания.

1) Обычно, православное учение трактуют в том смысле, что дело не в самом имении, а в отношении к нему: имение не должно владеть человеком. Однако, если для многих богословов этим вопрос и исчерпывается, то Златоуст идет дальше. Для него вся проблема в том, как осуществить, чтобы богатство не владело человеком. Ведь Златоуст отлично знает, сколь часто богатство "крепче цепи" пригвождает к себе человека, делая из него свинью или даже зверя. Почему так? У Златоуста есть образ: некто выливает из окна на голову стоящему внизу грязь, помои, нечистоты: - это диавол посылает помыслы среб­ролюбия, пожелания утех, которые дает богатство и пр. Конеч­но, человек вымазывается во всем этом. Поэтому естественно отойти от этого потока грязи - только тогда можно очистить­ся. Но что значит - "отойти"?

2) Златоуст тщательно рассматривает путь милостыни. По-видимому, нет другого церковного писателя, который нашел бы о милостыне такие прекрасные и проникновенные слова. Од­нако, превознося милостыню как проявление любви, святитель, тем не менее, не считает ее совершенством, ибо просто жерт­вующий еще не обязательно последовал за Христом. Милостыня богатых для Златоуста - лишь средство, с помощью которого тот может постепенно отстать от страсти сребролюбия.

3) Подлинно же совершенная заповедь Христова в отношении вещного мира для Златоуста заключена в словах Христа: "если хочешь совершенным быти, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и сле­дуй за Мною" (Мф.19,21). Ибо главное для человека - идти вослед Христу. Но этому препятствует масса соблазнов и богатство - по Златоусту - на первом месте.

Следует отметить, что Златоуст вовсе не исключает воз­можности для человека обладать богатством и не впасть в сребролюбие. Однако он замечает: "много нужно благодати то­му, кто хочет так жить". Иначе говоря, этот путь возможен, но при наличии особой, исключительной благодати, которая да­руется Богом лишь некоторым избранным личностям (Авраам, Иов). Для остальных же - путь один: "пойди, продай имение твое и раздай нищим", путь, безусловно, узкий, но, в принци­пе, доступный для всех.

4) Так видится Златоусту личный идеал. Но его мысль идет гораздо дальше и распространяется на общество: он про­поведует и идеал социальный. Действительно, хозяйство все равно необходимо вести, но как это сделать, если каждый от­кажется от имения? Выход, по Златоусту, в общении имуществ, т.е. как раз в том, что так определенно отвергают папы. При­чем основывается он на нескольких т.н. "коммунистических" фрагментах Деяний (главы 2 и 4), касающихся жизни Апостоль­ской общины в Иерусалиме.

Иоанн Златоуст толкует устройство Иерусалимской общины именно как коммуну (в отличие от некоторых толкователей и, в частности, Льва XIII). И он с жаром и восхищением принимает все происходившее в общине.

"Это было ангельское общество, потому что они ничего не называли своим... Они отказывались от имущества и радова­лись, ... Не было холодного слова: мое и твое; потому ра­дость была на трапезе".

Это принятие основано на принципиальном мнении, что "для нас предназначено скорее общее, чем отдельное, владение вещами, и оно более согласно с самой природой".

Златоуст доказывает, что общность имущества не только благодатна, но и просто выгодна экономически. Более того, Златоуст призывает своих прихожан к осуществлению этого принципа на деле.

"Но если бы мы сделали опыт, тогда отважились бы на это дело (т.е. общение имуществ). И какая была бы благодать!... И остался ли бы тогда кто язычником? Я думаю, никто: таким образом мы всех склонили бы и привлекли бы к себе. Впрочем, если пойдем этим путем, то уповаю на Бога, будет и это. Только послушайтесь меня, и устроим дело таким порядком; и если Бог продлит жизнь, то, я уверен, мы скоро будем вести такой образ жизни" /5, с.114/.

Давно замечено, что "коммунистические" фрагменты Деяний Апостольских находятся рядом с евхаристическими. Для Злато­уста нет ничего естественнее такого соседства. Евхаристия зиждет Церковь. А Церковь - это "когда все едино". Имущество же разделяет, растаскивает нас по своим углам. Поэтому пол­нота церковная требует устранения этого препятствия, т, е., объединения имуществ. Пример монастырей нам показывает, что Церковь всегда упорно стремилась к реализации этой нормы.

Однако, комментируя Деяния, Златоуст высказывает очень важное замечание: "Но скажи мне: любовь ли родила нестяжа­ние, или нестяжание - любовь? Мне кажется, любовь - нестяжа­ние, которое укрепляло ее еще больше" /5, с.110/. Это озна­чает, что подлинное общение имуществ возможно только в об­ществе, где царствует любовь, в обществе высокой нравствен­ности. Поэтому чисто социальное обобществление имущества в нашем падшем мире непрочно - такое общество должно в конце концов либо воцерковиться, либо разрушиться. К сожалению, на наших глазах произошло второе.

Таким образом, мы приходим к выводу: Златоуст рассмат­ривает нестяжание как личный идеал христианина, а общение имуществ - как общественный идеал Церкви. Для него это - по сути дела, заповеди Христовы, имеющие характер высших, не­достижимых в полной мере, идеалов, к которым должны стре­миться и христианин лично, и общество в целом. Эти заповеди подлинны, ибо они провозглашены в Новом Завете, освящены Апостольским преданием Церкви и подкреплены опытом церковной жизни.

Как видим, этот вывод совершенно противоположен католи­ческому учению, которое утверждает незыблемость права на частную собственность и вообще благословляет новый монета­ристский мировой порядок.

Итак, кто же прав - Иоанн Златоуст или Иоанн Павел II? Православная Церковь по данному вопросу пока вероучительного определения не дала, хотя обсуждение этих проблем возникало не раз, в особенности в XX веке, в связи с марк­сизмом и победой большевизма в России. Сразу же появились активные сторонники частной собственности: Франк, Бердяев, и в особенности Иван Ильин. Последний дает впечатляющую крити­ку и марксизма и общению имуществ. Логика его такова: "В ос­нове коммунизма лежит тезис общественной собственности на средства производства. Но коммунизм принес России неисчисли­мые беды. Значит - во всем виновато общение имуществ. Оно есть корень всех зол. "Железная" логика, не правда ли? Так значит, все таки папы правы, а Великий святитель ошибался. Нет не ошибался.

Тогда же, в начале XX века, нашелся человек, который понял, в чем здесь дело. Это был о. Сергий Булгаков. Здесь следует обратиться к одной из сторон его творчества, посвя­щенной социально-экономическому кругу вопросов. Эти проблемы интересовали о. Сергия постоянно - и в его марксистский пе­риод и в священнический. И вот, в работе 1906г. "Карл Маркс как религиозный тип" Булгаков делает четкий вывод, что под­линной сердцевиной, целью всех построений Маркса является отнюдь не желание освободить рабочий класс от эксплуатации, а воинствующий атеизм. Иначе говоря, марксизм представляет собой как бы громадную мистификацию, или, как сказали бы сейчас, метод манипулирования общественным сознанием. А по­добного рода дьявольские штучки устроены всегда одинаково: по принципу крючка и наживки. Крючком, как вы поняли, явля­ется атеизм, а наживкой? Общение имуществ. Оно и - для амо­ральных, босяцких слоев, является оправданием прямого грабе­жа; и оно же - осуществление самых заветных, евангельских чаяний русского народа. Поняв эту схему, Булгаков в дальней­шем, сурово критикуя марксизм и вообще всякий безбожный со­циализм, тем не менее, всегда положительно относится к идее общности имуществ, считая ее соответствующей Евангелию. Та­ким образом, его позиция фактически совпадает с мнением Иоанна Златоуста.

В наше время, безусловно, это обсуждение крайне акту­ально и должно быть продолжено. Хочется только пожелать, чтобы мнение Великого Святителя Иоанна Златоуста было бы уч­тено в полной мере.

январь 1996 г.