Николай Сомин
В этом цикле представлено несколько коротких сюжетов, связанных с экономической тематикой. В основном они направлены на обсуждение проблемы социального строя – важнейшей для нынешней России.
Православные сторонники частной собственности говорят: дело не в форме собственности, а в устроении человека. Есть добрые предприниматели, которые из своих частных средств щедро благотворят. И в то же время государственная форма собственности таких предприятий как «Газпром» или «Роснефть» не мешает им вести себя на манер «акул капитализма», соблюдая свои интересы.
Такие рассуждения не учитывают одного существенного обстоятельства. Наиболее существенным тут оказывается не форма собственности отдельного предприятия, а характер экономической среды, в которой предприятие функционирует. А таких экономических сред в современном мире всего две: рыночная и плановая.
Рыночная среда (или рыночная экономика, капитализм) характеризуется тем, что вокруг единого рынка (товаров/услуг/денег/рабсилы) концентрируется несколько формально независимых игроков.
Капиталистический рынок не раз справедливо критиковался. И действительно, этот рынок вовсе не обеспечивает эквивалентный обмен, справедливости там нет и подавно, а царствует закон джунглей, закон экономически сильного и более наглого, который добивается ситуации монополии (пусть на короткое время) и срывает куш. И тем не менее, все субъекты рынка собираются вокруг него, дабы получить для себя прибыль. Причем одним из участников рынка может быть (и является) государство. Более того, именно оно зачастую является главным игроком, который окончательно устанавливает правила рыночной игры.
В СССР рынка не было. Может быть, некоторым такое утверждение может показаться абсурдным, поскольку торговля шла, да и деньги при планировании считались. И тем не менее это так – рынка в вышеприведенном капиталистическом понимании не было. А был план, была плановая экономика, где плановые натуральные показатели имели статус закона, а денежный расчет был вспомогательным, контролирующим эффективность производства и рациональное использование ресурсов. Достигалось это введением безналичных рублей – этой гениальной придумке сталинских экономистов, которая возможна только в условиях планового государственного социализма. Безнал давал возможность начинать стройку без всяких «инвестиций», и руководствоваться не финансовыми, а материально-техническими соображениями: наличием рабочей силы и технической оснащенностью.
Что же касается розничной продажи для населения, то это не был обычный рынок. Ибо цены на товары определялись не рыночной конъюнктурой, а директивно устанавливались Госкомцен. Фактически это был не рынок, а гибкий способ отоваривания зарплаты.
Кстати, именно за счет планового принципа экономика СССР была на порядок эффективнее капиталистической и позволяла нам (и это при наших-то суровых природных условиях) успешно конкурировать с остальным капиталистическим миром. К сожалению, наши постсталинские правители-реформаторы постарались исказить идею плановой экономики, введя туда «хозрасчет и самоокупаемость», в результате чего постепенно вырос целый класс теневых собственников, который и захватил власть в контрреволюции 91 года.
Плановый характер экономики определяет кардинальное отличие социализма от капитализма. И там и там в принципе могут участвовать предприятия с разной формой собственности: частной, коллективной или государственной. Но успешность их деятельности будет совершенно разной.
В плановой социалистической экономике цель производства – улучшить экономическую ситуацию всего общества в целом. Поэтому там все госпредприятия работают по плану (натуральному и денежному) и не вольны его менять ни по количеству, ни по номенклатуре изделий. Таким образом, уже на уровне планирования государство забирает прибыль (во всяком случае, львиную его часть) себе, используя ее для развития всего общества.
Коллективные и частные хозяйства, вливаясь в плановую экономику, тоже вынуждены работать по плану. Тут возможны два варианта. Если цель объединения в коллективное хозяйство – служение всему обществу, всей стране, то тогда они рассматривают ограничения на их хозяйственную деятельность как приемлемые. Тем более, что они компенсируются выгодами встраивания в общую хозяйственную структуру. Если же цель хозяйства – прибыль, то ограничения становятся неприемлемыми. Ибо личное и общественное – разные целевые установки, и каждый выбирает по мере своей совести.
В рыночной экономике почти все иначе, чем в плановой. Там форма собственности – внутреннее дело каждого игрока. Внешнее же его поведение определяется правилами рынка, главным из которых является стремление получить собственную прибыль (а отнюдь не любовь к ближнему и не благополучие всей страны). В этом смысле все оказываются одинаковыми и ведут себя по законам рыночных джунглей. А уж получив доход, каждый использует его по разумению: на оплату рабочих, на развитие производства, на благотворительность и пр. Поэтому и госкомпании, причем такие громадные как Газпром и Роснефть, сейчас ведут себя как заядлые рыночные игроки, практически самостоятельно плывущие в рыночной стихии и борющиеся с государством за уменьшение дивидендов.
Таким образом, именно экономическая среда (социально-экономический строй общества) играет главную роль. Но каждая из сред имеет наиболее адекватную ей форму собственности предприятий. Если рыночная экономика ориентирована на частную собственность, то плановая экономика раскрывает свои преимущества только при господстве государственной формы собственности.
