Николай Сомин
I.
В
Сам Неплюев, по-видимому, рассматривал свою концепцию как некий христианский антропологический закон, применимый к разным проявлениям человеческого духа: представлениям о Боге, отношению к Богу, к поместной Церкви, отношении к самому себе, к семье, обществу и государству. Работа «Христианская гармония духа» оказалась настолько интересной, что была быстро переведена на несколько иностранных языков.
II.
Если применить эту концепцию к анализу современного капитализма, то получается примерно следующая картина.
Вопреки Неплюеву, капитализм на первое место ставит ощущения, под которыми прежде всего понимает потребление, удовольствия, удовлетворение желаний. Главная страсть – сребролюбие. Капитализм дает столь благоприятную среду для сребролюбия, что все оказываются во власти мамоны. Деньги, корысть, прибыль, как средства получения всего и вся, ставятся во главу угла. И на почве сребролюбия процветают другие страсти: желание бесконечных удобств, благополучия, утех, удовлетворения бесконечно растущих желаний. Лишь материальные страсти удовлетворены, люди начинают стремиться к престижу, успеху. Бедняк – не несчастный, но слабак, лузер. Богач же, обманувший и обворовавший бедняка, почитается как победитель – так и надо жить. Дальше – желание известности, жажда власти. Капитализм выстраивает лестницу страстей, лестницу, ведущую в преисподнюю. И люди бегут по ней, расталкивая локтями и затаптывая отстающих. Кто же не хочет бежать, тех мамона безжалостно выкидывает из общества, как «не вписавшихся в рынок». Именно о капитализме пророчествовал ап. Павел, говоря, что «корень всех зол есть сребролюбие» (1 Тим.6,9).
Однако, такую установку капитализм пытается провести «цивилизованно», без явного насилия, не заставляя, а соблазняя. Поэтому для поддержки примата потребления призывается разум, расчет. Наука и создаваемые ею технологии становятся главным помощником в продвижении примата потребления. Страсти и разум тут действуют заодно, стараясь поддержать власть мамоны. Отсюда бурное развитие промышленности, производства товаров, а также методов «впаривания» нужного и ненужного. Разум, находясь на службе страстей, изобретает все новые и новые способы добывания денег, расширяя и расширяя лестницу нисхождения по грехам человеческим, так что ад уже вовсю орудует в этой жизни на земле.
В принципе такая схема вполне адекватна капитализму. Любовь, в общем-то, тут лишняя. Но капитализм, понимая, что человек – существо любящее, не может любовь игнорировать совсем. Поэтому он старается оживить схему и приспособить любовь в качестве дымовой завесы, скрывающей несправедливость и аморальность схемы. Получается, любовь (точнее, имитация любви, обожание) используется для смягчения и затушевывания чудовищности системы. Мамона хочет, чтобы люди шли в преисподнюю с улыбками до ушей. Общество, выстроенное по этой схеме, характеризуется Неплюевым как «идиллия разбоя и воровства, при благодушных взаимных отношениях в пределах, не стесняющих широкого размаха насилия и корысти победителей» /1:172/. Очень точная картина отношения сегодняшних власти и народа, не правда ли?
III.
Таким образом, капитализм твердо следует извращенному порядку «ощущения–разум–любовь» – порядку. И следует еще раз указать, что этот порядок противоположен христианскому «любовь–разум–ощущения». В христианском порядке любовь ставится на первое, ибо она – сущность христианства. Любовь – это цель, на достижение и сохранение которой должны работать все остальные силы души, как разум, так и чувства. Когда же ощущения и эгоистичные желания становятся целью, как при капитализме, то разум и любовь попадают в подчиненное положение и начинают рабски служить страстям. Неплюев дал очень глубокую критику капитализма: его корни не в коррупции и воровстве – все это лишь вершки. Корень же капитализма гнездится очень глубоко – в извращенном устроении души, когда основная иерархия сил человеческого духа перевернута с ног на голову. Капитализм абсолютно несовместим с христианством. Вот что писал Неплюев по поводу капитализма: «Необходимо понять, что никакие частичные реформы в области жизни социальной не помогут, пока мы цельно не сойдем с анти-христианской, анти-братской почвы капитализма, с его неизбежной экономической борьбой, на мирную почву христианского братского единства» /2:32/. Величие Неплюева как раз и заключается в том, что он был подлинным христианином, исповедующим любовь двадцать четыре часа в сутки, и сумевшим свое исповедание е воплотить в реальность в образе созданного им Крестовоздвиженского Трудового братства – главного дела его жизни.
Важно отметить, что капитализм очень сильно, прямо-таки гипнотически влияет на человеческую душу. Он создает не только идеологию, притягательную падшей человеческой душе, но фактически лепит, формирует душу, извращая в ней основные, установленные Богом отношения. Всеобщность этого устроения столь сильна, что даже наиболее честные и нечуждые любви люди от этого лживого порядка отойти не могут.
IV.
В связи с этим неудивительна та поддержка, которую оказывают многие христиане капитализму. Они не замечают, что тем самым расписываются в своем нехристианстве. Тут может быть только два варианта. Либо такие «христиане» лишь номинально приветствуют христианство, фактически отвергнувшись христианской правды и христианской любви. Либо это состояние двоедушия, когда исповедуется сугубо храмовый характер своего православия, ощущающий любовь в храме, но в жизни признающий и поддерживающий противоположное устроение души.
Это относится как к мирянам, так и представителям «профессиональной» церкви, т.е. монахам и священникам. О последних стоит поговорить особо.
Нельзя сказать, что наше священство не сталкивается с капитализмом. Наоборот, оно контактирует с ним ежедневно. Ибо ныне церковь (земная) в основном живет за счет спонсоров – богатых предпринимателей, которые, являясь с одной стороны правоверными капиталистами, с другой стороны благотворят церкви. Конечно, они воочию являют уже упомянутый феномен раздвоения личности. Но речь не о них, а о священниках, о всей церкви земной, которая становится зависимой от них, а значит – зависимой от капитализма и вынужденной поддерживать его. И сейчас дело зашло весьма далеко. Если раньше, в 90-х и начале века, церковь еще критиковала капитализм и мягко порицала его пороки, то сейчас процесс слияния церкви с капитализмом в целом завершился. Разумеется, полного слияния не произошло, но «симфония», союз с капитализмом налицо. Симфония, о которой молчат, но которая выгодна обеим сторонам. Вот так, симфонией не с государством, не с царем, а с капиталом неожиданно обернулась старая идея византийской симфонии. Впрочем, – и с государством тоже, поскольку государство наше являет разновидность администрации полуколонии мирового капитализма.
Но такого быть не должно. Это губительно и для церкви и для народа русского. Ибо союз этот, скрывая ложь капитализма, только дискредитирует церковь. Народ наш в большинстве своем прекрасно понимает античеловеческую сущность существующего у нас в России капитализма и люто ненавидит его. И видя, что церковь вполне встроилась в капиталистический порядок, он переносит свою ненависть и на нее. Церковный бум 90-х годов закончился, старые верующие умирают, а молодежь идет в церковь неохотно, тоненьким ручейком. На остановку роста церкви, особенно в провинции, с удивлением и скорбью указывают многие священники. Но для христианина всегда полезно искать причину нестроений в себе. И тогда все проясняется: главная причина нынешних трудностей – капиталофилия, оправдание неправд капитализма, которое вольно или невольно совершается в нашей церкви.
Литература
1. Н.Н. Неплюев. Христианская гармония духа.//Собрание сочинений под ред. А.Ф. Малышевского. Т.1. С-Пб: «Профи–Центр», 2007. – СС.75-176
2. Неплюев Н.Н. Партия мирного прогресса. Ее идеальные основы и жизненная программа. Глухов, Типография А.К. Нестерова. 1906.
