Николай Сомин
В предыдущей статье мы выяснили, что основным критерием оценки общества является его способность помогать спасению души в вечности. Но хотелось бы продвинуться дальше и более конкретно очертить свойства такого «спасительного» общества.
Начнем, казалось бы, издалека. Бог и человек – вечная тема христианского богословия. Один из сложнейших вопросов богословия – соотношение между волей Божией и волей человеческой. Тем более, этот вопрос становится еще более трудным при рассмотрении воли Божией в жизни социумов.
«На все воля Божия»?
Очень часто говорят: «на все воля Божия». Что под этим подразумевается? Вовсе не то, что в этом мире все происходит по воле Божией. Если бы это было так, то все люди спасались, шли в Царство Небесное – ибо такова воля Божия: Он «хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим.2,4). Однако святые отцы утверждают, что это не так – спасаются далеко не все. И в православной догматике мы найдем тезис о ложности апокатстасиса, т.е. учения о всеобщем спасении. Почему же так? Потому что человеку дана свободная воля, и Господь эту волю уважает, никогда ее не уничтожая. Свобода, дарованная человеку очень велика, но абсолютна – она ограничена волей Божией и волями других тварных сил. И в результате столкновения (или сочетания) воль Бога, человека, ангельских (или диавольских) вырабатывается Промысел Божий – некий удивительный синтез волящих субъектов, определяющий путь человека в этом мире. Поэтому смысл выражения «на все воля Божия» несколько иной – Бог всегда имеет свою волю, предлагает свой путь решения любой ситуации. Но не всегда Его святая воля в данный момент преобладает – человек поступает иначе, грешит. И тогда Господь снова и снова, уже в других ситуациях предъявляет Свою волю, высвечивает Свою правду.
Поскольку человек свободен, то воля Божия предстает перед ним не как необходимость, а как моральный долг. Прекрасно об этом говорит В.С. Соловьев: «Мысль Бога, являющаяся безусловным роком для вещей, для существа морального только долг» [3,221]. Однако эта Божия мысль «действует во всех случаях как реальная мощь, она определяет во всех случаях бытие морального существа, но делает она это двумя противоположными способами: она проявляется как закон жизни, когда долг выполнен, и как закон смерти, когда это не имело места. Моральное существо никогда не может освободиться от власти божественной идеи, являющейся смыслом его бытия, но от него самого зависит носить ее в сердце своем и в судьбах своих как благословение или как проклятие» [3,221].
Итак, Господь всегда являет Свою волю и требует от человека выполнения ее. И в зависимости от того, принимает ли человек это требование или нет, выявляются два качественно различных вида свободы.
Есть «свобода от», когда человек пользуется своей свободой выбора для того, чтобы избавиться от стесняющих его обстоятельств и тем самым дать волю своим собственным капризам и хотениям. По сути дела «свобода от» у такого человека становится верховной ценностью, которую он всеми силами стремится сохранить. «Свобода от» ведет к своеволию и потаканию своим страстям, разрушая в конце концов личность.
Более высоким видом свободы является «свобода для», суть которой в выборе какой-либо альтернативы и стремлению затем идти по выбранному пути. Это уже отказ от «свободы от» ради какой либо ценности, фактически обмен «свободы от» на эту ценность. И поскольку такой выбор является актом свободной воли, то его тоже называют свободой, «свободой для», хотя человек ограничивает свою свободу. Например, патриот, который решил защищать Родину с оружием в руках становится военным, подчиняется строгому военному уставу, т.е. теряет свою «свободу от» ради обретения высшей ценности.
Однако ценность, за которую человек жертвует своей свободой, может быть как положительной, так и отрицательной. Сатанисты тоже жертвуют своей свободой ради обретения могущества через служение темным силам. Поэтому важно, чтобы «свобода для» осуществлялась ради позитивных целей, ради исполнения воли Божией, была бы направлена на добро. И это добро и есть любовь к Богу и ближнему, ибо любовь может существовать только в паре со свободой.
Бог в высшей степени обладает «свободой для», и Своему творению Он подарил свободу, без которой человек не мог бы являться образом Божиим. Свобода – есть величайший дар Божий человеку. И Господь ждет, что человек распорядится ей в согласии с волей Божией.
Божеское и человеческое в судьбах общества
Что вносит Бог и что вносит человек в жизнь общества? И тут, в общественной жизни, как и в жизни отдельных людей, проявляется Промысел Божий. Иначе говоря, жизнь конкретного общества определяется совокупностью волений Бога, членов общества, низших тварей и надмирных сил. То, что человек должен жить в обществе и вне общества не может сформироваться как полноценный человек – это Господь положил в Своей воле: человек –«общественное животное», и это поняли еще древние. Но важно отметить, что в деле создания общества, в деле построения его конкретного социального строя человеку дается огромная свобода. И Господь, даруя ее, как правило, дает возможность человеку (человечеству) выстроить общество по своему усмотрению. Правда, предоставляя человеку на собственной шкуре прочувствовать все следствия своих решений. Поэтому православными социологами должно постоянно учитываться: в Промысле Божием учитывается воля других людей, в том числе в форме выстроенных ими социальных институтов.
Статистика – упрямая вещь. Она свидетельствует, что, несмотря на, казалось бы, индивидуальный подход Господа к судьбе каждого человека, устроение общественных институтов влияет на события. Например, рождаемость и продолжительность жизни зависят от качества медицинского обслуживания, и эту зависимость бесстрастно отражает статистика. Это как раз и означает, что окончательный промысел Божий о каждом человеке учитывает состояние социальных институтов общества. Как не спускается с неба судьба человека, так не спускается Господом и социальный строй. Можно сказать и иначе: общественный строй влияет на индивидуальную судьбу. И потому состояние общества далеко небезразлично для нашего спасения.
Конечно, пути Господни неисповедимы, и совершенно неожиданные повороты истории дают нам понять, что иногда Господь являет Свою непоколебимую волю, проявляя Свое всесилие как на личном, так и на социальном уровнях. Но в любом случае пространство для проявления свободной воли человека остается, и даже продемонстрировав свое всесилие, Господь ждет от нас нашего согласия со Своим выбором.
Ранее мы ввели понятия органического общества – как общества, имеющего сильные социальные связи. Органическое общество можно уподобить организму, в котором все органы – члены общества – выполняют (сознательно или неосознанно) определенную функцию, необходимую для существования целого. Отметим, что сравнение с живым организмом не буквальное, а лишь аналогия, более или менее правдоподобная. Может быть, более точным является взгляд на органическое общество как на систему. Как и организм, система состоит из компонент, подсистем, играющих свою роль в целой системе. Ценность органического общества – в его сплоченности, и следовательно – в потенциальной выживаемости. И, как правило, именно органическим обществам Господь дает особую, яркую судьбу в истории.
Но органическое общество имеет еще одно важное свойство: оно ведет (в определенном смысле) духовно-нравственную жизнь, уподобляясь личности, и тем самым образуя металичность. Наш замечательный русский философ Л.П. Карсавин называл такую социальную личность «симфонической личностью», и предполагал, что над индивидами (людьми) надстроена целая пирамида таких вложенных одна в другую симфонических личностей, которые в совокупности образуют всеединство и подчинены Богу [4,8]. И к такой металичности оказываются применимы многие христианские понятия.
Так, несомненно, что в истории общество (государство, народ) является актором, т.е. источником действия, начиная новый причинно-следственный ряд. Разумеется, в силу обладания свободой, акторами являются люди, осуществляющие социальное поведение. Но и все общество как целое обладает свободой и поэтому является активным действующим лицом в истории. Однако важно подчеркнуть, что акты, поведение общества, являясь некой результирующей актов людей, носят особый характер, качественно отличный от поведения отдельных членов общества. Иначе говоря, историческое поведение общества не есть арифметическая сумма действий индивидов – у общества иные цели, задачи, формы действия. Это, кстати было давно замечено, и поэтому вождя общества оценивают и судят не так, как обычного человека – его поступки и решения выражают поведение всего общества, а не носят частный характер.
В истории действуют прежде всего народы, т.е. общества, хотя видна также деятельность отдельных выдающихся личностей, лидеров. Их воли непостижимым образом сочетаются с волениями Бога и высших тварных сил, образуя Промысел Божий, который и движет историей. В Библии мы можем найти массу народов и племен, которые, по библейскому сказанию, являются действующими лицами истории: Израиль, Египет, Сирия, филистимляне, гергессеи, азотяне, ивусеи и проч. При этом видно, что каждое из этих акторов является как бы одушевленным лицом со своим характером, намерениями, волей и т.д.
В силу духовно-нравственной жизни обществ, к ним применимо понятие греха. Грех – это искажение воли Божией (которая всегда присутствует в любом событии). По гречески грех – «амартия» – промах, непопадание в цель. «Промах» может случиться (и постоянно случается) и с обществом. Греховность общества может выражаться двояко – через греховность общественных институтов и через грехи членов общества, имеющие общественный характер. При этом, как правило, имеют место оба этажа общественного греха. Например, рабство. С одной стороны оно поддерживалось законами (например, Византийской Империи), и в этом смысле можно говорить о греховности общества как такового. Но с другой стороны, никто не обязывал иметь рабов, и в этом смысле рабовладение – личный грех, хотя и имеющий общественный характер, поскольку он касался свободы других людей. Можно указать и другие грехи подобного рода: ростовщичество, торговля вредной и аморальной продукцией, проституция, социальное неравенство, неправедная война и пр.
Как и любой грех, общественный грех подлежит искуплению, причем только двумя способами покаянием или скорбями (наказанием). И все это мы видим в жизни обществ.
Общественное покаяние имеет разные формы. К ним можно отнести свободное обсуждение вопросов в общественных собраниях. Или публичные высказывания общественно (или церковно) значимых личностей, имеющих моральный и духовный авторитет. Возможны и некие государственные акты, от имени всего государства выражающие или иные покаянные идеи, а также акции типа сугубых постов. Результатом общественного покаяния должно быть исправление – прежде всего исправление общественных институтов.
Если покаяния нет, то следует ждать скорбей – в виде войн, революций, глобальных экологических катастроф и проч. Заметим, что наказывается весь народ, а не только отдельные личности. Господь этим самым как бы требует от нас исправления на социальном уровне.
Ветхий Завет дает нам массу примеров такого рода событий. Прежде всего – сам Израиль. Библия, и в особенности писания пророков, рисуют нам портрет иудейского общества как единого целого, как некой совокупной личности, которая ведет себя по-человечески. Израиль отвращается от Бога, и тогда разгневанный Бог наказывает его бедствиями или военными поражениями. Или наоборот, Израиль кается, снова взывает к Богу, и тот, умилостивившись, дает Израилю победу над сильными врагами или материальное благополучие. Такой антропоморфизм в отношении Израиля употребляется настолько часто, что возникает четкое представление об израильском народе как цельном организме и даже личности. И другие народы изображаются в той же манере – они грешат (прежде всего – идолопоклонством) и потому подвергаются наказанию Божиему.
Новый Завет только подтверждает это уподобление. Там весь еврейский народ Христос называет Иерусалимом. Скорбя, Он говорит: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Матф.23:37,38). Как известно, Израиль так и не покаялся в убийстве Христа. И потому на Израиле до сих пор лежит печать духовного проклятия, печать отпадения от Божественной благодати.
Социальные формы любви
Но есть еще одно дополнение к характеристике духовно-нравственной жизни общества, дополнение крайне важное: общество можно любить, и обратно – общество может любить.
Представляется, что само понятие христианской любви иногда неоправданно зауживают. Говорят только о любви между людьми и между Богом и человеком. Безусловно, это высшие и наиболее важные проявления любви. Но разве не является проявлением Божественной любви крещение Господне, когда Бог освятил все сотворенное Им естество этого мира? Разве не говорит апостол Павел, что «вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим.8,22), и следовательно тоже ждет искупления и обожения, которое в будущем ей будет дано Христом? Поэтому границы христианской любви шире – они объемлют весь мир, и безусловно включают человеческое общество.
Любовь может выступать не только на личном, но и на социальном уровне. И такая социальная любовь, не сводящаяся к любви индивидов, реально существует. Причем она может быть подлинно христианской, несмотря на то, что общество в строгом смысле не является личностью. Дело в том, что главное в христианской любви – подвиг, это любовь жертвенная. А жертвенность может проявляться не только по отношению к индивидуальной человеческой личности, но в не меньшей мере к металичности, к обществу в целом. В связи с этим важно рассмотреть виды социальной любви.
Прежде всего, тот очевидный факт, что люди в большинстве своем любят свое общество, демонстрируется через такие коллективные понятия как Родина, Отечество. Родину можно любить всем сердцем, за нее можно идти на подвиг, отдавать жизнь. Ибо в слове Родина вмещается все – и свой народ, и свой бытовой уклад жизни, и своя природа, и свой социальный строй. И все это оказывается достойно жертвенной любви.
Тут следует разъяснить одно мнимое противоречие: если выше человеческой личности у Бога ничего нет, то как объяснить жертву ради общества, которое является меньшей ценностью? Во-первых, почему меньшей? Ведь понятие общества включает своих членов, т.е. людей, личностей, причем во множественном числе. И в соборном обществе все они являются ближними. А сказано Господом: «нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15,13). И, во-вторых, Господу угодно не просто существование души, а ее спасение в вечности. Но именно подобной жертвой и осуществляется реализация личности, достигается спасение. Поэтому жертва (в том числе – жизнью) ради общества является в высшей степени жертвой христианской любви.
Любовь к обществу в особенности выражается в защите Отечества. Это всецело любовь общественная – ее нельзя свести к любви двух личностей. Воины защищают Родину, Отечество, т.е. все общество, а не каких-то конкретных людей. И Церковь всегда и во все времена благословляет и превозносит их подвиг.
Но важно подчеркнуть, что и само общество любит. Любит прежде всего входящих в него людей. Иначе говоря, существуют формы социальной любви. Их несколько.
Прежде всего, защита Отечества, как и любая деятельность по обеспечению жизни общества, является не только любовью к целому обществу, но и наоборот – формой любви общества к людям. Таким образом, тут мы имеем яркий случай взаимной любви общества и его членов.
Другой формой любви является общественная благотворительность. Сюда относятся всевозможные некоммерческие фонды, Пенсионный фонд, социальные преференции, сестричества, социальная помощь государства и др. Да и столь обычные для советского человека бесплатные медицина и образование, бесплатное распределение квартир, путевок и пр. тоже были подобными формами общественной любви. Общественная благотворительность безусловно относится к сфере общества, которое осуществляет помощь своим членам. Развитием этой формы общественной любви является общая собственность. Именно так, когда все отдали всем всё, рассматривает коммунизм первохристианской иерусалимской общины св. Иоанн Златоуст.
Еще одной социальной формой любви, причем очень важной, является справедливость. Отметим, что справедливость может осуществляться только в обществе, пусть даже небольшом. Справедливость – это обязательно отношение к другим; справедливость по отношению к самому себе –понятие бессмысленное. И это именно любовь. Ибо сказано Господом: «любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжений и жертв» (Мк.12,33). Но эта же формула одновременно есть формула справедливости, суть которой в признании заслуг окружающих в той же мере, как и своих собственных заслуг. Поэтому справедливость являет нам форму общественной любви, причем форму очень высокую, до которой практически ни одно общество в истории не смогло в полной мере дотянуться. И понятно почему – справедливость возможна только в условиях общественной собственности. Частная собственность в основании своем несправедлива. Это особенно ясно выражено в евангельской притче о неверном управителе. Впрочем, виртуозную технику обворовывания с помощью частной собственности понимали и осуждали многие честные экономисты XIX-XX веков. К сожалению, основательная промывка мозгов у современного человека это понимание вымыло почти полностью.
Еще один момент, связанный со справедливостью. Зададимся вопросом: как может любить свой народ вождь, руководитель, монарх? Просто иметь приязнь к своим подданным недостаточно – люди от верховного руководителя ждут дел. Но всех осчастливить и облагодетельствовать он не может – его ресурсы ограничены. И поэтому лучшее, что он может сделать – это соблюдать справедливость, т.е. судить справедливо и справедливо распределять создаваемые обществом блага. Так что выходит, что справедливость – это прежде всего «любовь царей» и вообще любовь начальствующих. Но поскольку именно цари в наибольшей степени олицетворяют все общество, то и справедливость является формой любви, имеющей социальный характер.
Заметим, что зачастую многие виды общественной благотворительности рассматривают как выражение справедливости. Например, пенсии: очень часто они выплачиваются из отчислений с прошлой зарплаты пенсионера, т.е сохраняется принцип «получил столько, сколько заработал». Что ж, не будем спорить, поскольку и общественная благотворительность и справедливость являются видами социальной любви, и к какому виду относить пенсию – не так важно.
Но справедливость – отнюдь не христианский социальный идеал. Есть более высокая форма социальной любви. Это братство. Братство – форма соборности, которая характеризуется тесными, доверительными отношениями и равенством членов такого общества. Тут уже законы справедливости преодолеваются, и больше получает тот, кто в данный момент больше нуждается. Именно братство было организовано апостолами в первохристианской Иерусалимской общине. Именно братство было реализовано в уникальной общине XIX-XX веков – Крестовоздвиженском Трудовом Братстве, созданном замечательным русским мыслителем Николаем Николаевичем Неплюевым [1;2].
Братство – это уже очень близко к идеалу христианской любви. В масштабах большого общества оно недостижимо – в большом обществе нельзя освободиться от индивидуалистов и эгоистов, которые быстро губят все дело. Но в масштабах малого общества, общины братство возможно даже в наш век всеобщей апостасии. Отметим, что братство тем более невозможно осуществить вне общей собственности.
Соборное общество и национальная идея
Итак, общество имеет собственную духовно-нравственную жизнь, причем именно потому, что обладает свободой. Следовательно, можно говорить и о «свободе от» и о «свободе для» применительно к обществу в целом.
Общество, где господствует «свобода от» вряд ли может быть органическим. Даже если многие члены общества обладают «свободой для», то в силу их разобщенности они не могут образовывать «свободу для» всего общества. Идеология «свободы от» характерна для либерального общества. Засилье тотальной «свободы от», ведет в условиях падшести человечества к социал-дарвинизму, принципу выживания сильнейшего и наиболее приспособленного, а фактически – войне всех против всех.
«Свобода для» возможна только в органическом обществе., где имеет место единство взглядов и понимание целей общества. Однако, как и в случае индивидов, возможны цели общества направленные на зло. Например, бандитская шайка является органическим обществом со своей (очень низкой) духовной жизнью и единством целей. Но цели эти носят отрицательный характер. Поэтому важно, чтобы цели и задачи общества соответствовали воле Божией о данном обществе и были бы направлены на добро. Вот такое общество – общество органическое с высокой духовной жизнью и соединенное великой целью – можно назвать соборным обществом.
Соборное общество удовлетворяет обоим критериям оценки социума, сформулированным в предыдущей статье – и сотериологическому критерию, и критерию выживаемости. Оно дает своим членам условия для личного спасения и благодаря органичности и единству цели является устойчивым от нападений внешних врагов. В соборном обществе человек стремится к осуществлению своей цели, и вместе с тем работает на реализацию глобальной цели общества. Отметим, что соборное общество – это не социальный строй; соборность социума – его свойство, которое может присутствовать в большей или меньшей степени. Каждый конкретный социальный строй обладает свойственной ему степенью соборности.
Общество с высокой соборностью выполняет, пусть и не полностью, волю Божию о нем. Эту волю Божию для больших обществ обычно называют национальной идеей. Как прекрасно сформулировал В.С. Соловьев, «идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» [3,220]. Национальная идея, одна, она неизменна и является идеалом и одновременно заданностью для большого общества. Далеко не всегда общество следует этой идее, но воля Божия непреложна, и несмотря на это хроническое невыполнение Господь обязывает общество (нацию) ей следовать. Нет сомнения, что всякая национальная идея несет в себе любовь и солидарность. Национальная идея – и есть то «общее дело», которое связывает членов общества, являя ее духовную органичность. Существует, конечно, и русская идея, и мы эту идею постараемся в дальнейшем сформулировать
Некоторые обобщения
Укажем в тезисной форме на основные характерные особенности нашего подхода к христианской социологии.
1. Утверждается примат духовно-нравственной оценки общества. Соответственно, вводится духовно-нравственная ось, на которой находят свое место все социальные явления
2. Основным критерием оценки общества является его способность помочь своим членам в спасении в вечности (сотериологический критерий).
3. Однако постоянно следует иметь в виду, что общество живет в условиях падшести этого мира, и потому его социальные институты впитывают грешность создавших их людей, а затем в свою очередь воздействуют на вновь вступившие в жизнь поколения.
4. Поэтому признается, что единственного (п.2) критерия для оценки общества недостаточно. Необходим дополнительный критерий выживания: устойчивость общества в условиях конкурентной борьбы государств.
5. Социальный строй общества выражает его существенные структурные особенности и потому является важнейшей характеристикой общества; каждый социальный строй имеет свою оценку на духовно-нравственной шкале.
6. Необходимость существования человека в общественной среде заложена в человека Богом. Строительство же конкретного общества осуществляется людьми (под контролем Бога).
7. Общество как целое (особенно с сильными связями) может рассматриваться как аналог организма, а также как аналог личности, имеющей свою духовно-нравственную жизнь.
8. Поэтому рассмотрение общественных явлений должно производиться на двух уровнях: уровне жизни членов общества и уровне обществ как целых образований. При этом для второго уровня допустимо в определенных пределах использование таких христианских понятий как свобода воли, грех, искупление, наказание, любовь.
9. Взгляд на общества как собирательные целые позволяет рассматривать их как ценности, которые можно и нужно любить жертвенной христианской любовью, служить обществу, отдавать за него жизнь.
10. Но можно говорить и о социальной любви общества к людям. Она может иметь разные формы, и соответственно – разную духовно-нравственную оценку. Среди таких форм выделим такие, как общественная благотворительность, справедливость и (более высокая форма) братство.
11. Соборное общество, в котором человек, имея свою цель, трудится над осуществлением «общего дела», удовлетворяет обоим критериям оценки общества, и потому степень соборности может служить характеристикой высоты общества.
Эти тезисы применимы к обществам с разным социальным строем. Будет поучительно рассмотреть их приложение на примере социального строя, который мы называем «православным социализмом».
Но об этом в следующей статье.
Литература
1. Н.Н.Неплюев.
Трудовые братства. Могут ли долее обходиться без них церковь и христианское
государство и как их осуществить. Лейпциг,
2. Н.Неплюев. Жизненное значение трудовых братств: церковное, государственное и общественное. Беседа для друзей и врагов. Спб., 1905. – 26 с.
3. Соловьев В.С. Русская идея // Сочинения в двух томах. Т. 2. М.: «Правда», 1989. – С. 219-246.
4. Карсавин Л.П. О Личности. Религиозно-философские сочинения. Т.1. –М.:»Ренессанс», 1992. – С.3-234.
