Глава из очерка "Тайны  апокалипсического Вавилона". 

III. Вавилонская блудница

 

Вячеслав Макарцев

 

Удивительно пророческое прозрение неизвестных авторов книги «Начало и конец нашего земного мира», составленной под благодатным руководством преподобного Иоанна Кронштадтского: «Весьма возможно, что союзные между собою по единоплеменности страны, (если судить по нынешнему периоду всемирной истории) Британия и Соединенные Штаты, или Британия и Германия, благодаря обширному развитию своего торгового мореплавания, пожелают иметь великий торговый центр… И вот весьма вероятно, что этому-то торговому центру с открытыми дверями для всемирной торговли и придется сыграть последнюю заключительную роль в политической истории, ибо он сделается столицей всемирного еврейского нечестия. Здесь-то, вероятно, родится сын погибели, представитель власти и тирании князя мира сего, т. е. большого красного дракона. В настоящем периоде всемирной истории (то есть в начале XX века. – В.М.) виднеются как бы приготовления к этим грядущим событиям, т. е. к восстановлению всемирного железного царства, подобного древней Римской державе при Юлиане Отступнике. О таком всемирном владычестве уже сегодня мечтает и старается Британия, начинают мечтать и стараться Германия, и даже Соединенные Штаты. Кому из этих трех в конце концов придется играть первенствующую и погибельную роль – покажет время»[1]. И вот, по прошествии ста лет, мы видим, что роль всемирного железного царства играют США. Наберите в любом поисковике Сети слова «Нью-Йорк — столица мира» или «США – империя» - и вам выдадут тысячи страниц со свидетельством людей из всех стран и народов: да, это воистину так! Посмотрите что пишет по этому поводу в книге «Великая шахматная доска» Збигнев Бжезинский, бывший советник по национальной безопасности президента США: «В результате краха соперника Соединенные Штаты оказались в уникальном положении. Они стали первой и единственной действительно мировой державой. И все же глобальное господство Америки в некотором отношении напоминает прежние империи, несмотря на их более ограниченный, региональный масштаб. Эти империи опирались в своем могуществе на иерархию вассальных, зависимых государств, протекторатов и колоний, и всех тех, кто не входил в империю, обычно рассматривали как варваров. В какой-то степени эта анахроничная терминология не является такой уж неподходящей для ряда государств, в настоящее время находящихся под влиянием Америки. Как и в прошлом, применение Америкой “имперской” власти в значительной мере является результатом превосходящей организации, способности быстро мобилизовать огромные экономические и технологические ресурсы в военных целях, неявной, но значительной культурной притягательности американского образа жизни, динамизма и прирожденного духа соперничества американской социальной и политической элиты.

Прежним империям также были свойственны эти качества. Первым приходит на память Рим»[2]. Далее Збигнев Бжезинский подчеркивает наличие родства с Римской империей: «...Римская империя была сама по себе целым миром, ее превосходящая политическая организация и культура сделали ее предшественницей более поздних имперских систем, еще более грандиозных по географическим масштабам»[3].

Збигнев Бжезинский не преминул напомнить с гордостью и о «культурном превосходстве» США: «Культурное превосходство является недооцененным аспектом американской глобальной мощи. Что бы ни думали некоторые о своих эстетических ценностях (православные, например, - В.М.), американская массовая культура излучает магнитное притяжение, особенно для молодежи во всем мире. Ее привлекательность, вероятно, берет свое начало в жизнелюбивом качестве жизни (видимо, речь идет о лозунге «бери от жизни все» - В.М.), которое она проповедует, но ее притягательность во всем мире неоспорима. Американские телевизионные программы и фильмы занимают почти три четверти мирового рынка. Американская популярная музыка также занимает господствующее положение, и увлечениям американцев, привычкам в еде и даже одежде все больше подражают во всем мире. Язык Internet — английский, и подавляющая часть глобальной компьютерной “болтовни” — также из Америки и влияет на содержание глобальных разговоров. Наконец, Америка превратилась в Мекку для тех, кто стремится получить современное образование; приблизительно полмиллиона иностранных студентов стекаются в Соединенные Штаты, причем многие из самых способных так и не возвращаются домой. Выпускников американских университетов можно найти почти в каждом правительстве на каждом континенте.

Стиль многих зарубежных демократических политиков, - с гордостью продолжает вещать Бжезинский, - все больше походит на американский. Не только Джон Ф. Кеннеди нашел страстных почитателей за рубежом, но даже совсем недавние (и менее прославленные) американские политические лидеры стали объектами тщательного изучения и политического подражания. Политики таких различных культур, как японская и английская (например, японский премьер-министр середины 90-х годов Р. Хасимото и британский премьер-министр Тони Блэр — и отметьте: “Тони” — подражали “Джимми” Картеру, “Биллу” Клинтону или “Бобу” Доулу), находили весьма уместным копировать домашнюю манеру, популистское чувство локтя и тактику отношений с общественностью Билла Клинтона»[4]. Именно в подражании американскому образу жизни Збигнев Бжезинский видит основу американской гегемонии: «Поскольку подражание американскому пути развития постепенно пронизывает весь мир, это создает более благоприятные условия для установления косвенной и на вид консенсуальной американской гегемонии. Как и в случае с внутренней американской системой, эта гегемония влечет за собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур, предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере власти и влияния.

Американское глобальное превосходство, таким образом, подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально опутывает весь мир»[5]. А далее Бзежинский становится предельно, до циничности, откровенным: «Кроме того, следует считать частью американской системы глобальную сеть специализированных организаций, особенно “международные” финансовые институты. Международный валютный фонд (МВФ) и Всемирный банк, можно сказать, представляют глобальные интересы, и их клиентами можно назвать весь мир. В действительности, однако, в них доминируют американцы, и в их создании прослеживаются американские инициативы, в частности на конференции в Бреттон-Вудсе в 1944 году.

В отличие от прежних империй, эта обширная и сложная глобальная система не является иерархической пирамидой. Напротив, Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит в конце концов из единого источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия. И именно здесь должны вестись политические игры в сфере власти, причем по внутренним правилам Америки»[6]. Но истинным центром власти Америки является не «Вашингтон, округ Колумбия», а блудница, которая сидит на этом «звере багряном»: Нью-Йорк.

Священник Андрей Горбунов замечает: «В Откровении Вавилон называется «городом, царствующим над царями земными» (Откр. 17: 18), что указывает на всемирное политическое значение этого города. В Нью-Йорке, например, находится штаб-квартира ООН, а также центральные органы многих других международных организаций. Слова Апокалипсиса «с нею блудодействовали цари земные» (Откр. 17: 2 и 18: 3) указывают на то, что руководители многих стран считают США своим «большим братом» и действуют заодно с Америкой, выполняя ее указания. Это можно наблюдать особенно в настоящее время, в эпоху американской гегемонии в мире, когда Америка является единственной супердержавой»[7]. Здесь же о. Андрей Горбунов пишет: «Многие христиане увидели в трагических событиях в США 11 сентября 2001 года исполнение пророчества Откровения о суде над Вавилоном (17-я и 18-я главы). С удивительной точностью библейское описание разрушения Вавилона, называемого в Откровении «великой блудницей», совпадает с обстоятельствами гибели Всемирного торгового центра в Нью-Йорке»[8]. Священнику Андрею Горбунову вторит протоиерей Александр Шаргунов: « Нью-Йорк не раз называли Новым Вавилоном. Вавилон, по толкованию Святых Отцов, с одной стороны – «блудница», с другой – реальный город, построенный по последнему слову техники. Это все та же внешняя «христианская цивилизация», которая имеет чисто внешние достижения в науке и технике при стремительно возрастающем духовно-нравственном распаде и которую антихрист доведет до предела… Перед нами приоткрывается... 18-я глава Апокалипсиса. Пожар, о котором говорится в этой главе, должен быть чем-то необыкновенным, так что стоящие вдали видят дым от пожара. Три раза в этой главе повторяется выражение: «В один час погибло такое богатство!» Буквально в течение одного часа произошло крушение башен Всемирного торгового центра на глазах у всех… Очевидно, приближается исполнение всего остального, о чем говорит Апокалипсис… Один Бог знает, когда произойдет окончательное падение Вавилона, города великого. Но то, что произошло сегодня, – может быть, последнее предупреждение»[9].

Но помимо того, что Нью-Йорк называют Новым Вавилоном, его еще называют «столицей еврейства»: в городе находится одна из самых многочисленных еврейских диаспор. США, вне всякого сомнения, также можно назвать и страной отложившихся от ортодоксального христианства «десяти колен»: это протестантская страна.

Что касается еврейской диаспоры, то она неоднородна: наряду с традиционным иудаизмом в последнее время получил широкое распространение иудаизм реформистский, который тяготеет к тому, что можно было бы назвать современным саддукейством. Но «солью» еврейской диаспоры в Америке, ее основой, духовным стержнем являются те, кто входит в финансовую элиту США: именно там находятся потомки хранителей банковской тайны исторического Вавилона. Именно здесь  сконцентрированы потомки саддукейской секты времен земной жизни Христа. Это князья древнего Израиля, ставшие князьями мира. Если отвлечься от частностей и верить словам Христа «не прейдет род сей, как все сие будет (Матф.24:34)», то можно вполне отчетливо увидеть те же самые секты, что существовали в Иудеи во время Его Первого Пришествия. США, Нью-Йорк – это центр саддукейской секты, столица «Нового Израиля»: где власть и деньги – там и саддукеи. Государство Израиль – это срединная часть фарисейской секты, поскольку именно здесь продолжает соблюдаться буква ветхого закона в масштабах народа. Конечно, мы далеки от того, чтобы утверждать, будто бы среди евреев не осталось «святого остатка» или то, что среди евреев США не могут быть представители фарисеев (в Израиле - саддукеев) или «святого отстатка». Мы говорим о духе этих сообществ: в США – жажда денег и мирской власти, в Израиле - «закона праведности». Но и все же, в главном они едины: неприятие Христа.

Очень часто православные националисты зачисляют всех евреев в один лагерь ненавистников Христа. Но это далеко от истины. Во-первых, среди евреев не мало тех, кто искренне принял православие либо какую-то другую веру. Во-вторых, в притче о «злых виноградарях» Христос совершенно четко делит общество еврейское на «виноградник», «ограду» и «виноградарей» (Матф.21:33). «Виноградник» - это народ еврейский. «Ограда» - закон и его хранители, то есть фарисеи. «Виноградари» - священство Израиля, его князья. Главным противником Христа выступают «злые виноградари», которые и организовали Его убийство. «Ограда» (хранители закона), перешедшая в большинстве своем на сторону саддукеев, препятствовала проходу Христа в «виноградник», то есть в гущу еврейского народа. Именно «ограда» (хранители закона) и «виноградари» были тем народом, что кричал Пилату: «Распни, распни Его!». Да, они были не одни. Кричали «распни» и те, кто был близок им по духу, а этот дух, вне всякого сомнения, был вавилонского происхождения. Недаром Иерусалим времен Распятия назван «Содомом и Египтом» (Откр.11:9). Но «виноградник» не принимал в этом беззаконии участия всей своей массой. Давайте еще раз обратимся к Евангелию: «Но виноградари, увидев его, рассуждали между собою, говоря: это наследник; пойдем, убьем его, и наследство его будет наше. И, выведя его вон из виноградника, убили. Что же сделает с ними господин виноградника? Придет и погубит виноградарей тех, и отдаст виноградник другим (Лук.20:14-16)». Здесь совершенно отчетливо видим: никакого осуждения «виноградника» нет, как нет на нем и крови Христа. Не «виноградник» «родит» антихриста, а «злые виноградари» и отчасти «ограда» (хранители закона), которые продолжают свою войну с Христом, ибо только они доподлинно ведают, что Он – Наследник. А союзниками «злых виноградарей» и неверной части «ограды» будут христиане, в том числе православные: об этом часто предупреждали святые.

«Виноградник» в своей сердцевине, в «святом остатке»,  как бы мы высоко о себе не думали, ждет не антихриста, а Христа. И как тут не вспомнить слова святителя Игнатия Брянчанинова, сказанные им о нашем, русском, народе: наш «народ может и должен сделаться орудием гения из гениев»[10], то есть антихриста. Но вернемся к прерванной нити изложения.

Создатель сайта «Апокалипсис» Андрей Мазуркевич пишет в комментарии к Откровению: «Указание на семь гор или холмов в Откровении важно для нас потому, что это сильно сужает географию поиска «царства зверя». Ибо сразу становится очевидно, что на роль этого великого города не подходят такие города, например, как Лондон, Париж, Нью-Йорк, Вашингтон и т.д. Говорю об этом здесь потому, что согласно статистике проводимых мною на сайте отпросов с 2001 по 2003 год, наиболее предпочтительным городом на роль вавилонской блудницы у современных пользователей российского Интернета является даже не город, а страна. Какая вы думаете? Америка! Логики здесь нет никакой, но с этим ничего не поделаешь. Ну, не любят наши люди Америку, вот и все»[11]. По все вероятности, Андрей Мазуркевич из тех, кто с юности влюблен в Америку, что называется, по уши. А влюбленному, как известно, любая логика ни по чем. Обратная сторона влюбленности в Америку — это, зачастую, оголтелый антисоветизм. Как правило, православные антисоветчики основной упор в своих обвинениях против Советской власти делают на гонениях: они, мол, были непрерывны в течение всех семидесяти с лишним лет, и в результате этих гонений пострадали различным образом (от расстрела до притеснений на работе) более 100 миллионов человек...

Да, конечно же, гонения есть гонения, в Риме ли, в Стамбуле... Но не нужно забывать и слова Писания: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу [Божию]. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь (Рим.12:18,19)». Гнев застилает разум, жажда мести ослепляет. Вот и здесь имеет место жажда мести. Были ли в СССР гонения на Церковь? Безусловно, были. Были ли эти гонения непрерывны в течение 70 лет? Если были, то куда мы денем, скажем, период с 1943 по 1953 год, когда  вновь открылись тысячи храмов, семинарии? И разве не существует никакого различия между, к примеру, периодом хрущевским — 1953-1964 год — и тем, что за ним последовал? Да и между гонениями первых лет Советской власти и гонениями тридцатых годов был относительно спокойный период времени, период НЭПа. Чисто по человечески можно понять жажду мести тех, чьи родные и близкие пострадали во время гонений: «я не сумел от мести отказаться»...  Но среди православных есть и другие люди, которые не ослеплены этой страстью. Что значит цифра более ста миллионов подвергшихся гонениям? Это что, счет советской власти по квитанции «мщение»? Как в таком случае соотнести эту цифру с тем количеством верующих — примерно три тысячи, - что прославлены на сегодня в лике святых новомучеников? И как быть вот с такого рода датами церковного календаря: «10 января, Мучеников 20000, в Никомидии в церкви сожженных, и прочих, тамо же вне церкви пострадавших»? Разве те гонения были менее кровавыми?

Понятно одно, человек, ослепленный ненавистью к Советской власти, уже неспособен воспринимать опасность скрытую, но оттого значительно более страшную, исходящую от вавилонской блудницы, от антихриста. Как тут не вспомнить слова Христа: «Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну: ей, говорю вам, того бойтесь (Лук.12:4,5)». Многие православные сегодня в восторге: для Церкви наступили времена мира и безопасности. Но вот что говорит нам по этому поводу святитель Иоанн Златоуст: «...От самой безопасности особенно терпят гонение (люди) беспечные. Или, думаешь, не великое гонение – быть в безопасности (от гонений)? Это есть тягчайшее из всех (гонений); это хуже самого гонения. Безопасность, как бы поток наводняющий, расслабляет душу; и что зной и холод, тоже гонение и безопасность. Но, чтобы ты полнее убедился, что она – хуже гонения, заметь следующее: она наводит сон на душу, производит великую невнимательность и беспечность, возбуждает всякого рода страсти, вооружает гордость, вооружает сластолюбие, вооружает гнев, зависть, тщеславие, ревность. Во время же гонения ничто подобное не может возмутиться: но страх, приблизившись, как бы каким бичом сильно ударив лающего пса, всем этим страстям не позволяет даже подать голоса. Во время гонения кто может тщеславиться? Кто предаваться сластолюбию? Никто; но (тогда бывает) великий страх и трепет, производящий великую тишину, ведущий к тихой пристани, соделывающий душу благоговейною»[12]. Но мы отвлеклись от темы.

Так каким образом «сужает географию поиска «царства зверя» «указание на семь гор или холмов в Откровении»? Неужели обязательно наличие в том звере («слово зверь употреблялось пророками для обозначения великих и сильных государств»[13]), который «есть», в его столице, семи холмов? Разве это — поиск семи холмов в современных мегаполисах — не есть своего рода экзальтация нездоровой мистики? Из истории достоверно известно лишь об одном великом городе, стоящем на семи горах, - Риме. Его так называли и в древнее время: «город на семи холмах». И все понимали, что речь идет о Риме. Вот как об этом пишет прот. Сергий Булгаков: «Простейшим способом истолкования на основании современности является здесь, конечно, Septimontium Рима, который по понятным причинам по имени не назван. Однако теперь для нас Рим в качестве символа политической перводержавности, конечно, уже не имеет того значения, которое было свойственно ему в ту эпоху, когда он мог, естественно, явиться синонимом зверя. Для нас «семь гор» имеют общее символическое значение седмерицы, полноты в смысле как экстенсивном, всеобщего собирательного империализма, также и в интенсивном — тоталитарной государственности»[14]. Но и здесь Андрей Мазуркевич, если бы не его влюбленность в Америку, легко мог бы выйти на верный след и найти истину. Дело в том, что в «Вашингтон, округ Колумбия» гордынею американцев перенесен самый главный из холмов Рима: «Центром Вашингтона является Капитолийский холм. На нем построено самое высокое здание города — Капитолий, где заседает Конгресс США. Названо оно так по аналогии с древнеримским храмом Капитолием. Величественность этого здания, его торжественность внушают уважение к законодательному органу США»[15].        

Конечно же не случайно холм и здание на холме названы такими именами. Все можно понять, если иметь ввиду Древний Рим и его Капитолийский холм: «Капитолий (Capitolum), в Древнем Риме самый крутой из семи холмов, укрепленная часть города. Первоначальные названия: Сатурния (в честь бога Сатурна, легендарного царя Лация) и Тарпейский холм... При Ромуле на одной из вершин двуглавого холма стояла крепость («замок»), на другой при Тарквинии Древнем был заложен главный храм Рима, посвященный Юпитеру, Юноне и Минерве. Согласно легенде при основании храма в земле была найдена нетленная человеческая голова (лат. caput) — знак будущего главенства Рима, откуда пошло последнее название холма. На Капитолии в храме Юпитера происходили иногда заседания сената, а при храме Юноны (Монеты) Советницы в «замке» была мастерская, где чеканились деньги»[16]. Вот здесь мы видим явную заявку на то, чтобы США быть преемником Древнего Рима, как в политическом, так и в религиозном плане.

Любовь устроителей города Вашингтона к языческим храмам отмечается не только в облике здания Капитолия: «Между Потомаком и Капитолийским холмом, на широком бульваре Молле воздвигнуты два самых известных в столице памятника: обелиск Вашингтона и мемориал Линкольна. Обелиск, выстроенный по древнеегипетским образцам, напоминает граненый отточенный карандаш, его обычно так и называют. Обелиск построен в 1885 г. Высота памятника — 180 м. На нем оборудована смотровая площадка.

Мемориал Линкольна построен по типу афинского Парфенона. Это прямоугольное сооружение из светлого мрамора. Широкие ступени обрамлены 36 дорическими колоннами — по числу американских штатов времени правления президента Линкольна. За колоннами — 6-метровая фигура президента»[17].

И этого довольно открытого указания на связь «зверя багряного», «дракона», то есть государства США, с Древним Римом Андрей Мазуркевич не увидел? Воистину: «слона-то я и не приметил»...

Город Вашингтон строился таким образом, чтобы запечатлеть масонские знаки: «В то время, когда выбирался участок для строительства Вашингтона, новой национальной столицы Соединенных Штатов, это был мало развитый регион. Джордж Вашингтон пригласил архитектора Пьера Ленфанта для проектирования планировки города. В те времена Джордж Вашингтон принадлежал к самому высокому рангу масонов, а масоны были исследователями древних цивилизаций, таких как Египетская и Греческая. Этому свидетельствует множество памятников в городе и вокруг него. Проектирование города осуществлялось так, чтобы улицы, широкие диагональные авеню, площади и проспекты оставались открытыми для монументальных структур, включавших геометрические проекты масонской значимости, как показано на карте Вашингтона 1862г.»[18].

О том, что «семь холмов» и «семь царей» являются  символом «всеобщего собирательного империализма» и «тоталитарной государственности» и указывают на  «Группу семи», «G7» или «Большую семерку» ведущих стран мира, говорят многие православные публицисты. Действительно, нужно очень постараться, чтобы не заметить этого явления на политическом небосклоне человечества. О «Большой семерке» («клуб Рамбуйе») вот уж более тридцати лет подряд можно услышать едва ли не в каждом выпуске новостей. В эту глобальную структуру входят семь ведущих государств мира: США, Франция, Германия, Великобритания, Италия, Япония и Канада. Что примечательно, в первом заседании «Большой семерки», состоявшемся в 1975 году, представитель Канады участия не принимал. То есть поначалу собрались цари (президенты, первые лица) шести зверей. Начиная с 1996 года стараниями Бориса Ельцина «Группа семи» стала превращаться в «Группу восьми», в «G8» или «Большую восьмерку». Вот как о постижении этого явления пишет священник Андрей Горбунов: «Некоторые современные толкователи под семью головами зверя понимают «Большую семерку» ведущих мировых держав («царств»), создавших новую, имперскую по своей сути систему управления миром. Семь голов зверя - это одновременно и семь царей, и семь их царств (а также семь столиц этих царств) - т. е. «семь гор». Так и «Большая семерка»: это не только лидеры семи наиболее влиятельных стран мира, но и сами эти страны. Семь царей - это, очевидно, не конкретные исторические личности, а сами должности руководителей стран, входящих в «Большую семерку». В разное время эти должности занимались разными людьми... Иначе говоря, Апокалипсис указывает на саму систему (и соответствующий исторический период) управления миром «Большой семеркой».

Это толкование представляется достаточно обоснованным, - продолжает далее священник Андрей Горбунов, - особенно если учесть, что именно на саммитах лидеров стран «Большой семерки», обсуждаются основные вопросы построения системы «Нового мирового порядка» (царства зверя) и принимаются соответствующие, судьбоносные для всего мира решения, которые затем «проводятся в жизнь на местах». И именно «Большая семерка» занимается организацией «глобального информационного общества» и установлением системы тотального электронного контроля, якобы для «противодействия международному терроризму».

Эти встречи первых лиц наиболее влиятельных государств мира являются закрытыми. Никому, в том числе и международным организациям, не позволено контролировать и подправлять деятельность этого «международного форума». Считается, что это крайне опасно, потому что в руках лидеров стран «Большой семерки» находится слишком много реальной власти»[19].

Далее свящ. Андрей Горбунов совершенно верно замечает: «Говорить же о существовании «Большой восьмерки» не вполне правильно, так как Россия не является полноправным членом этого элитного клуба мироправителей, поскольку до сих пор нашу страну не допускают на обсуждение экономических и финансовых вопросов, она принимает участие только в политических консультациях. Таким образом, - и об этом прямо говорят специалисты-международники, - в общей структуре «Большой восьмерки» (G-8) доныне существует полноценная «Большая семерка» (G-7)»[20]. Конечно, это так. Лидеры «Большой семерки» выражают волю экономических и финансовых группировок своих стран и так называемого «либерального общества», которое есть по сути своей общество апостасии, то есть глобальной вавилонской блудницы: мы знаем, благодаря ассириологу Белявскому. что основные черты вавилонского общества последних его времен – священная (храмовая) частная собственность, охлократия, гримирующаяся под демократию, и банковская система[21]. Вавилонская блудница сидит верхом на этом «звере багряном» о семи головах, который сливается в единый образ «красного дракона»: «вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим (Откр.12:3)». «Семь диадим», то есть семь символов власти, - это и есть «Большая семерка». «Зверь восьмой» и «из числа семи» пытается встраиваться в эту систему управления миром, но восьмой головы с диадимой у красного дракона еще нет. Нужно очень постараться, чтобы не видеть в G7 мирового властелина: «Большую семерку» специалисты в области международной политики уже сегодня называют «неофициальным мировым правительством». - Продолжает священник Андрей Горбунов. - Так, аналитик В. Соколов в статье «Мировое правительство», опубликованной в 2005 году в газете «Военно-промышленный курьер» (№ 13) с подзаголовком: «Деятельность ООН и других международных организаций во многом становится подконтрольной "Большой семерке"», говорит о том, что именно «Большая семерка» создает новую глобальную систему управления, «увлекающую мир в имперский век». «Сегодня уже без преувеличения можно сказать, - пишет В. Соколов, - что падение советского блока позволило одной "Большой семерке" вместе с подвластным ей Международным валютным фондом (МВФ) бесконтрольно и безнаказанно править миром и создавать новый имперский век. Согласно этой версии, выдвинутой не так давно газетой "Файненшл таймз", "Большая семерка" при помощи МВФ, Всемирного банка и Всемирной торговой организации создает некую мировую пирамидальную систему управления миропорядком, укрепляясь на вершине этой пирамиды. Это система непрямого управления, которая подразумевает интеграцию лидеров стран, находящихся вне "семерки", в сеть управления миром на правах марионеток, принужденных действовать у себя в стране и на международной арене по приказу истинно правящего класса, коим и является "Большая семерка"[22].

Каков же дух вавилонской блудницы? На чем она зиждется? Судя по Откровению, и принимая во внимание слова Христа «не можете служить Богу и маммоне», этот дух - корысть. «Бог есть любовь», - говорит Апостол любви Иоанн Богослов. Соответственно, маммона, как полная противоположность  Бога, есть корысть. «Не можете служить» любви и корысти одновременно – предупреждает Христос. Это два противоположных  начала жизни. Любовь ведет к Богу, корысть – к князю мира сего. Раздавая свое имение, делая его общим для братьев своих, человек уподобляется ангелам, восходит на высоту небесную, делается подобным Христу. Посвящая свою жизнь служению корысти, погоне за богатством человек материализует свою душу, делает ее неспособной удержаться на небесной высоте.

Наш соотечественник Александр Иванович Субетто[23] очень глубоко и всесторонне исследовал природу  вавилонской блудницы. Пытаясь отразить суть ее природы, он ввел термин «капиталократия»: «Капиталократия есть власть капитала с развивающимися механизмами этой власти (банки, кредит, процент, ростовщичество, подкуп, коррупция, включая и захват капиталом систем насилия и др.). Капитал всегда имеет персонализированный облик. Владельцы капитала (кто им владеет и управляет) предстают как «отчужденные личности», «слитые» с капиталом, которым они владеют и управляют. Это не просто «экономический человек» в интерпретации западной экономической мысли, т. е. человек максимизирующий свою выгоду, а «капиталоробот» или «капиталокиборг», представляющий собой полностью ассимилированного капиталом человека, который перестает быть им, а олицетворенным капиталом. Капитал осуществляет «расчеловечивание человека», одновременно капитализируя его, начиная с «владельцев капитала».

Здесь происходит незримая метаморфоза. - Отмечает Александр Иванович Субетто. - Не человек владеет капиталом (хотя ему кажется, что это он владеет), а капитал владеет человеком и, раз уже завладев им, не отпускает его от себя, формирует его по своей внутренней, абстрактно-античеловеческой сути, т. е. по образу и подобию своему. Капиталист предстает как «капиталочеловек» или как «капиталоноситель», как олицетворение нечеловеческой, в определенном смысле ее можно назвать «трансцендентной», «потусторонней», капиталовласти...». Далее, переходя непосредственно к душе вавилонской блудницы – финансовой аристократии – Субетто пишет: «Финансовый капитал является «отчужденным» от капитала капиталом. Он есть капитал над капиталом. Он есть финансовая (отчужденная) капиталовласть над всеми другими капиталами.

Капитал стремится повысить скорость своего собственного возрастания. Поэтому он стремится к «безынерционности», т. е. к мгновенной форме «перетекания» из одной точки земного шара в другую, как некоему собственному идеальному состоянию. Монетаризация капитала, превращение его в капиталоденьги, отчужденные от денег, – естественный, закономерный процесс стремления капитала к своей «безынерционности». Капитал стремится освободиться от собственной материальной оболочки. Он становится финансовым. Деньгами над деньгами. Деньгами денег. Управляющим промышленным капиталом и эксплуатирующим его. Финансовая капиталократия «надстраивается» над промышленной капиталократией. Она ею управляет. Как управляет? С помощью кредита, процента, инвестиций, финансовых спекуляций, права, обслуживающего ее интересы, механизма насилия. «Рынок ценных бумаг», «фондовые рынки» – это не рынки в полном их понимании. Это приводные ремни финансовой капиталократии»[24], - замечает Субетто. Далее Александр Иванович показывает связь капитала с князем мира сего: «В этом капиталорационализирующемся мире, в котором капитал стремится вытеснить человека из сферы его жизни, поглотить его полностью, вытеснить труд из сферы производства, капитал становится «заместителем бога». Для «капиталочеловека» «бог», которому он якобы молится, становится прикрытием истинного Бога – Капитала... Вот почему в «обществе Капитала» капиталократии нужен Бог, чтобы за его «спиной» молиться истинному (в представлении «капиталочеловека») Богу – Капиталу. Капиталократия есть, с одной стороны, власть конкретных людей – «капиталоносителей»... но, с другой стороны, в своем асимптотическом пределе, в своем собственном диалектическом «отрицании», власть «бездушного» Капитала, Капитала над Капиталом, Капитала – Мегамашины, Капитала – Бога, который по отношению к «богам людей», выступает «антибогом» или «рукотворным», социогенным Сатаной»[25]. В конце концов, убежден Субетто, этот «социогенный Сатана» отвергает «соль» мира, то есть христианство: «Начав с реформации христианства западный «капиталочеловек» в своей эволюции приближается к «пределу», когда сама христианская религия становится ему не нужна, он сбрасывает ее как «кокон», и миру является новая религия – религия, укрепляющая капиталовласть, религия поклонения «Капиталу-Богу». Истинные Боги «естественного» человека свергаются»[26]. Субетто отмечает одну очень важную деталь: «...Иудаизм есть одна из первых, а может быть первая, религиозная система, в которой реализовано единство теократии (власти священнослужителей) и капиталократии (власти капитала)»[27]. И это единство, добавим мы, нашло свое воплощение еще в саддукейской секте времен Первого Пришествия Христа. Это, по существу, и есть та самая «тайна беззакония» (2Фесс.2:7): «...История складывалась как история установления власти богатства, власти Капитала. В этой логике Капитал, а следовательно, и мировая капиталократия, и есть Антихрист. Не Капитал вообще, а именно Капитал как Власть, пытающаяся завладеть всем миром, именно как установление мировой власти «капиталоденег», т. е. мировой капиталократии»[28].

 Субетто  утверждает, что капиталократия «сидит» на государстве, управляет им, одновременно выстраивая «гражданское общество» как свою плоть: «Капиталократия подчиняет себе государство. «Демократия» становится внешней «оболочкой» капиталократии, скрывающей от внешнего наблюдателя ее преступления. Капиталократия отделяет «гражданское общество» от «государства» и тем самым отчуждает государство от общества для того и только для того, чтобы овладеть и управлять обоими, превратить их в «тело» Капитала- Бога.

Мировая финансовая, капиталократия - продолжает Субетто, -сложилась. Ее управляющими

 звеньями являются Международный Валютный Фонд (МВФ), Европейский Банк Развития и Реконструкции (ЕБРР), Банковская Корпорация США, Трехстороння Комиссия, масонская ложа «Бнай Брит» и целая «пирамида» масонства, иерархическая система ТНК, иерархия «рынков», и др. Куда «приходит» МВФ со своей финансовой помощью, там происходит разрушение экономики и растет внешний долг, растет экономическая кабала, с помощью которой страна, находящаяся в ее сетях, отдает ресурсы, энергию, жизнь людей (через вымирание населения) на тех условиях, которые диктует мировой кредитор, в данном случае МВФ.

Идеология мировой капиталократии – либерализм и мондиализм...»[29].

Капиталократия, как показывает Александр Субетто, рождается из «фетишного сознании» граждан, покоящегося на морали мира корысти, девизом которого служат слова «были бы деньги, а все, что надо – купим»: «Большинство граждан трудится, чтобы стать капиталистами и однажды самим руководить капиталодвижением и трудом других»[30].

Александр Иванович Субетто обращает внимание на то, что сознание американской капиталократии остается религиозным. Капиталократия новейшую историю толкует с эсхатологических позиций, оставляя далеко позади даже диспенсациализм, представители которого, как мы помним, относили традиционную Россию, ее государство к Гогу из страны Магог. Здесь же речь идет уже о том, что строится «новое небо и новая земля», то есть на землю с неба «опустился» «Новый Иерусалим». А это, как мы знаем, возможно лишь после прихода Мессии и Его победы над полчищами Гога и Магога. Так кого считает «Мессией» религиозное сознание американской капиталократии? Вот как об этом пишет Субетто: «Герман Мелвилл, американский идеолог, указывает: «Мы, американцы, – особые, избранные люди, мы – Израиль нашего времени; мы несем ковчег свободы миру... Бог предопределил, а человечество ожидает, что мы свершим нечто, и это великое мы ощущаем в своих душах. Остальные нации должны вскоре оказаться позади нас... Мы достаточно долго скептически относились к себе и сомневались, действительно ли пришел политический мессия. Но он пришел в нас» [А. М. Шлезингер-младший, 1992, с. 31]. В этом высказывании, - говорит Субетто, - примечательно то, что «центр капиталистической цивилизационной революции», каким становится США, называет себя «Израилем нашего времени», т.е. «новым Израилем», тем самым заявляя свои претензии на мировое господство по наследству от «Израиля старого», «Израиля прошлого времени», каковым является иудейский народ с его капиталистической святостью. Капиталистическая богоизбранность иудейской «расы», - продолжает Субетто, - трансформируется в капиталистическую богоизбранность американской «расы» – народа Соединенных Штатов Америки, который становится коллективным «политическим  мессией». Таким образом, богоизбранничество американского народа и политическое мессианство, ведущее к политическому господству в мире, во внутреннем религиозно-расистском богоизбранническом сознании, питаемом американской евангелической церковью, кальвинистской и протестантской церквями, соединяются»[31].

Эта идеология не гуманистического, а религиозного происхождения, утверждает Субетто: «Мондиализм в конце ХХ века «вырастает» на «почве» этого «политического мессианства» народа США – «Израиля нашего времени» по Г. Мелвиллу. Райнольд Вибур, американский политик и общественный деятель, провозглашает: «...мы имеем религиозную точку зрения на национальную судьбу, которая истолковывала появление и существование нашей нации (американской нации» США, С. А.) как попытку Бога дать некое новое начало истории человечества»... Данное положение, сформулированное Р. Вибуром, означает только то, что американская религиозная мысль подхватывает идею о богоизбранничестве и исключительности, своем мессианстве, как «эстафетную палочку» от религиозной идеологии богоизбранничества еврейского народа, - пишет Субетто, - и теперь приписывает это качество американскому народу США – «Израилю нашего времени» по Мелвиллу, призванном облагодетельствовать весь мир своим водительством, т.е. господством. А. М. Шлезингер-младший свидетельствует, что «...рост

 американской мощи укрепил мессианство тех, кто верил в то, что Америка – помазанница божия» [А. М. Шлезингер-младший, 1992, с. 79]. Далее Шлезингер-младший подчеркивает последовательность в американской политике на протяжении 300 лет богоизбраннической идеи США по установлению нового мирового порядка на теократо-капиталократических началах. «Те, чье мировоззрение формировалось под влиянием кальвинизма, провозгласили Америку нацией-спасительницей: в XVIII в. это нашло отражение в провиденческой теологии Джонатана Эдвардса, в XIXв. – в теологии экспансии Джошуа Стронга, в ХХ в. – в проповеди мирового порядка Вудро Вильсона и призыва Джона Фостера Даллеса к священной войне против безбожного коммунизма» [А. М. Шлезингер-младший, 1992, с. 79]. В конце XVIII в. , - отмечает Субетто, - был, например, сформулирован образ «нового Адама» – нового человека, «появившегося в Северной Америке якобы без пороков и слабостей европейцев», некий американский «сверх-человек» (еще задолго до того, как о нем задумался Ницше) [Э. Тоффлер, 1999, с. 600]»[32]. Так что же мы в итоге получаем. Религиозное сознание американской нации видит все политические свершения новейшей истории мира в эсхатологическом свете. Оказывается, уже пришел «Мессия», каковым большинство крайних протестантов считают американский народ. Побежден Гог и Магог и он же Антихрист в лице «безбожной России». Насаждение глобализации по-американски – это рождение «нового неба и новой земли». Оказывается, «Мессия» уже разделил народы земли «на овец и козлищ». Формула этого разделения «20%:80%», то есть 20% населения земли входят в «новое небо и новую землю» или в «золотой миллиард», а остальные 80% должны исчезнуть[33]. Посмотрите, что говорит по поводу этих 80% Жак Аттали: «участь аутсайдеров ужасна».

Если «Мессия» уже пришел, то сражение с «Антихристом», в понимании протестантов Америки, уже произошло: победа либерализма в России – это победа ставленника американского «Мессии» в борьбе с «Антихристом», то есть «красно-коричневой Россией» и ее вождями. Либеральное общество России получает, таким образом, пропуск в «новое небо и новую землю», в «Новый Иерусалим» или «золотой миллиард» по-современному.

Нужно заметить, что это не первое пришествие либерализма в Россию. В конце февраля (по старому стилю) 1917 года в Петрограде произошли массовые беспорядки, закончившиеся свержением законной монархической власти. Во главе этих «революционных» сил встало ближайшее окружение императора Николая II, Госдума, ряд командующих царской армии. Они вынудили императора Николая II отречься от престола. Возможно, как это утверждают некоторые исследователи, самого факта отречения не было. Но это не меняет сути произошедшего:  все свершилось в духе либеральной доктрины, которая позволяет «революционному народу», а в первую очередь это либеральные политические деятели, представители так называемой крупной и средней буржуазии, свергать власть монарха. Вот как об этом говорит кумир либеральной веры Джон Локк: «...Абсолютная монархия, которую некоторые считают единственной формой правления в мире, на самом деле несовместима с гражданским обществом и, следовательно, не может вообще быть формой гражданского правления. Ведь цель гражданского общества, - продолжает Локк, - состоит в том, чтобы избегать и возмещать те неудобства естественного состояния, которые неизбежно возникают из того, что каждый человек является судьей в своем собственном деле. Это достигается путем установления известного органа власти, куда каждый член этого общества может обратиться, понеся какой-либо ущерб или в случае любого возникшего спора, и этому органу должен повиноваться каждый член этого общества»[34]. Именно отсюда, из либеральной доктрины, берет начало мятеж против Николая II российского буржуазного общества и ближайшего окружения царя. Пророк либерализма Джон Локк дает санкцию на это: «В тех случаях, когда существуют какие-либо лица, не имеющие такого органа, к которому они могли бы обратиться для разрешения каких-либо разногласий между ними, эти лица все еще находятся в естественном состоянии. И в таком состоянии находится каждый абсолютный государь в отношении тех, кто ему подвластен»[35]. Что такое «естественно состояние» по Локку? Это - «состояние полной свободы в отношении их (людей – В. М.) действий и в отношении распоряжения своим имуществом и личностью в соответствии с тем, что они считают подходящим для себя в границах закона природы, не испрашивая разрешения у какого-либо другого лица и не завися от чьей-либо воли»[36]. Опять тот же самый идол свободы, названный «естественным состоянием». Это «естественное состояние», уверяет Локк, «имеет закон природы, которым оно управляется и который обязателен для каждого; и разум, который является этим законом»[37]. Главным следствием из закона природы, если следовать букве либеральной доктрины, является, помимо естественных прав на жизнь, здоровье и личную неприкосновенность, приобретение прав собственника и их защита вплоть до убийства того, кто на них покушается. В «естественном состоянии», согласно либеральной доктрине, «каждый человек имеет право наказать преступника и быть исполнителем закона природы»[38].  А поскольку подданных в абсолютной монархии Локк объявил находящимися в «естественном состоянии» по отношению к монарху, когда они до этого «дозреют», то тем самым «даровал» им право восстать против монарха: «...Когда они (люди – В. М.) замечают, что какой-либо человек, независимо от того, какое положение он занимает, вышел из границ гражданского общества, в котором они живут, и что им не к кому обратиться на земле за защитой от того зла, которое он им может причинить, то они начинают думать, что сами находятся в естественном состоянии по отношению к тому человеку, который, как они считают, находится в таком состоянии, и стараются так скоро, как только могут, обрести... безопасность и защиту в гражданском обществе...»[39]. «Гражданское общество» - это государство (Левиафан, то есть зверь, как учит либеральный философ Гоббс), «главной целью которого является сохранение собственности»[40]. Таким образом, Февральская революция – это установление в России «гражданского правления» или либерального государства, в котором монарх «вводится»  в «естественное состояние» по отношению к подданным, а подданные получают право суда над монархом. И не случайно император Николай II и члены его семьи сразу же были арестованы самопровозглашенным Временным правительством. Деятели Февральской буржуазной революции не отклонились ни на йоту от своей либеральной веры. Это было время стремительного вхождения временного правительства России в глобальный либеральный мир.

Невозможно скрыть тот очевидный факт, что победа либеральной власти в сентябре-октябре 1993 года напрямую связана с США, с Западом: «Причина, по которой все западные правительства оказали абсолютную [буквально, «по самую рукоятку», to the hilt. - А.Д.] поддержку Ельцину», заключается в том, что «он - лучший человек... который будет выполнять приказы международного финансового истеблишмента». А Роберт Дэниелс в самом заголовке своей статьи в «Нью-Йорк таймс» заявлял за день до бойни в Останкино, что «Ельцин не Джефферсон. Скорее Пиночет»[41].

Съезд Народных Депутатов, избранный в 1990 году, был первым в мировой истории законодательным органом верховной власти, в основании которого не лежал страх «боязни друг перед другом» - знаменитой гоббсовской «войны  всех против всех», - ни тем более страх избирателей перед этим совершенно новым сувереном[42] общества. Этот страх появился в сентябре-октябре 1993 года, когда верховную власть захватил беззаконник и тиран[43] Борис Ельцин, учинивший показательный, транслировавшийся по телевидению на весь мир, расстрел Верховного Совета и Съезда Народных депутатов из танковых орудий.

Съезд Народных Депутатов и избранный им Верховный Совет России – это совершенно новый этап в истории российской государственности. Произошла мирная, поддержанная большинством общества, трансформация советской государственности, основанной на гегемонии КПСС, в государственность воистину народную, опирающуюся на общественные группы, трудовые коллективы, на трудящихся как коллективных собственников огромного общественного богатства. Это-то и привело в ярость либеральное меньшинство российского общества, которое, согласно принятой в его среде схеме, допускало возникновение новой государственности лишь через приватизацию общенародной собственности: без частной собственности на средства производства никакой нужды в государстве либералы не ощущают. Служить интересам частного собственника, защищать частную собственность (в том числе, естественно, права и безопасность ее носителя) – в этом и только в этом смысл государства согласно либеральному учению[44]. И только это является законным основанием для его существования. Именно в силу этого положения либеральной доктрины Ельцин и его приспешники организовали публичный расстрел власти Съезда Народных Депутатов и избранного им Верховного Совета: верховная власть выступала против расширенной приватизации общенародной собственности, а без этого невозможно было создать в кратчайшие исторические сроки класс частных собственников в России[45].

Уничтожение верховной законодательной власти в России в октябре 1993 года стало совершенно открытым беззаконием, но либеральное общество не только допускает такого рода беззакония, но и благословляет их. Неудивительна поэтому поддержка мятежа Бориса Ельцина против законной верховной власти Съезда Народных Депутатов и Верховного Совета России либеральными государствами Запада. Многие представители западных государств говорили в то время прямо: да, Борис Ельцин нарушил закон, но он сделал это во имя торжества идеалов демократии[46]. Ибо они, эти идеалы, предусматривают разграбление общенародной собственности (земли и ее недр в первую очередь) в традиционных обществах  путем насаждения в них либеральных порядков[47]и насильственного превращения традиционных обществ в либеральные, поскольку общее, существующее в первых, согласно либеральному учению, - это значит ничье[48]. Обращаясь к современности, здесь можно упомянуть заявление бывшего госсекретаря США Мадлен Олбрайт: «По ее мнению несправедливо, что Сибирь - богатый природными ресурсами регион принадлежит только России»[49]. Доктор исторических наук Наталья Нарочницкая предупреждает: «В мировое общественное мнение и юридическое сознание уже вброшен тезис: "Ресурсы должны принадлежать не отдельным государствам, а всему человечеству, а пользование ими должно быть под глобальным контролем"[50]. Это совершенно нормальная для либерального сознания позиция: для него мир, не входящий в «золотой миллиард», – это что-то типа Америки перед началом ее колонизации. 

Очень часто, особенно среди православных, Съезд Народных Депутатов России и Верховный Совет напрямую отождествляются с той властью, что возникла в октябре 1917 года. Но это же явная подмена! В марте 1990 года российский народ всеобщим тайным голосованием положил начало совершенно новой верховной власти в России. Пресловутая шестая статья Конституции СССР о КПСС как «руководящей и направляющей силы советского общества, ядра его политической системы, государственных и общественных организаций» в 1990 году канула в Лету. Если на выборах 1989 года в Верховный Совет СССР часть депутатских мандатов была «зарезервирована» за общественными организациями, включая КПСС, то законодательство Российской Федерации не имело такой нормы. К началу 1990 годы выход из рядов КПСС приобрел обвальный характер. Партия стремительно теряла свое влияние в обществе. Выборы Съезда Народных Депутатов России проходили без какого бы то ни было диктата партийных органов. На их ход не оказывали сколь-нибудь серьезного влияния СМИ, в первую очередь телевидение, так как не было еще класса богатых собственников, способных оказывать серьезное влияние на ход избирательной кампании с помощью денежных вливаний. Известный специалист по конституционному праву Александр Николаевич Домрин в статье «Конституционный переворот 1993 года и Америка» пишет: «...Согласно официальным данным, в выборах 4 марта 1990-го на 1068 депутатских мест (900 депутатов избирались в обычных территориальных округах и 168 – в национально-территориальных) баллотировались 6705 кандидатов, что в среднем составляло более шести кандидатов на место. Но это – в «среднем». Конкретные цифры были еще более красноречивыми. Безальтернативные выборы прошли лишь в 33 округах. В 300 округах на одно место баллотировались более десяти человек, в 24-х - более двадцати!

Даже такие авторитетные зарубежные организации как Федеральная избирательная комиссия США и Нью-йоркский комитет юристов за права человека, наблюдатели которых пристально отслеживали ход первых демократических выборов в марте 1990 года, единогласно признали их «самыми свободными за [всю] историю России»[51]. О необыкновенной демократичности выборов говорит тот факт, что депутатами Съезда Народных Депутатов были избраны несколько православных священников, много беспартийных. Это, без преувеличения, были самые демократичные выборы в истории России. И именно этот факт, как представляется, стал решающим для тех либеральных сил, что приняли решение о государственном перевороте в России и осуществили его: они поняли, что мирным путем насадить либерализм в России не представляется возможным. Судьба России была брошена в жертву либеральной веры.

Адепты либерализма денно и нощно вещают о бескровности либеральной революции в России, совершенной в девяностых годах ушедшего века. Но это очевидная ложь. Во-первых, сам захват верховной власти либералами в октябре 1993 года был совершен вооруженным путем[52]. И здесь же, во время этого вооруженного мятежа, погибло не менее полутора тысяч граждан России. Во-вторых, в результате ускоренного проведения либеральных реформ был запущен механизм геноцида народов России[53], в первую очередь русского, что повлекло за собой демографические потери, оцениваемые сегодня цифрой в пятнадцать миллионов человек. К слову, эти люди не имели никакого отношения ни к Октябрьской революции, ни к коллективизации, ни к репрессиям, поэтому представлять их как пострадавших за грехи Советской власти, как это делают многие православные публицисты, по крайней мере, не этично. В-третьих, в результате насильственного разрушения СССР, совершенного либералами[54], возникло множество вооруженных конфликтов, войн, массовых беспорядков на территориях бывших союзных республик, в результате которых погибло несколько сот тысяч человек. В-четверых, в самой России началась гражданская война, которую называют Чеченской[55], жертвами которой стали свыше двухсот тысяч человек. Помимо этого в девяностые годы по всей территории России развернулась гоббсовская «война все против всех» за бывшую общенародную собственность. Жертвами этой войны стали около ста тысяч человек: сегодня их можно увидеть в памятниках практически на всех городских кладбищах России. И это называется «бескровная революция»?

Надо заметить, что необычайная кровавая составляющая либеральной революции – это не особенность России. Почти всюду, где только не устанавливался либеральный режим, текла кровь «аж до узд конских». И это понятно: либерализм буквально истребляет традиционный уклад, традиционное общество. Не исключение и страна классического либерализма – США, которая родилась на крови миллионов коренных жителей Северной Америки. А до установления в США либерального государства на этой территории велась классическая «война всех против всех» среди колонизаторов.

Не «естественное состояние» человека явилось причиной «войны всех против всех», как об этом учит основоположник либеральной веры Томас Гоббс. Причина этой войны в отходе от христианства, от Христа, в евхаристическом кризисе, охватившем христианский мир. Ничего подобного тому, что происходило в христианском мире начиная со времен отпадения западной Церкви от православия, усугубленного Реформацией, не было зафиксировано в традиционных обществах, находящихся вне его. Это «естественное состояние» явилось результатом повреждения Евхаристии. Оказалось, что люди, которых лишили живого Христа через повреждение Евхаристии, в значительном своем большинстве превращаются в жестоких существ. У них исчезает чувство любви к ближнему и появляются открытые Гоббсом «три причины» «войны всех против всех»: соперничество, недоверие и жажда славы, что может быть объединено одним словом гордыня. Посмотрите, какая полная противоположность этих основ либерального мира основам мира христианского: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит (1Кор.13:4-7)».

Томас Гоббс в главе четвертой своей книги «Левиафан» пишет о том,  что «каждому человеку, стремящемуся к истинному познанию (необходимо – В. М.), проверять определения прежних авторов и или исправлять их, если они небрежно сформулированы, или формулировать их самому заново». Это нужно делать потому, по мнению Гоббса, что «ошибки, сделанные в определениях, увеличиваются сами собой по мере изучения и доводят людей до нелепостей, которые в конце концов они замечают, но не могут избежать без возвращения к исходному пункту, где лежит источник их ошибок». Далее он призывает не доверять книгам: «В силу этого получается что те, кто доверяет книгам, поступают подобно тем, кто складывает много маленьких сумм в большую, не проверяя, были ли эти маленькие суммы правильно сложены или нет. Когда же они в конце концов находят явную ошибку, то все-таки не сомневаются в правильности своих оснований и не знают, каким образом эту ошибку исправить. Точно так же и люди, доверяющие книгам, проводят время в порхании по ним». Последовав совету Гоббса, мы обнаруживаем в его рассуждениях принципиальную ошибку: отступление от Христа, то есть апостасию,  он принял за «естественное состояние» человека.Последующие либеральные авторы лишь повторяли эту ошибку Томаса Гоббса. В итоге появились христианское общество без любви, христианское государство без Христа, христианские партии без христианства.

В России в 1990-1993 годах была реальная возможность не принимать либеральную веру, не срываться в апостасию, которая сопровождает либерализм с момента его рождения. Когда православные либералы поднимают на щит Бориса Ельцина и говорят о его «заслугах в деле возрождения православия» в России, тогда молчание становится невозможным. С чего началось возрождение православия в России? Во-первых, это был внутренний порыв народа: «перестройка», выход из «застоя» - все это пробудило духовные искания в огромных массах людей, возвращение к духовным истокам народной жизни. Извечная жажда истины в человеке подвела многих  людей к тому, что они услышали призыв Евангелия, призыв Христа: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Матф.11:28-30)». Подавляющее большинство этих людей перед своим обращением ко Христу не слышало   речи проповедников и священников, не читало книг на тему веры. Это был внутренний зов – и он был услышан. Поскольку к 1990 году партийный идеологический обруч ослаб и в духовное движение пришли миллионы людей, постольку сохранять государственной властью прежнее отношение к вере народной было нельзя да и верховная власть, как мы говорили выше, была уже другая: в октябре 1990 Верховный Совет РСФСР принял закон "О свободе вероисповеданий". Этот закон юридическим образом зафиксировал духовное движение народа к традиционной вере. Верховный Совет РСФСР - коллективный орган власти. Председатель Верховного Совета выполнял чисто организационные функции и на процесс принятия решений, по существу, не влиял. Во всяком случае, не отмечено сколь-нибудь серьезного участия Ельцина в разработке и принятии этого закона. В основе его принятия была воля народных избранников, опиравшихся, в свою очередь, на волю народа. Однако зафиксировано противодействие Бориса Ельцина в принятии поправок к закону  «О свободе вероисповеданий» при нахождении его в должности президента России: в июле 1993 года Верховным Советом был принят закон Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий», которым предусматривались меры по недопущению в Россию иностранных лжепроповедников, запрет на деятельность тоталитарных сект - Ельцин сразу же наложил вето на этот закон. И это естественно для людей либеральной веры: основной упор они делают на защиту и распространение крайних протестантских сект, ущербных с евхаристической стороны. Именно здесь, в крайнем протестантизме, находится источник либеральной веры. Только через четыре года был принят новый закон «О свободе совести и религиозных объединениях», которым закреплялись указанные нормы. Но время было упущено, десятки тысяч людей попали в объятия деструктивных сект, укоренившихся в духовном пространстве России. Вот это – истинное «достижение» Бориса Ельцина в деле возрождения православия в России. Но даже и это не самое главное. Огромный урон терпит православие от телевидения, не последнюю роль в перерождении которого сыграл Борис Ельцин. Поразительно единодушие, с каким телевидение и либеральные партии стремились к власти. К октябрю 1993 года на телевидении оставалась лишь одна передача, которая освещала истинное состояние дел в политике – это «Парламентский час». «Получив «ярлык на княжение» от «вашингтонского обкома», либеральная политическая команда все же чувствовала себя не очень уверено, но здесь на помощь ей пришли «творческие работники» телевидения, руководители телекомпаний. Повторилось то, что имело место в глубокой древности, в Вавилоне, когда царь Набонид насильственным путем, с помощью орды ученых, которую можно сравнить с двурогим драконом Мушхушем[56], изменил народную веру: сплотив представителей науки и культуры либеральной ориентации, телевидение начало бешеную кампанию по внедрению новой веры, новой идеологии в народ. Одновременно с этим использовался весь богатейший арсенал приемов по дискредитации «отжившей» идеологии, уничтожению ростков православной веры. Если считать главным в человеке дух, его бессмертную душу, то атака либерального Мушхуша в девяностых годах ушедшего века на православное христианство, на традиционную идеологию не знает себе равных в мировой истории. К этому еще надо добавить то, что развитие компьютерной графики превратило телевидение в фабрику чудес: полеты людей в воздухе, перемещение гор, «прогулки» по солнцу, «низведение огня», прыжки до «неба» и прочее - все это в девяностых годах ошеломляло своей новизной, похожей на чудо.

Совершенно очевидно, что телевидение самостоятельно присвоило себе права пророка, то есть духовного поводыря российского народа. Либеральные СМИ давно уже назвали себя «четвертой властью». Но кто им дал эту власть над умами и душами людей? Почему их власть не подотчетная обществу? С кем в смычке находятся СМИ? Впрочем, последнее никогда и не скрывали: подавляющее большинство либеральных «свободных» СМИ служат тем, у кого есть деньги. «Свобода» СМИ – это один из столпов либерализма: в противном случае из рук служителей маммоны выпадает инструмент, с помощью которого они пасут народы, держат в узде государственную власть, на которой, как на «перевозочном средстве», восседает вавилонская блудница – апостасийное общество. Вот что пишет о СМИ, в том числе и телевидении, священник Андрей Горбунов: «Зверь из земли» («лжепророк») – это вся система печатных и электронных средств массовой (ложной) информации и псевдоискусство (кино, видео, отрицательная литература и т. д.), а также другие средства управления массовым сознанием, при помощи которых насаждается антихристианская мораль и идеология «нового мирового порядка» и Мирового правительства»[57]. Составной частью новой идеологии является и оголтелый антисоветизм, объявление советского периода жизни России «черной дырой» истории.

Россию советскую невозможно отделить от традиционной России, от России дореволюционной. Она навеки осталась единой в бессмертных душах наших дедов и отцов. Прекрасно это выразил в стихотворении «ЗВЕЗДА И КРЕСТ» замечательный русский поэт Станислав Золотцев[58].

И под русским крестом, и под красной звездой
упокоен отец мой навечно.
Под крестом из могучей сосны вековой
и под звёздочкой пятиконечной.

Под крестом православным покоится он
и под красной советской звездою —
Потому что, когда был в купели крещён,
Русь ещё называлась Святою.

И теперь он под красной советской звездой
и крестом свету вечному внемлет,
потому что она ему стала святой
в смертной битве за Русскую землю.

Русский крест православный над прахом отца,
и звезда пять лучей распростёрла,
потому что на крестном пути он свинца
наглотался по самое горло...

И под красной звездою покоится он,
и под русским крестом упокоен —
потому что обоими был освящён
в поколенье его каждый воин.

Вот такая судьба — что и крест, и звезда
стали в ней двуединой святыней!
...Не бывало такого допрежь никогда,
и, быть может, не будет отныне.

Что там дальше? Загадывать я не берусь...
Но Отечеством, предков наследьем,
пребывала Святая Советская Русь
людям русским в Двадцатом столетье.

И над отчей землёй, золотой и седой,
"Спи, отец!" — говорю я сквозь слёзы.
Спи под русским крестом и под красной звездой,
рядом с мамой, у белой берёзы...

Cпи, отец — созидатель и воин страны,
что была и пребудет Святою,
под крестом православным из красной сосны
и под русской высокой звездою...

Распад традиционных социальных связей, отказ от традиционных нравственных начал, осуществляемых либерализмом, превращают человека в «атом». Единственной связующей нитью становится корысть. И чем дальше люди друг тот друга духовно, чем меньше в них любви друг к другу, тем больше роль корысти. И уже корысть, овладевая человеком, в свою очередь требует уничтожения остатков любви: через ювенальную юстицию, например, она покушается на любовь родителей к детям, требуя от государства лишать родительских прав по малейшим пустякам дабы иметь возможность «приобрести» чужого ребенка. Мир под воздействием корысти в буквально смысле слова переворачивается. Происходит приобщение к великой вавилонской блуднице, вхождение в «человечество, спрессованное в город» - и вот уже Москва в девяностых годах, особенно начиная с октября 1993 года, начинает приобретать черты вавилонской блудницы - «города кровей». Поэтическим языком это выразил Станислав Золотцев вот в этих строках.

На улицах столицы —
грязь и мразь
разбойничья, и просто всякий мусор.
Москва в полон Антихристу сдалась
и, кажется, пришлась ему по вкусу.

Прогнивший и смердящий Вавилон,
продавшаяся нелюдям блудница —
Москва моя...
стряхни свой черный сон,
проснись великой русскою столицей!

Какой бы смертный
ни ложился стыд
на звезды и кресты твои святые,
на них, как прежде, с верою глядит,
Вселенная по имени Россия...

В любой стране, в любом народе победа либеральной веры, как правило, венчается человеческими жертвоприношениями идолу свободы. И это закономерно: насаждение либерализма невозможно без тотальной войны на уничтожение, которое он объявляет традиционной вере, традиционным отношениям между людьми. Возбуждение ненависти к общественным группам, исповедующим традиционные ценности, оскорбительные клички типа «совки», «православнутые», «красно-коричневые» - это визитная карточка либерализма.  Александр Домрин, анализируя этот вопрос, пишет: «Вскоре после памятных декабрьских выборов 1993 года, в ходе которых, согласно истеричному восклицанию Юрия Карякина на праздновании незабываемого «нового политического года», неблагодарная Россия «одурела», и 85 процентов принявших участие в голосовании отвергли «партию власти» гайдаровско-бурбулисовского типа, Юрий Афанасьев опубликовал статью в журнале «Форин аффеарс», в которой заявил, что «поддержка коммунистических и фашистских блоков» объясняется «самой природой [или «сокровенной сутью», the essential nature. - А.Д.] русского народа».

Где же логика? - Вопрошает Домрин. - Отчего «коммуно-фашистская природа» русского народа не помешала Афанасьеву быть дважды избранным в народные депутаты СССР и России? Но когда те же самые избиратели узнали истинную цену и ему, и его обещаниям – говорю это, как голосовавший за Афанасьева в 1989-го - и утратили доверие как к нему лично, так и к большинству его соратников, докатившихся до политического беспредела или откровенной уголовщины (Собчак, Станкевич, Кобец – далее по списку), и на сей раз проголосовали за его оппонентов, Афанасьев начал называть нас «прирожденными фашистами».

А вот Сергей Ковалев, - продолжает Домрин, - «ближайший ученик Сахарова в правозащитном движении»... видит причину поражения «демократов» в России в... «традиционном русском государстве». Слишком быстро забыв, что он сам был одним из тех радикал-демократов, которые стояли у истоков ельцинской власти и являлись интегральной частью режима, Сергей Адамович неожиданно «прозрел» в дни чеченской бойни и с трогательной невинностью во взоре нашел объяснение войны в Чечне не в Ельцине и его подельниках, включая себя самого, а в тысячелетней истории российского государства. - Обличает Александр Домрин. - По его словам (Ковалева – В. М.), «это неуклюжее, неумное чудовище» «внутренне неспособно верно оценивать ситуацию», «не может жить без насилия», «не знает, как бескровно решать проблемы, поскольку кровь является его любимой пищей» [выделено мной. - А.Д.]. Иными словами, это, оказывается, не «демократическое» правительство Ельцина множит и усугубляет беды России, а «традиционное русское государство», которое «в принципе не знает, как решать проблемы. Все, что оно знает - это как создавать их».

Стоит ли удивляться, - заключает Александр Домрин, - что 11 февраля 1997 года С. Ковалев и К. Боровой провели совместную пресс-конференцию, на которой заявили, что «расширение НАТО на Восток отвечает национальным интересам демократической России»... Следуя логике приведенного выше пассажа из «Нью-Йорк ревью оф букс», выход натовской военной машины на границы России будет особенно полезен для нанесения окончательного поражения «традиционному русскому государству», в чем собственно и заключается основной «интерес демократической России» (и партий-наследниц «Демократической России» и «Демократического выбора России»). Ведь сказано было приятельницей Борового Новодворской: беда России в том, что ее «ни разу, как следует, не разбили. Вдребезги, как Гитлера»[59]. Как правило, такого рода «демократическое» «человечество, спрессованное в город», мыслит совершенно одинаково, вне зависимости от того, где проживает гражданин этого «спрессованного человечества»: в Нью-Йорке, Москве, Лондоне, Париже, Берлине, Торонто, Токио, Риме или каком-то другом мегаполисе . Социальное положение тоже не играет никакой роли: «клеточкой» вавилонской блудницы может быть бизнесмен, рабочий, крестьянин, инженер, ученый, служащий – словом представитель любой социальной группы, любого класса. Не имеет никакого значения и вероисповедание: православный, католик, мусульманин, протестант, иудей – всех принимает «под кожу статуи Свободы» новая – либеральная - вера, для всех она  раскрывает свои объятия. Это духовный выбор, о котором предупреждал Христос: «Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне (Лук.16:13)».

В конце восьмидесятых годов прошлого века, когда стало понятно, что в Восточной Европе побеждают адепты либеральной веры, известный либеральный философ Френсис Фукуяма протрубил на весь мир «конец истории», то есть полную  на тысячи лет победу либеральной веры. Наивны надежды части православных на милость победителя: «...Христианство... должно путем секуляризации своих целей  отменить  себя, чтобы  мог возникнуть либерализм.  Общепризнанно,  что  движущей силой такой секуляризации на Западе послужил протестантизм. Превратив религию в  частное дело христианина и его  Бога, протестантизм отменил потребность в  отдельном классе  священнослужителей,  или, более  широко, - вмешательства религии в политику. Другие мировые религии также подвергли себя аналогичному  процессу секуляризации:  например,  буддизм  и   синтоизм  ограничили  себя  областью частного почитания богов, центром которого является семья»[60], - учит пророк либерализма Френсис Фукуяма. Фукуяма, как мы видим, поясняет, что протестантизм – это, по существу, повивальная бабка либерализма, а потому нужды вмешиваться в политику либерального государства, быть активной общественной силой у протестантских церквей нет никакой. Нашли одобрение у Френсиса Фукуямы и решения Второго  Ватиканского собора, взявшего курс на либерализацию католичества. Особого одобрения заслужили со стороны пророка либерализма европейские христианско-демократические партии, «поскольку они сначала демократические, а потом уже христианские»: «секулярная природа их интерпретации христианства суть просто свидетельства триумфа либерализма над религией». Вот так-то: либералы прямо говорят о «триумфе либерализма над религией». То есть никаких шансов для ортодоксальной веры сохранить в себе «соль» они не оставляют. Лишь либерализация по типу Второго Ватиканского собора позволит православию вписаться в либеральный мир – таков их ультиматум.

Сейчас Русская Православная Церковь стоит перед угрозой реформ, пример которых дал Второй Ватиканский собор: либеральная вера требует «перестройки» в такую «Церковь», которая будет исполнять роль хосписа глобализации мира по-американски. Полная победа либерализма не оставляет православию никаких возможностей для преображения социально-экономической жизни общества на христианских началах, без чего проповедь Евангелия в современном мире в принципе невозможна: православная Церковь вынуждена плестись в обозе либеральной веры, ориентируясь на востребованное ею католическое социальное движение «Каритас». Для православного христианства либерализмом уготовлена участь быть санитарным отрядом, помогающим утилизировать «лишнее» человечество: традиционный мир должен умирать «гуманно», то есть накормленный дешевыми продуктами для бедных, обутый и одетый в синтетику, помазанный зеленкой, окруженный улыбающимися христианами...