Николай Сомин
Размышляя о будущем России, многие и многие жители нашей великой Родины приходят к мысли, о необходимости реализации христианского социализма, или, лучше сказать, – православного социализма. Почему эта идея, пусть медленно, но верно, завоевывает умы, несмотря на ее полную противоположность либеральному мейнстриму? Постараемся осмыслить этот феномен.
Предпосылки
Сначала об очевидном. Ни для кого не секрет, что ныне Россия находится в крайне тяжелом состоянии, просто на грани бытия-небытия. Развал экономики, несправедливость социальной структуры, упадок культуры, бытовой разврат, кризис национальной жизни, провал демографии – все это хорошо известно. И причина этого тоже очевидна: несвойственный русской цивилизации социальный строй – капитализм. Попросту говоря, мы гибнем от рынка, делающего из русского человека эгоиста и морального урода.
Капитализм был навязан нам Западом – нашим всегдашним, наиболее злым и сильным противником. Если кто думает, что Запад – никакой не враг, а наоборот, образец для подражания, то дальше эту статью ему читать не стоит. А для продолжающих укажем, что именно примат личной выгоды перед общими интересами, провоцируемый капиталистическим рынком, разрушает глубинные основы русской жизни и делает Россию беззащитной перед западной экспансией. И выскочить из этого капкана, оставаясь в рамках капитализма, у нас шансов нет. Поэтому, чтобы выжить, Россия должна отбросить губящий ее социальный строй, выработать и реализовать иной образ социального бытия. Какой?
Прежде всего, опирающийся на традицию, на многовековую историю русской цивилизации. История дается народу не для того, чтобы топтать ее ногами, а для уяснения, как народ может успешно продолжать свое историческое шествие. И наша история показывает, что наиболее успешные ее периоды были связаны не с развитием рынка, а с утверждением идеи служения (Богу, царю, отечеству, народу, общине), которая требует иной, нерыночной, модели экономики. Таковы периоды Московского царства (XVI-XVII века) и советского социализма (XX век). В то же время периоды, когда Россия втягивалась в рыночную стихию (вторая половина XIX в., XXI век), приводили к довольно быстрой потере хозяйственной независимости (а ныне – фактически и государственной независимости).
Далее, необходимо, чтобы чаемый социальный строй был морально выше навязываемого нам капитализма. Только более высокое целеполагание общества может обеспечить победу. Раньше мы всегда это понимали, и недаром наши предки называли себя Святой Русью, т.е. ставил самую высокую планку, какую только может поставить перед собой народ как целое. Сейчас же, в результате нашей общенациональной деградации, эта мысль забывается. И вообще должно констатировать, что нравственная составляющая социального устроения практически забыта. Польза, прибыль, нажива – вот стимулы, ранее всегда у русского человека вызывавшие подозрительность и даже презрение, стали легитимными и безусловными константами нашей жизни. Но нравственность отменить нельзя. Это в полной мере относится и к экономическому укладу. Наши русские философы прекрасно понимали, что экономика – не просто механизм удовлетворения материальных потребностей, а поле борьбы добра со злом. Например, Николай Бердяев: «экономика насквозь духовна», о. Сергий Булгаков: «экономика есть прикладная нравственность», или Владимир Соловьев: экономика – лишь «поприще для применения единого нравственного закона». Иначе говоря, будущее России связано с нравственно более высоким экономическим строем, чем капитализм.
Наконец, в национально-государственную идеологию должна быть введена религиозная составляющая. В случае России – православие, поскольку именно оно исторически явилось государственно-образующей религией России. И неудивительно, что по данным социологических опросов, более 70% населения России считает себя православными. Но дело не только в этом. Православие – подтвержденная веками, проверенная истина, и потому следование ей является обязанностью честного и нравственного человека. Православие же говорит со всей определенностью, что культ мамоны (языческого бога богатства) несовместим с верой в Бога. «Не можете служить Богу и мамоне» (Мф.6,24) восклицает Спаситель. Но именно на это – на служение деньгам, наживе, прибыли, в общем мамоне – толкает нас рыночная экономика. Разумеется, не все этому нажиму поддаются, но таковые оказываются идущими против течения и потому подвержены опасности быть выброшенными из социума. Большинство же выбирает мейнстрим, а вместе с ним и культ мамоны. Отсюда и неизбежный вывод, что капитализм – социальный строй, удаляющий человека от Бога. О том же говорит и история человечества, в которой наступление капитализма как правило было связано с упадком веры и маргинализацией религии.
Православный социализм
Что это такое? Если сказать одной фразой, то это – социалистическая экономика, поддерживаемая православной идеологией. Конечно, тут требуются разъяснения.
Под социалистической экономикой подразумевается экономический строй, основанный на общественной собственности на средства производства. Причем, было бы точнее сказать – государственной собственности. Частный сектор, как и сектор кооперативно-общинной собственности остаются, но они не играют первостепенной роли. Локомотивом социалистической экономики являются государственные предприятия, работающие по единому государственному плану. Прообразом такой экономики служит экономика советского периода, а точнее – «сталинского» периода 30-х –50-х годов XX в.
Однако, «православный социализм» кардинально отличается от советского социализма другой идеологией – православной. Под православной идеологией понимается система государственно-образующих идей, в основе которых лежит православная вера. В частности, православная идеология дает обоснование того, что именно социалистическая (в вышеуказанном смысле) экономика не только согласуется с догматами православной веры, но и является гораздо ближе к идеалам христианства, чем рыночная (капиталистическая) экономика.
Другое важное положение православной идеологии – православное государство, с одной стороны владеющее мощным комплексом государственных предприятий, а с другой стороны, – признающее авторитет Православной Церкви и сотрудничающее с ней в государственных делах. Тем самым Православная Церковь получает статус выделенный, государственный. Разумеется, Церковь в текущих делах управления не участвует, но она определяет общий курс и влияет на наиважнейшие, судьбоносные для России, решения. В смысле политического устройства не только допустима, но и даже желательна православная монархия.
Такова в самых общих чертах социальная конструкция «православного социализма». Конечно, это только общая схема, многое выпущено (в дальнейшем изложении кое-что будет дополнено). И, разумеется, эта схема порождает массу вопросов. На некоторых из них мы остановимся ниже.
Обоснование
Совместим ли социализм с православием? Зачастую (особенно среди православных ортодоксов) высказывается мнение, что социализм абсолютно несовместим с православием, что такое совмещение – абсурд, «круглый квадрат», и потому в жизни реализовано быть не может. По этому поводу заметим, что православие и социализм – сущности разнородные – они указывает на разные стороны бытия. И именно поэтому они в принципе могут быть совместимы. Несовместимы православие и ислам, несовместимы социализм и капитализм, поскольку это идеи, занимающие одну и ту же нишу и конкурирующие между собой. А вот православие и социализм в принципе вполне могут быть совместимы.
Почему социализм ближе к христианству, чем рынок? Но, может быть, именно капитализм куда лучше совместим с православием? Нет, это не так. И в подтверждение можно привести такое множество богословских аргументов, что исчерпать их в короткой статье совершенно невозможно. Укажем лишь на один довод. Православие предполагает личный аскетизм – обилие вещей, большое богатство пленяют душу, отвращая ее от Бога. Но как аскетам организовать свое государство? – ведь оно должно быть по необходимости сильным по крайней мере в хозяйственно-техническом отношении, поскольку должно оборонять себя от внешних врагов. Капитализм развивает технологии, но совершенно противопоказан идее аскетизма. Там наоборот – бесконечное производство все новых и новых товаров, и, разумеется, их «впаривание» населению. А вот православный социализм, базирующийся на государственной промышленности, вполне позволяет совместить эти идеи: личный аскетизм отнюдь не противоположен государственной мощи.
Достигается ли тут социальная справедливость? Сначала заметим, что в либеральной экономике осуществить социальную справедливость невозможно. Ибо ее цель иная – максимизация личной прибыли. Происходящие там процессы выравнивания доходов – подачки, чтобы население не слишком возмущалось. Да и делаются они за счет ограбления других стран, не входящих в золотой миллиард. В рамках же православного социализма установление справедливости вполне возможно. Конечно, сама по себе государственная собственность справедливости не гарантирует – для этого нужно, чтобы государство поставило социальную справедливость в качестве главного приоритета. Но таким и должно быть православное государство. Разумеется, так будет только в том случае, когда наши богословы наконец-то признают установление справедливости богоугодным делом.
Какова мотивация труда в православном социализме? Православный социализм не отрицает необходимость материального обеспечения жизни человека. Но все же религиозная мотивация главенствует. Работать ради Бога, ради любви к ближнему, ради спасения в вечности – вот мотивы, как представляется, наиболее сильные для верующего человека. В то же время мотив наживы, стяжания как можно больше богатства православный социализм не приемлет. И именно в этом – в мотивации труда – можно усмотреть его основное моральное преимущество перед рыночной экономикой.
Почему такой строй сможет противостоять западной экспансии? Потому что он ближе к Божьим заповедям, чем строй наших противников, и следовательно, угоден Создателю. Потому что он предполагает возрождение России на основе деятельного труда, направляемого нравственно высокой мотивацией. Потому что народ наш из нынешнего разобщенного и развращенного населения превращается в единый социальный организм, исповедующий высокие христианские ценности. Наша русская история эту уверенность подтверждает. Советский социализм, даже имея атеистическую идеологию и крайне несовершенную мотивацию труда, 70 лет успешно противостоял превосходящим силам Запада, победил в страшной войне с гитлеризмом и построил великое государство. Имея более совершенную, истинную идеологию наш народ тем более сможет выстоять в этом новом витке противостояния. И более того, в православном социализме он сможет наконец-то достичь своей заветной цели – создания праведного социума. Россия дважды с разных сторон пыталась его реализовать – сначала со стороны христианства проектом «Третий Рим», а затем, со стороны социализма, Советским проектом. Достигнуть синтеза не удалось – оба проекта были лишь частичными реализациями православного социализма. Но история еще не кончилась, и Бог ждет от нас исполнения этой «русской идеи».
Разумеется, это далеко не все вопросы, которые можно задать. Автор не раз слышал: «ну а где же частная инициатива, чувство хозяина – ведь всего этого социализм не дает?»; «а где же свобода?», «не кажется ли автору, что это старый тоталитаризм, только в новой идеологической упаковке – разве мы этого не проходили?»; «не утопия ли все это?». Что ж, и эти вопросы имеют право на существование. Но для ответа на них нужно погрузиться в проблему реализации православного социализма.
Индивидуалисты и коллективисты
Хорошо известно, что по отношению к социуму люди делятся на две психологические группы: индивидуалистов и коллективистов.
Индивидуалист ставит себя, свои цели выше целей общества. Он стремится быть максимально независимым от социума и любые ограничения, налагаемые на него обществом, ощущает как каторгу, как «тоталитаризм». Поэтому поведенческая свобода для него – высшая ценность, и он стремится к такому социальному укладу, где это свобода максимальна.
Коллективист, наоборот, считает ценности общества более приоритетными, чем собственные. Поэтому его отношение к социуму выражается в идее служения ему. Коллективист служит царю, отечеству, нации, общине и проч. Общество, к которому он принадлежит, коллективист рассматривает не как давящую на него среду, а как большую семью – в ней он живет, ей он отдает свои силы, но и, как член семьи, рассчитывает на аналогичное ответное отношение к нему со стороны других членов семьи.
Современная социальная психология просто отмечает различие между этими установками. Но христианство идет глубже. С точки зрения христианской нравственности коллективист находится на более высокой ступени – он готов жертвовать своими интересами ради общего, а значит – ради ближнего. А ведь именно жертва и является сущностью христианской любви. Индивидуализм же христианство рассматривает как разновидность эгоизма, расцветшего в человечестве после грехопадения праотцев. Ибо под свободой христианство понимает свободу от греха, а вовсе не свободу от ограничений. Отсюда ясно, что социализм с его коллективизмом и идеей служения оказывается ближе к христианству, чем индивидуалистичный капитализм. Ближе, заметим, в смысле самой сокровенной христианской идеи – любви к ближнему.
Ясно и другое – православный социализм будут поддерживать именно коллективисты. Ибо он дает им предпочтение, и ограничивает эгоистичные стремления индивидуалистов. Однако, падшесть (следствие грехопадения) в человечестве очень велика, и потому индивидуализм крайне живуч. Собственно, западная рыночная экономика является его экспансией на всю социальную жизнь. И естественно, что за такую экономику и держится индивидуалист.
Что касается русских, то нельзя сказать, что они – ярые коллективисты. Нет, коллективизм русских умеренный, старающийся сохранить личную свободу, коллективизм не бытовой, а скорее нравственный, который ярко проявляется лишь в тяжелую минуту. Но западный индивидуализм волчьей стаи для нас совершенно неприемлем. И сейчас ведется война, война за души людей, за то, чтобы сохранить в них коллективизм.
Именно засилье индивидуалистов и затрудняет реализацию православного социализма. Впрочем, чем более высоким в нравственном смысле строится общество, тем более обнажается противоречие между коллективистами и индивидуалистами. Потому неудивительно, что среди последних православный социализм, конечно же, будет квалифицирован как «тоталитаризм», «казарма», и его введению будет оказано активное сопротивление. Но давайте разберемся, так ли уж «тоталитарен» православный социализм?
Прежде всего, там проводится принцип не запрещения, а отдания предпочтения. Для людей, которые не могут себя мыслить вне бизнеса, есть частный сектор. Однако фактически он представляет собой «отстойник фанатов капитализма» без шансов завладеть всем социумом, поскольку находится под государственным контролем, особенно – в области ценообразования. Православная вера также не является обязательной (ведь «невольник – не богомольник») – допустимы все неэкстремистские конфессии и традиционные религии, а том числе и атеизм. Но предпочтение отдается все же православию как исторически обусловленной государственно-образующей религии. Наконец, допустима и даже всячески приветствуется общинная форма собственности, отличная от государственной. Однако предпочтение будет отдаваться православным трудовым общинам единомышленников, в которых производственные отношения пронизаны духом христианской любви. Эти «общины любви» должны являться и нравственными и трудовыми образцами для всего народа.
Но все равно сам принцип предпочтения вызовет у индивидуалистов яростное неприятие. Поэтому необходима определенная степень принуждения, по возможности, мягкая. Вот он «тоталитаризм!» – послышатся крики вокруг. По этому поводу надо сказать следующее. Есть принуждение и принуждение. Принуждение в целях возвышения или обогащения какого-то отдельного лица (или группы лиц) совершенно безнравственно, и всякий человек должен против такого принуждения восставать. Но есть принуждение ради выживания, ради сохранения целого в критической ситуации. А вот такое принуждение спасительно, и оно должно быть, несмотря на тягости, принято. Кстати, так частенько бывало в истории Руси. Последний раз – во время Великой Отечественной войны. Сейчас – именно такая критическая ситуация. Мы – на краю пропасти, и камешки из под ног уже сыплются вниз. Угроза для страны и народа – смертельная. Точка невозврата где-то совсем близко. Поэтому собирание нации в форме православного социализма является необходимостью, даже если сопряжено с принуждением. Отсюда, кстати, видно, что православный социализм – вовсе не рай на земле. Он есть строй трудовой справедливости, строй служения отечеству, строй, огражденный законами, за невыполнение которых следует наказание. И все же это будет во всех отношениях лучше, чем жестокая и в социальном плане бесперспективная военная диктатура, к которой вполне возможно скатится наша история.
Конкретные шаги
Если говорить о конкретике, то для реализации православного социализма необходимы следующие шаги.
Первый. Россия должна восстановить свой промышленный потенциал, поддержать собственную промышленность и аграрный сектор, ввести разумную автаркию (в этом смысле вступление в ВТО – шаг самоубийственный). Необходимо восстановить армию, оснастить ее новейшими видами вооружения.
Второй. Надо создать православную идеологию, т.е. план организации российского социума на основе христианских ценностей. В основу идеологии должна быть взята идея православного социализма. Эта идеология должна быть взята нашей Церковью на вооружение.
Третий. Надо переломить демографическое вымирание русской нации. Русский крест должен изменить свой вид, так чтобы кривая рождаемости пошла вверх, а смертности – вниз. Это можно сделать на основе широкой популяризации многодетной православной семьи.
Четвертый. По выполнении, хотя бы частичном, предыдущих шагов, следующей главной задачей становится возрождение православного (т.е. руководствующегося православной идеологией) государства. В принципиальном плане политическое устройство власти не существенно – важно лишь, чтобы власть поддерживала и укрепляла социальный строй православного социализма. Однако практически лучшей в данных форс-мажорных условиях будет форма православной монархии.
Пятый. Необходимо воссоединение в единое государство православных славянских народов прежде всего – украинского и белорусского. Восстановление (пусть неполное) в географическом смысле Советского Союза – условие обязательное.
Шестой (самый трудный). Надо изменить экономический строй, национализировать хозяйство (мирным путем), минимизировать частный сектор, возродить плановое хозяйства.
Седьмой. Последний по порядку, но не по важности: создать сеть православных трудовых «общин любви».
Каждый из этих шагов труден, проблематичен, поскольку и внешнее и внутреннее противодействие будет огромным. Хотя не невозможен – была бы воля к осуществлению этих шагов. Увы, пока все идет в обратном направлении, и мы летим в пропасть. Но наш разговор о будущем, – о будущем должном, о будущем, наступление которого станет исполнением Божьего замысла о русском народе. Такой разговор все равно необходим. Ведь, кто знает, может быть, несмотря на все наши пессимистичные выкладки, все повернется иначе. И Божий промысел, которого мы и представить не можем, откроет нам возможность реализации православного социализма.
