Лекция наша посвящена сегодня преподобному Сергию Радонежскому и его времени. Я очень волнуюсь, поскольку впервые провожу лекцию на эту тему. Тем более, говорю о таком замечательном, святом человеке, благодаря которому создалась Россия как великое государство. Про нынешние времена говорят, что эти времена не самые голодные, но самые подлые. Я не раз слышал такое суждение. Сергий Радонежский жил тоже в очень тяжелые времена, которые по подлости, надо сказать, не уступают нашим. Вот представьте себе – татарское иго, собственно, кульминация татарского ига. Хан Золотой Орды именуется «царем». А для русских понятие «царь» означает высший начальник – выше его нет, кроме Бога. Все русские князья признали верховенство хана. Все они часто ездят в Орду, чтобы великий Царь дал им ярлык на княжение в том княжестве, в каком они были, либо ярлык на Великое княжение. А Великий князь может править одновременно и собственным княжеством, и княжеством Владимирским. И также он имеет право чести, право первого среди равных. И если какое-нибудь княжество становится вымороченным, то Великий князь имеет право его занять. Татары этим мастерски пользуются. Они манипулируют этими ярлыками. Вот – хан, все от него зависит – даст он ярлык или не даст. В том числе – и ярлык на Великое княжение. Тем самым они искусно раздувают противоречия между князьями. А противоречий очень много. Каждый старается захватить побольше территории соседнего княжества. Хотя все они – родственники, все рюриковичи. А для этого привлекается хан. Если князь едет в орду, то он обычно везет богатые подарки – без этого никогда не обходились. Татары были народом очень прагматичным. Для них главное было «выход», т.е. дань. И тот князь хорош, который привозит больше дани. И если в первый период татарского ига были баскаки, то есть татарские ставленники в городах, которые занимались сбором дани, то после эта практика изменилась, и уже во второй период татарского ига все князья сами обязаны были собирать дань, отдавать ее Великому князю, который это все уже вез в Орду. И никто не помышлял о том, чтобы татарское иго сбросить. Князья не могли договориться между собой. Тем более, что татары – народ кочевой. Я бы сказал – народ бандитский, который жил только набегами. У них административное деление и военное деление были равнозначны. Каждый был воином, обучался военному делу. И в результате армия татарская была очень сильной. Тем более, дань они собирали большую, и у них было достаточно денег, чтобы покупать вооружение. У них было и собственное производство вооружения. И была жесточайшая дисциплина в войсках. Так что военным образом противостоять им было тяжело. И именно в этот период татары делали частые набеги на Русь. Историки подсчитали, что именно во второй половине XIII века было больше двадцати набегов. Каждый набег означал, что приходили татары («рать»), брали несколько городов, вырезали население, грабили, и после уходили в Орду, на свою территорию. Тем самым они поддерживали вечный страх среди населения – вот придут татары – мало не покажется. И действительно, приходили.
Вот, именно в
такое страшное для России время родился замечательный человек, удивительный
святой – Сергий Радонежский. Историки спорят, когда он родился. В общем, вилка
в восемь лет. Дело в том, что есть житие Сергия Радонежского, написанное уже в XV веке замечательным
человеком по имени Епифаний Премудрый. Это был монах, книжник, очень умный и
образованный, знал греческий, подвизался на Афоне. И главное – знал
преподобного Сергия: он был
Его
родителями были бояре, ростовские бояре Кирилл и Мария – сейчас они
канонизированы тоже, являются святыми русской Церкви. Но удивительно, что
фамилии, прозвища этих бояр история до нас не донесла – просто Кирилл и Мария.
Отец служил ростовскому князю. А надо сказать, что Ростовское княжество –
особое. Во-первых, ростовские князья уж очень раболепствовали татарам. И
поэтому татарская рать Ростов обходила стороной – там меньше было набегов.
Во-вторых, Ростов по тем временам был центром культуры на Руси. Оказывается, в
Поскольку все присутствующие как то знакомы с жизнью преп. Сергия, о чудесах, о которых повествует Епифаний, я буду говорить кратко. Вы наверное знаете, что первое чудо произошло еще до его рождения. Как-то в церкви мать, на сносях стояла на литургии, и ребенок вдруг трижды прокричал. Вот такое необычайное событие – мать сама испугалась. После, Сергию не давалось учение – он как-то не мог из букв составить слова. Но произошло тоже чудесное событие – он встретил в лесу монаха, который его благословил и дал частичку просфоры. В результате у него все пошло – он стал тут же читать псалтирь. Сергий все время рвался в монашество. Он уже с ранних лет объявил родителям, что он жениться не хочет, а хочет уйти в монахи. Родители в общем-то протестовали против этого. Потому что они поняли, что на старшего сына особой надежды нету – это был человек пламенной веры, но с тяжелым характером, непредсказуемым, младший был погружен в какие-то мирские заботы, а вот средний, Варфоломей, был с очень ясным, открытым характером, с твердой волей, и производил на всех еще в детстве замечательное впечатление. Отец считал, что это будет опора семьи. Но Сергий твердо стоял на своем.
После семья переехала из Ростова в Радонеж. Переехала не по своей воле. Дело в том, что во времена Ивана Калиты Ростов подпал под власть Москвы. И московские наместники творили неправду, грабили и сделали бедной семью Кирилла. И в результате его переселили из Ростова в глухомань – в Радонеж, который был тогда крошечной деревенькой. И все пришлось начинать с самого начала – строить дома, валить лес, распахивать поля и проч. В результате все сыновья вплотную познакомились с трудом и получили много профессий. Между прочим, сам Сергий был плотником. И для Сергия очень характерно, что этот человек, будучи уже монахом, будучи игуменом, все равно работал и работал на самых простых работах, наравне с другими монахами. Он считал, что труд – святая обязанность каждого человека.
После старший брат женился, младший брат женился. От старшего родилось двое мальчиков, но его жена умирает, и у него депрессия. И Стефан, несмотря на то, что родители были против, уходит в Хотьковский монастырь. Вы знаете, что этот монастырь недалеко находится от Троице-Сергиевой лавры – очень старинный монастырь. Во времена Сергия особенность его была в том, что это был смешанный монастырь – было два отделения, мужское и женское. Тогда это было нормой. После переселения родители Сергия заболели и почувствовали, что приходит конец, и оба ушли в тот же Хотьковский монастырь. Но однако отец Варфоломею так и не дал благословения стать монахом. Сказал: «вот мы помрем – тогда делай что хочешь, а до этого – нет». Сергий был очень послушным, чтил отца и мать, и он этот завет выполнил. После смерти родителей – они умерли почти вместе, сначала отец, потом мать – Сергий на 40-ой день пошел в тот же Хотьковский монастырь и уговорил брата уйти в лес и там создать Пустынь. Уйти в глухой лес по примеру древних подвижников, которые уходили в пустыню египетскую. А у нас пустыни нет, но есть нехоженый, и даже непроходимый лес. Они нашли место, поставили келью, поставили маленькую церковь. И Варфоломея постригли в монахи, постриг неизвестный монах какого-то окрестного монастыря. Так сбылась мечта Сергия – больше ему ничего не нужно было. Пострижен он в день Сергия и Вакха – древних мучеников. Поэтому с тех пор он – Сергий. Видимо, все это было летом и осенью. Но когда наступили холода, Стефан не выдержал такой трудной жизни – жить в совершенно глухом лесу – и ушел. И Сергий, по некоторым сведениям два года, по некоторым сведениям – четыре, жил в лесу зимой и летом. Ходили рядом голодные волки, было страшно от постоянных нападений бесов. Интересно, что бесы были в островерхих литовских шапках. Дело в том, что не только татары были противниками Руси. На Западе ширилось Литовское государство, большинство населения которого было русским. И сначала литовские князья были язычниками, после некоторое время – православными. Но в результате они перешли в католическую веру, и воевали с Северо-Восточной Русью.
После четырех лет одиночества народ узнал, что в лесу живет совершенно один такой замечательный подвижник, и стали к нему приходить. Понимаете, русский народ чутко чувствует святость. И как только появляется нечто необычное, нечто святое, нечто осиянное благодатью, очень часто русские люди бросают все и туда идут. Постепенно Сергий стал принимать других подвижников, еще не монахов, но аскетов. Они стали строить новые кельи, обнесли все это место забором. Получился монастырь. Кстати, все эти первые насельники Троице-Сергиевой Лавры стали святыми – буквально все они канонизированы Русской Православной Церковью. Сначала было двенадцать таких подвижников – по числу апостолов. И соответственно было 13 келий в монастыре. А после уже монастырь стал быстро разрастаться. Но дело в том, что Сергий был простым монахом. И были трудности в совершении литургии – это должен делать священник. После – вроде бы монастырь, а без игумена. Это непорядок. Сам Сергий долго отказывался от такой должности, и в конце концов решил пойти к епископу, и спросить игумена. А епископ, а он конечно знал о Сергии, тут же его рукоположил сначала в диакона, затем в священника, а на следующий день – в игумена. Вот таков первый период жизни преподобного Сергия.
Но все это происходило на фоне очень неприятных событий в жизни Русского государства. В это время разрасталась суровая вражда между Московским княжеством и Тверским княжеством. Конечно, под контролем и управлением татар. Был такой князь – Михаил Ярославич Тверской, племянник Александра Невского. Очень властный князь. А в Москве правил Юрий Константинович – внук Невского. И каждый считал, что он должен быть Великим князем. Они оба поехали в Орду, но хан решил, что Великим князем должен быть старший, т.е. Михаил. После они еще несколько раз воевали друг с другом. Наконец, Юрий сделал ход конем – он поехал в Орду и там каким-то образом женился на сестре хана Узбека. В результате он тут же получил ярлык на Великое княжение. Но его при входе в русские земли поджидали рати Михаила Ярославича. В результате Михаил разгромил русский небольшой отряд Юрия, разгромил отряд татар, который сопровождал Юрия, взял Кончаку – новую его жену – в плен. И в результате этого жуткого скандала хан разгневался, призвал Михаила в Орду, и там его казнил. Казнил главным образом из-за того, что у Михаила при загадочных обстоятельствах умерла сестра хана. Юрий сказал, что Михаил ее отравил, а такое не может быть прощено. После, через несколько лет в Орде были Юрий и сын Михаила Дмитрий. И Дмитрий зарубил обидчика своего отца чуть ли не на глазах хана. Вот такие шекспировские страсти. Дмитрий Михайлович тоже был казнен. Правда, хан дал ярлык на Великое княжение младшему сыну Михаила Тверского – Александру. После Юрий был убит, и в Москве стал князем знаменитый Иван Калита. Калите повезло. Дело в том, что в Твери произошло восстание против татар – жители перебили небольшой татарский отряд, которым командовал опять-таки родственник хана. И хан послал большую рать, порядка 50 тыс. человек, несколько туменов. Они разграбили много русских городов, дошли до Твери, Александр убежал, войско его разгромили, и в результате ярлык получил Иван Калита. Вот представляете – какие нравы. О том, чтобы договориться, не было и речи. Иван Калита умер в 1340 году. Кстати, все князья умирали молодыми. Если им не отрубали голову, то все равно в лет 40-45 умирали.
В это время Сергий жил на Маковце, в своем монастыре. После Калиты московским князем стал его сын – Симеон Гордый. Да вы, наверно, все это знаете. С Симеоном тоже случилась неприятная моральная проблема. Дело в том, что у него не ладилось с женами. Он был дважды женат, и все неудачно. Тогда он решил вторую жену сплавить, выдал ее за другого человека, а сам нашел третью, причем, тверичанку. Он думал, что враждующие роды объединятся, и конкуренция исчезнет. Но митрополит Феогност, грек, а Вы знаете, что в то время Русь была митрополией: в Константинополе сидел Патриарх, который назначал митрополитов на Русскую землю. Так вот, Феогност воспротивился этому браку. Но когда митрополита не было в Москве, Симеон неожиданно сменил духовника – видимо старый духовник тоже был против брака. А новым духовником оказался знакомый нам Стефан, брат Сергия. Оказывается, после ухода из леса он стал настоятелем Богоявленского монастыря в Москве. И Великий князь его выбрал духовником себе. Очень почетная должность. И видимо, Стефан разрешил это брак. Сначала все было нормально – начали рождаться дети. Но через десять лет в Москве был мор, чума. И Великий Князь умер. Умерли и его сыновья от третьего брака. В результате Симеон оказался не у дел. Московское духовенство его крайне не любило, именно из-за того, что он пошел против митрополита и вообще разрешил такой неканоничный брак. И Стефану ничего не оставалось, как снова пойти в Троице-Сергиев монастырь. Но там уже был канонически поставленный игумен, и ему пришлось жить на правах обычного монаха. чем он был очень недоволен. И однажды он вспылил. Епифаний это описывает так: как-то во время литургии Стефану не понравилось как и что поет хор. Он призывает канонарха, спрашивает: «кто тебе дал эту книгу? – Игумен – Кто здесь игумен? Нет здесь никакого игумена»! В общем, настолько раскричался, что даже Епмфаний опускает эти слова, говоря, что много непотребного сказал Стефан. А в это время Сергий находился в алтаре, служа литургию. Он, конечно, это все видел и слышал. И вот представьте его положение – как решать эту проблему? Брат – человек, с тяжелым характером, который привык быть начальником, который считает, что он должен быть игуменом в этом монастыре – они же вместе пришли на Маковец, а он старший. Ясно, что Сергий не сможет его уговорить – он прекрасно знал характер этого человека. И Сергий, после литургии, даже не заходя в свою келию, вышел за ворота монастыря и ушел. Его хватились только на другой день. Где игумен? – Нету. А он пошел к своему другу, тоже большому подвижнику, Стефану Махрищенскому. И после основал новый монастырь в городе Киржач – километров 30 от Лавры. Начал все опять с нуля – и кельи строить, и церковь. Его, конечно, нашли, стали перебегать к нему монахи из Троице-Сергиевой лавры. Довольно долго он жил в этом новом монастыре – до тех пор, пока митрополит (а в это время митрополитом был Алексий, по фамилии Бяконт, кстати, канонизированный Русской Церковью, человек замечательный) не попросил Сергия вернуться обратно в Лавру. Сергий вернулся, и с тех пор следы Стефана теряются. Непонятно, что с ним стало. Одни считают, что он вышел из Троицкого Монастыря, другие – что он ушел и после перед смертью еще раз пришел, третьи считают, что он никуда не уходил. В общем, нет информации.
В это время слава Сергия и его монастыря распространилась по всей России. Уже вся Русь знает, что вот, в лесах под Москвой есть такой монах замечательный, подлинный святой. Это был действительно настолько удивительный человек, имеющий огромную веру в Бога. И главное, что этот человек ничего из себя не строил. Абсолютно. Был совершенно естественным, на редкость скромным. И об этом Епифаний записал в житии очень интересный рассказ. Видимо, Епифаний сам был свидетелем этого случая – потому что очень уж живо, в красках это было рассказано. Случай такой. Один крестьянин, прослышав, что есть такой замечательный Сергий, осиянный Духом Святым, великий подвижник, решил сам повидать и посмотреть, что за такой Сергий, правду ли о нем говорят. Издалека пришел. Приходит в монастырь, встречает там монахов, спрашивает: ну, где ваш настоятель? Они отвечают: настоятель сейчас в огороде. А огород, естественно, за оградой монастыря. Настоятель там работает, что-то копает. Крестьянин смотрит в щелочку ограды и видит, что какой-то старик в грязной. заплатанной одежде тяпает огород – ну, совершенно не игумен, никак нельзя подумать. Он поругался с монахами, что они так над ним посмеялись. Они ему – ну подожди, он сейчас придет, мы тебе правду говорим: сейчас он работает. Он: «помилуйте! Я то знаю, что Сергий – человек, осиянный Духом Святым, а вы мне что-то непотребное показываете». Приходит Сергий. Монахи крестьянину: «ну вот он, пришел». А тот даже не повернулся – думал, что монахи продолжают накалывать его. Монахи обращаются к Сергию и говорят: «Ты прогони этого человека – Нас он обругал, тебе не поклонился, он плохой человек». Сергий говорит: «Нет. Этот человек ко мне пришел, да видно издалека. Ничем он не виноват». Он этого крестьянина приласкал, посадил за стол, накормил. Крестьянин ему и говорит: «ты один меня приветил, добрый человек. Но вообще-то я пришел к настоятелю, к Сергию. Но вот никак его не могу увидеть. Где его искать – не знаю». Сергий, видимо, пряча улыбку в бороде, ему отвечает: «Подожди немного. Если уж ты так хочешь увидеть настоятеля, то Господь исполнит твое намерение». А сами подумайте, что ему ответить? Сказать «это я» – значит обидеть человека. Не успел он это договорить, вдруг крики «князь приехал!». И действительно приезжает князь, пурпуровый плащ на нем, с ним слуги, много народа. И все они идут в монастырь. Как князь завидел Сергия, то поклонился до земли. Прибежали телохранители и, конечно, этого крестьянина откинули подальше. Князь с Сергием сели поотдаль, а остальные встали полукругом, так что ни подойти. Наш бедный крестьянин тыркался, тыркался, но наконец спросил кого-то из окружения: «а что это за старик, который с князем разговаривает?». Ему отвечают: «Ты не здешний, что ли? Это же Сергий, игумен монастыря. И тут Епифаний пишет, что лицо нашего крестьянина залила краска стыда – что он так обманулся и Бог знает что подумал о великом Сергии. И когда князь уехал, он, конечно, Сергию в ножки: «прости, – говорит, – что так получилось. Но вот, что о тебе слышал, то и увидел». Сергий еще с ним поговорил и отпустил, сказав напоследок: «Ты не обознался, все обо мне ошибаются, а ты один правильно подумал». В результате этот крестьянин возымел такую твердую веру и в Святую Троицу, и в Сергия, что после он пришел в Сергиев монастырь, стал монахом и умер в монастыре. Этот рассказ для Сергия очень характерен. Это его стиль – работа, указания монахам, но абсолютно естественно, без начальственных интонаций. И это его умение ничего не значить производило исключительное впечатление на современников.
После Феогноста у нас был поставлен новый митрополит – Алексий. Митрополит Алексий был из московских бояр, был по духу политик, всегда поддерживал Москву. При нем был князем Иван Красный, который быстро умер, и после – семилетний Дмитрий Донской. И когда Дмитрий был еще маленьким, фактически Русью правил митрополит Алексий. Он, как я уже сказал, проводил промосковскую политику, и при возникновении сложностей он посылал Сергия улаживать возникшие проблемы. Послал его в Ростов – там местный князь заартачился и не выполнил договоренности, которые он должен был соблюсти. Сергий уговорил его. После Сергий ходил в Нижний Новгород, на Волгу – тоже был удачный поход. А кстати, ни на каких лошадях он не ездил – монахам предписывалось ходить пешком. Это еще византийская традиция, и всегда она монахами соблюдалась. После уже в старости Сергий ходил в Рязань. Был такой строптивый князь –Олег Иванович Рязанский, неоднозначная личность в русской истории. То ли он был за татар, то ли за русских – непонятно. Во всяком случае. власть Великого князя Димитрия он не принимал. Такой матерый волк, политик. И тем не менее Сергий как-то с ним поговорил, он даже расплакался и с тех пор власть Дмитрия Донского признал. То есть Сергий так умел разговаривать с людьми, что те видели – да, вот святой человек, его устами говорит Сам Бог.
Еще один интересный момент. Помните, как в утробе он прокричал трижды, в честь Святой Троицы, как поняли современники. И действительно, Святая Троица был как бы символом Сергия. Он считал, что «ненавистную рознь» между людьми победить можно, если вглядеться верующими глазами в Святую Троицу. Он видел, что эта удивительная любовь между ипостасями Святой Троицы является прообразом идеального общества. Вот так должны жить люди в идеале, вот такая любовь между ними должна быть. Поэтому и храм они со Стефаном поставили в честь Святой Троицы, и монастырь называется Троице-Сергиев. И Андрей Рублев через 30 лет после смерти Сергия пишет икону Пресвятой Троицы в «похвалу Сергию», как написано. И действительно, эта икона производит поразительное впечатление. Всмотритесь в нее. Взят в общем-то сюжет, который уже существовал – три ангела приходят к Аврааму и Саре и совершают трапезу. Этот приход христиане считали как предзнаменование Троицы. Но обычно на иконе изображали трех ангелов, на столе еда, где-то рядом Авраам и Сара – в общем, обед. Рублев взял ту же иконописную схему, но ее переосмыслил. Три ангела и чаша, но это уже евхаристическая чаша, никаких Авраама и Сары – изображен Совет Пресвятой Троицы о вочеловечивании и страданиях Иисуса Христа – там происходит молчаливый диалог между ангелами– ипостасями Святой Троицы. Потрясающее искусство. Вот какая икона «в похвалу Сергию».
И наконец, самое главное. 1380 год. В Орде замятня – там власть захватил не чингизид, а самозванец, Мамай, который ставит ханов по своему усмотрению. Но на Русской земле это прекрасно понимают. Даже летописцы об этом писали: «Мамай поставил нового хана». Мамая за царя никак не считали. Его войско потерпело от русских несколько локальных поражений, и Дмитрий перестал выплачивать дань. Во всяком случае о размере дани они не договорились – Мамай хотел больше, а Дмитрий – меньше. Мамай собрал войско – он, видимо, был прекрасным организатором – где-то в Крыму. Вы знаете, что там тоже была орда, и во времена Сергия там тоже были татары. И пошел войной на Москву. Князь Дмитрий Иванович, будущий Донской, тоже стал собирать силы. Примерно за пять лет до этого, в 1375 году был Переяславский съезд между князьями. О нем очень мало известно – он упоминается в летописи только в связи с крестинами. Но видимо на этом съезде князья все-таки сумели договориться. Наконец-то появился лидер – Москва, и все решили, что надо вокруг Москвы объединяться. И в результате Дмитрий тоже собрал большое войско, но свидетельствм историков – меньшее, чем Мамай. За две недели до битвы Дмитрий приезжает Троицкий монастырь. До этого между Дмитрием и Сергием было определенная размолвка. Она связана с тем, что митрополит Алексий умер, и Дмитрий хотел поставить в Митрополиты своего ставленника – «Митяя» . Это был человек здоровенного роста, красавец, человек с очень зычным голосом. А Сергий считал, что это человек недостойный, и он был за другого кандидата – Киприана, которого уже посвятили в митрополиты, но он пока был в Киеве. Дмитрий считал, что это пролитовский кандидат и его в Москву не пускал. Митяй был послан в Константинополь, но до него он не доехал. А ему Сергий предсказывал, что до Константинополя он не доедет. И где-то на корабле, когда уже виден был византийский берег, этот Митяй неожиданно скончался. Я не буду рассказывать об этой уже русской замятне – кто будет митрополитом. Но видя огромную опасность для России, Дмитрий Иванович сумел себя пересилить, и поехал к Сергию, чтобы тот благословил его на битву. Кстати, у Епифания об этом ничего не сказано. Но сказано в летописях русских – что Сергий его благословил и дал в помощь двух монахов, которых он быстренько постриг в схиму. Это были бывшие бояре, ратные люди – Пересвет и Ослябя. Они уехали вместе с Дмитрием и влились в его войско. Тонкость в том, что монах не имеет права держать оружие и участвовать в войне и тем более кого-то убить. Тем более схимонах. Считается, что такой монах умер для мира _ он должен только молиться и ни в коем случае не участвовать в мирских делах. А Сергий, пусть и не канонически, но очень глубоко прочувствовал ситуацию. Раз схимник уже умер, то он их и послал на смерть. Но на смерть за землю русскую, ибо он считал, что такой подвиг равен любому высшему монашескому подвигу. У нас, русских, как я считаю, есть две святыни – Церковь и Россия. И ни одну из них мы не можем считать выше другой. И ни одну из них мы не можем отдавать. Нам нужно и то и другое – только в этом случае русский человек моет жить. Отдадим Россию – и Церковь погибнет. А без Церкви Россия превращается в нечто непотребное – это уже не Россия. Поэтому нам нужно и то и другое – ни одну из этих ценностей мы не имеем права отдавать. Видимо, Сергий это очень хорошо понимал. Надо сказать, что в лице Сергия соединились святость и общественное служение России. В этом может быть главное величие Сергия. Будучи монахом, который всю жизнь молился, он одновременно был и великим патриотом. Он и выполнял во славу России какие-то политические поручения митрополита, он и благословил Дмитрия Донского на великую битву за Россию. И более того, перед самой битвой он прислал Дмитрию небольшое письмо, в котором он сказал: «иди смело, надейся на Бога – и Ты обязательно победишь». И в результате пришла победа. Причем Епифаний рассказывает, что во время битвы Сергий как в телевизоре видел все события битвы, говорил инокам, кто погиб – огромный список. После сказал, что русские войска победили, и отслужит по убитым панихиду. Все это произошло буквально в тот же час – никто на Руси еще не знал о победе.
Сергий умер, как я уже сказал, стриком, в 78 лет. Все время работал. Но отказали ноги. Он перестал ходить, слег, отдал игуменство своему ученику Никону, при котором. кстати, жил Андрей Рублев в Троице, и скончался. Он просил его похоронить по-проще. Но митрополит Киприан – тот, за которого Сергий молился, – его похоронил с честью. Кстати, до сих пор историки спорят, где в Троице-Сергиевой Лавре находилась келия преподобного. Склоняются к мысли, что она находилась на месте так называемой Серапионовой палатки. Если Вы были в Лавре… А там надо бывать обязательно. Там есть самое святое место на Руси. Как мне кажется – это Троицкий собор. В него входишь – не знаю как на других, но на меня вся обстановка Троицкого собора, рака преподобного Сергия производит колоссальное впечатление. Там святость просто руками чувствуешь. Рядом с собором находится небольшой храмик – Никоновский, и рядем Серапионова палатка. – там и была, вроде бы, келия преподобного Сергия. Троицкий храм – центр России. Я его ощущаю как стержень, вокруг которого вся Россия вращается. Ключевский, наш знаменитый историк, сказал в одной из юбилейных речей: «Русь будет жива до тех пор, пока теплица лампада у раки преподобного Сергия». И в общем-то эта лампада 700 лет святила. Только она погасла на 25 лет – с 29 по 45 год, когда Троице-Сергиева Лавра была превращена в музей. Но в 45 году по указанию Сталина она была открыта – там возобновились богослужения, восстановлена рака преподобного, и с тех пор эта лампада не затухает. И я вам советую по крайней мере раз в год ездить в Лавру и прикасаться к раке преподобного Сергия. Это удивительный, очень сильный святой, причем святой, который постоянно молился за Россию. Недаром его называют игуменом земли Русской. Это очень точное наименование.
Спасибо. Я многое не успел рассказать. Но давайте вопросы.
Вопрос: Вот бесы его атаковали – это было искушение?
Лектор: Да, конечно. Причем у Епифания годы, когда Сергий жил совершенно один, описаны очень подробно и очень красочно. Эти страницы надо читать именно у Епифания. Сам Епифаний был сильным писателем, он писал очень витиевато, но здорово. И это искушение прекрасно описано. Вот представьте себе – по сути дела мальчишка, ему 23 года, он остался один, и вот такие искушения с островерхими шапками.
Вопрос: почему островерхие?
Лектор: Это литовские шляпы. Я вроде бы говорил об этом. Бесы приходили в образе литовцев, который русские не очень то любили.
Вопрос: Какие сочинения есть у Сергия?
Лектор: Никаких. Вы знаете, он писаниями не занимался. Он своей душой занимался. Есть какие-то высказывания как бы преподобного Сергия, где-то их цитируют. Но на самом деле все это придумано. Ни одной строчки от Сергия не сохранилось.
Вопрос: Не сохранили.
Лектор: Может быть. Но все-таки он не был писателем.
Вопрос: Учителя его известны?
Лектор: Учителя? Знаете, он был самоучкой. Он прочел Василия Великого, его Иноческий Устав. Безусловно. Василий Великий – это святой четвертого века, один из учителей Церкви. Тот, кто создал учение о Духе Святом, т.е. завершил учение о Пресвятой Троице, он одновременно был и монахом, создал монашескую общину и написал для нее устав – «Иноческие главы». Эти главы очень знаменитые. Они уже были переведены во времена Сергия, тем более – в Ростове. И образ жизни в Сергиевом монастыре очень напоминает, о чем писал Василий Великий. А так, нельзя сказать, что у него были учителя. И даже удивительный момент: он ушел с братом просто в глухой лес. Спрашивается, кто его благословил на такой подвиг? Ибо тогда это было совершенно необычно для Руси. Если люди и уходили, то уже в обустроенный монастырь, как его брат сделал. Это покрыто мраком неизвестности. Сам ли он под действием Святого Духа, или кто-то его благословил в Хотьковском монастыре – ничего не понятно.
Вопрос: А в житие написано, что было видение отроку Варфоломею.
Лектор: Да, вы правы. Есть картина Нестерова «видение отроку Варфоломею», замечательная, кстати. Это вот тот самый случай, когда старец его благословил (кто это был – неизвестно), и Варфоломей стал понимать грамоту. А после тот же старец сказал родителям: вы его берегите, он будет известен в России.
Вопрос: Видимо, много информации утеряно.
Лектор: Конечно утеряно. И Епифаний стал записывать только через 30 лет после смерти Сергия. Ранний его период он не видел – только по каким-то воспоминаниям записал. А после он все писал не в хронологическом порядке. Житие Епифания – это несколько картинок из жизни Сергия, таких рассказиков, которые он сам поставит в какой-то последовательности и не привязал их к датам. Хотя видно, что он – ученый монах. Был сведущ и в грамоте и в политике, знал и Византийских патриархов, и русских митрополитов.
25
