Мнение
В.И. Экземплярского о «страшном недоразумении» очень характерно.
Представляется, что сводя вопрос к недобросовестности богословов, Экземплярский
многого не договаривает (а может быть, и не додумывает). По существу, проблема
куда серьезней. То «огромное большинство» богословов, которыми так возмущается
киевский профессор, нельзя однозначно квалифицировать как невежд или конъюнктурщиков. На самом деле они сознательно поддерживали
определенную имущественную концепцию, причем в то время – доминирующую. И если
для Экземплярского их воззрения были совершенно неприемлемыми, то они
оказывались вполне подходящими для тогдашнего церковного общества. Иначе
говоря, в Православии следует говорить о двух имущественных доктринах.
Первую
доктрину, которую поддерживало подавляющее большинство богословов и официальная
Церковь, мы поэтому будем называть «умеренной» или
«общепринятой» (впрочем, иногда мы будем употреблять термин «климентистская», подчеркивая, что ее основателем был Климент Александрийский). Она лояльно относится к личному
богатству, призывая, правда, не прилепляться к нему душой. Она умалчивает о
том, что общение имуществ – христианский общинный идеал, завещанный нам
Евангелием и апостольским Преданием, признавая частную собственность
«священной», и тем самым утверждая, что основанный на ней общественный строй является
необходимой нормой жизни христианских сообществ.
Вторую
доктрину в начале XX в. исповедовали лишь отдельные русские
богословы (В. Экземплярский, В. Эрн). Она утверждает, что личным
имущественным идеалом христианина является полное нестяжание,
а идеалом общинным – общая собственность. Как было показано, эту доктрину
поддерживали почти все святые отцы и учителя Церкви III – V
вв.: Тертуллиан, Василий Великий, Григорий Богослов, Амвросий Медиоланский, Иероним Стридонский и прежде
всего – св. Иоанн Златоуст, учение которого завершает усилия других святых
отцов. В п. 3.1 этой главы дается множество примеров согласия святых отцов с
основными положениями имущественной концепции Златоуста. В силу этого вторую
доктрину с полным основанием можно назвать святоотеческой.
Не
будет преувеличением утверждать, что святоотеческая
концепция являет нам воззрение на порядок более глубокое и нравственно высокое,
чем «умеренная», и именно святоотеческую концепцию следует
рассматривать как подлинно христианское имущественное учение.
В
этом Экземплярский безусловно прав. Но, акцентируя
вопрос на «казенности» современных ему богословов, он, как представляется,
недооценил противника. Мы в п. 3.3 видели, сколь многочисленны и изощренны
аргументы сторонников «умеренной доктрины». Нет, эта доктрина – не просто
измышление некоторых недобросовестных богословов, а плод исторического развития
Церкви, взращиваемый многими поколениями церковных деятелей.
Впрочем,
Экземплярский сталкивался и с еще более далекими от Златоуста имущественными
воззрениями, возводящими обладание богатством в христианскую добродетель и тем
самым переворачивающими святоотеческую доктрину с ног
на голову. Это так называемая «протестантская этика» – теория, очень
распространенная ныне как среди протестантов, так и среди католиков.
Крайне
интересно проследить судьбу этих концепций (умеренной доктрины, святоотеческого учения и протестантской этики) в исторической
перспективе. Однозначного соответствия между имущественными парадигмами и
основными христианскими конфессиями нет. Только относительно
протестантизма можно утверждать, что он как бы родился уже в рубашке
«протестантской этики». Что же касается «святоотеческой»
и «умеренной» доктрин, то их конфессиональная судьба оказывается куда более
сложной.
Теперь, уже
зная историю православной имущественной этики, мы можем интерпретировать ее в
терминах имущественных парадигм. Православие начало свой путь, взяв на
вооружение святоотеческую концепцию, – об этом
говорят события, произошедшие в апостольской Иерусалимской общине. Однако
позже, в конце II –
начале III в. Церковь приобрела
относительную устойчивость, и в нее вошло много людей состоятельных и даже
богатых. Они привнесли в Церковь новую идеологию: принятие веры во Христа без
отказа от богатства. Их влиянием и следует объяснить появление «Кто из богатых
спасется?» Климента Александрийского – книги, в
которой сформулирована «умеренная доктрина», в результате чего обе доктрины –
«умеренная» и «святоотеческая» – существовали
параллельно. Но в IV – V
вв., «золотом веке святоотеческой письменности» (архим. Киприан Керн), в период, когда христианство становится государственной
религией, вновь святоотеческое учение стало
преобладать. Однако огромный наплыв новообращенных сильно понизил общий
нравственный уровень христиан. В результате чистота святоотеческого
учения стала утрачиваться. И церковные события вновь эту тенденцию отразили.
Златоуст был оклеветан, извержен из сана и умер в ссылке, а его богословская
школа разгромлена. Святоотеческое учение стало
постепенно забываться и, так сказать, «по умолчанию» богословие снова взяло на
вооружение «умеренную» доктрину, которая затем, перекочевав на Русь, стала
нашим нормативным взглядом Церкви на имущественное устроение.
Католический
дрейф еще более показателен. Там святоотеческая
концепция господствовала дольше: до XIII века католические богословы утверждали, что общность имущества –
естественный закон (т.е. закон, исполняя который, человек не погрешает). Но в
Европе к тому времени уже вовсю складывались
капиталистические отношения, разрыв между теорией и практикой стал угрожающим.
Это почувствовал Фома Аквинский, который перевел католичество на рельсы «умеренной
доктрины». Он первый сказал, что естественный закон – это именно частная
собственность, хотя нормы распределения собственности должны улучшаться. Позже, под давлением реалий растущей капиталистической экономики,
католичество пятилось назад, как рак, принимая одну за другой господствующие в
миру нормы. Однако католики, исповедуя умеренную доктрину, все же сильно
мешали развитию капиталистических отношений. Поэтому и была устроена церковная
«оранжевая революция», в результате которой родился протестантизм с его
«протестантской этикой». Снова обозначился разрыв между победившим капитализмом
и официальной имущественной позицией католичества. Его устранил папа Иоанн Павел II,
который после гибели социализма в СССР фактически перешел на позиции протестантской
этики. Вот такие шаги по ступеням вниз. Не в преисподнюю ли?
Что нового
в смысле имущественных доктрин принесет нам век XXI – прогнозировать тяжело.
